Авторская колонка — 16:52 27 Декабря 2013 —
Бюджетный вариант
СЕРГЕЙ АЛЕКСАШЕНКО, Под лозунгом трансформации пенсионного рынка НПФ не получат тех средств, на которые они имеют право по закону.
Некоторая отстраненность от повседневных московских дел заставляет меня больше времени уделять поиску трендов, формирующихся в России. Тех процессов, которые будут определять динамику экономических и социальных процессов в ближайшие годы. И мне все больше кажется, что уже в недалеком будущем уходящий 2013 год будет рассматриваться историками как начало конца путинской модели экономики, а значит, и государства. Вполне вероятно, кто-то может поставить мне «в пику» более раннее заявление о том, что современная модель российской экономики является достаточно устойчивой. Скажу сразу, я не отказываюсь ни от того высказывания, ни от другого. Когда я говорю об устойчивости российской экономики, то я (в какой это возможно мере) абстрагируюсь от особенностей путинской модели. Меня интересует каркас экономики и возможность возникновения в ней сильных внутренних потрясений. Получается следующая картина: экспорт сырья был и остается тем скелетом экономики, на который нанизывается многое другое (связь, транспорт, строительство, финансовый сектор, оптовая и розничная торговля). Этот сектор, конечно, сильно зависит от мировых цен на нефть, но, будучи прайс-тейкерами, российские сырьевики всегда будут стремиться произвести по максимуму, с тем чтобы продать по любой цене. Значительная часть обрабатывающей промышленности – оборонно-промышленный комплекс — является гигантской машиной по истреблению (с точки зрения экономического будущего) ресурсов государства и экономики. Но в силу особенностей статистики, чем больше бюджет будет тратить на оборону, тем выше будет вклад ОПК в производство ВВП. Пока российские власти не готовы отказаться от безумной программы вооружений, и, следовательно, конъюнктурные спады этому сектору тоже не грозят. Придумать для такой экономики сценарий кризиса очень тяжело. Я не вижу оснований предсказывать не то что бурный, но и даже умеренный рост такой экономики, но вот рассказать, как и почему она рухнет на 7–10–15%, я точно не могу. Поэтому я и называю российскую экономику устойчивой в силу ее примитивной структуры – примитивные конструкции, как правило, являются более устойчивыми. Когда же я говорю о начале конца, о взгляде на 2013-й глазами историка, то смотрю в первую очередь на состояние государственных финансов – ибо устойчивость любого государства состоит из устойчивости политических структур и устойчивости бюджета. Вспомните, как стремительно экономические сложности СССР конца 80-х трансформировались в жесточайший бюджетный кризис 1991 года, когда бюджетный дефицит превысил, по моим оценкам, 50% ВВП. Или вспомните, каким болезненным оказался кризис 1998 года, ставший расплатой за неспособность или нежелание властей навести порядок в бюджетном хозяйстве. И вот мне кажется, что в 2013-м мы стали свидетелями того, как государство путинского благоденствия, в котором у власти никогда не было ограничений на количество денег, которые она хотела бы потратить, исчерпало основные источники своей финансовой устойчивости. Давайте подведем итоги года с этой стороны. Бюджет 2014 года правительству удалось сверстать только за счет того, что был проведен пятипроцентный секвестр и были конфискованы 244 млрд руб. пенсионных накоплений 2014 года (а с учетом будущих доходов те, кто поверил в накопительную систему, потеряли более 500 млрд руб.). А еще «в топку» были пущены пенсионные накопления 2013 года. Под лозунгом трансформации пенсионного рынка НПФ не получат тех средств, на которые они имеют право по закону. А еще следует добавить 500 млрд руб. средств Фонда национального благосостояния, которые пойдут на финансирование инфраструктурных проектов, которые по всем наметкам должен был финансировать бюджет. И которые, скорее всего, никогда не вернутся в этот фонд. Почему я делаю такой прогноз? Да потому, что, во-первых, все эти проекты были рассчитаны чиновниками, и финансовые модели их проектов никому и никогда не показывались (точно так же, между прочим, как и финансовая модель очередной пенсионной реформы). И, во-вторых, опыт выделения кредитов из ФНБ по решению правительства уже был – в 2008-м таким образом было выделено 200 млрд руб. ВЭБу, которые должны были бы вернуться в фонд в следующем, 2014 году. Должны были, но… не вернутся. Потому как проекты эти оказались абсолютно неокупаемыми. Но, начав тратить средства ФНБ, российская власть уже не может остановиться — и вот уже $15 млрд (17% средств фонда) будут направлены на покупку облигаций Украины (то есть на кредитование иностранного государства, что должно проходить в бюджете по разделу «Международная деятельность»). Еще нужно вспомнить о том, что, хотя по факту Россия уже является унитарным государством, для выполнения решений президента Путина региональные бюджеты пустили «под нож» свои инвестиционные программы и залезли в долги. Но 2013 годом требования майских указов не заканчиваются. Дальше — только по нарастающей. Смотря на это латание бюджетного одеяла, на то, как легко и непринужденно российская власть отказывается от главного бюджетного правила – единства казны, и вспоминая, что на 2016–2018 годы Минфин «снес» финансирование значительной части путинских обещаний (по оценкам того же Минфина, по состоянию на сегодня на эти цели нужно изыскать 2,2–2,5 трлн руб. в год при размере бюджета в 15 трлн руб.), я делаю простой вывод: основным экономическим трендом текущего президентского срока Владимира Путина будет перманентное нарастание напряжения в бюджетной системе России. В краткосрочной перспективе решить бюджетные проблемы просто – стоит всего лишь принять решение о том, что предельный размер бюджетного дефицита увеличивается с 1% ВВП до 2, или 3, или 4%. Но для экономистов понятно, что такое «лекарство» является лишь перемещением болезни в сферу ответственности другого доктора. В долгосрочной перспективе выйти из такого бюджетного кризиса – и правительство это хорошо понимает — можно лишь за счет ускорения роста экономики. А этого нельзя добиться без роста инвестиций. Для чего нужно улучшать инвестиционный климат и фактически с нуля воссоздавать систему защиты прав собственности. А для этого нужна мощнейшая чистка и глубочайшая реформа судебной системы, всех правоохранительных органов. Но если на нее пойти, то в стране неизбежно разовьется настоящая политическая конкуренция, и в результате партия власти потеряет власть. А вот на это пока никто не готов. Поэтому из двух зол партия власти выбирает меньшее – бюджетный кризис. В надежде на то, что вдруг рассосется? Но практика, конечно, показывает обратное. 27 декабря 2013 gazeta.ru Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
372
