Lushnikov Live TV — 14:44 23 Декабря 2013 —
Евгений Дятлов: «Приятно быть для кого-то открытием и делиться с людьми настоящим, искренним»
Актер Евгений Дятлов и Алексей Лушников в телепрограмме «Синие Страницы»
Евгений Валерьевич Дятлов – российский актер, певец, музыкант, заслуженный артист России.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Синие Страницы» и мы классически поем дифирамбы. Сегодня у нас в студии - актер, певец и музыкант Евгений Дятлов. Я думаю, вы все его прекрасно знаете, это одно из самых медийных лиц... Женя, ничего, что я так говорю? - Е.Д: Да-да. - А.Л: Во-первых, здравствуй! - Е.Д: Здравствуйте! - А.Л: Скажи, пожалуйста, ты чувствуешь себя счастливым? Тебя устраивает жизнь, которую дали Господь, талант и способности? - Е.Д: Да. - А.Л: А ты предполагал такую «участь»? - Е.Д: Нет, не предполагал. Более того, все связанные с этим страхи долго шли рядом и были вполне реальными, объективными. - А.Л: Страхи чего-то не добиться? - Е.Д: В первую очередь, что не будет возможности заниматься делом, к которому, если говорить высокопарно, призван. Или просто тем, чему хорошо или плохо обучили, что в себя впитал и хотел бы попробовать, получить отдачу и понять, что ты на правильном пути. Что называется, правильно выбрал жизненный путь. Шанс естественного отбора был не велик, потому что в 1990-е годы… - А.Л: Когда все начиналось? - Е.Д: Да, ситуация была ужасная. Ощущение такое, словно все заканчивалось, а не начиналось (смеется). Не низкий старт и погнали, а все рушится, никаких перспектив. Я не мог предсказать на пять шагов вперед, что будет не то только со мной, а с нашим Молодежным театром на Фонтанке. Хотя понимал: я работаю с замечательным режиссером и у нас прекрасные постановки, дающие резонанс. Однако веры в то, что это пропуск в жизнь, не было. Все очень зыбко. - А.Л: Скажи, пожалуйста, а было такое, что ты вдруг понял: «Ага, хочу стать актером!». - Е.Д: «Хочу» - это да. Желание возникло уже в Театральном институте. - А.Л: А до этого? - Е.Д: Нет. Я просто не знал, что такое театральная среда. Даже зрителем не успел побывать! - А.Л: (Смеется.) - Е.Д: Я родом из маленького городка Никополь в Днепропетровской области, где ничего подобного не существовало. Как-то привезли совершенно ужасную антрепризу, которая повергла меня в шок: я не мог себе представить, чтобы взрослые люди занимались такой ерундой. Мысли тогда были совершенно простые, обывательские, как 2 копейки. Единственное, однажды по телевизору я увидел спектакль БДТ «История лошади», который меня сильно тронул. Плюс фрагменты из «Мертвых душ» с Павлом Луспекаевым. Это было первое сильно театральное дуновение в моей душе. Но я и представить себе не мог, что моя жизнь будет связана с чем-то подобным. В Театральный институт я попал авантюрно, в результате цепочки последовательных мотиваций. Быть актером не помышлял, но хотел петь. Причем стать эстрадно-джазовым певцом, чтобы заниматься рок-музыкой. Хотя понимал, что рок-музыкой в нашей стране не прокормиться, нужна официальная профессия. Начал с московской Гнесинки, где мне предложили подготовить программу. Я подготовил и приехал на прослушивание: пел Эллу Фицджеральд, Бенни Гудмена и т.п. Мне сказали, что это больше женский материал, и предложили отработать Фрэнка Синатру, Рэя Чарльза, Стиви Уандера. Взялся за это, но примерно за месяц до окончания приема мне сообщили, что на этот год стационар закрыт. У них что-то не ладилось с общежитием, а я иногородний, и меня не могли взять на баланс. Я уехал в Питер и пришел в Театральный, надеясь, что здесь повезет больше (уже был взрослый, после армии и знал, что на завод не вернусь). Меня прослушали и сказали: «Мы вас берем». Какой я был счастливый - будто миллион лежал в кармане! Тем более что набирали Падве, Владимиров и Куницын. Специализация Куницына - речевой жанр эстрады. Магическое слово «эстрада»! Я подумал: где эстрада - там гитара, а где гитара - там и я. Попав туда, я открыл для себя новый мир человека, живущего в особой системе координат и ценностей. Страшную кухню с амбициями и муками творчества, борьбой за первенство и прочее можно отмести, чтобы заняться конкретным делом, погрузиться в него. Это меня захватило, и я сказал: «Хочу!». - А.Л: То, что ты рассказал, совершенно удивительно. Давай посмотрим фрагмент, чтобы зрители «переварили» услышанное. Итак, песня «Кхаморо». Поясни, что это. - Е.Д: «Кхаморо» - это цыганская песня. Не знаю, как она к вам попала, я пою ее очень редко, иногда себе позволяю... - А.Л: В «капустниках»? - Е.Д: Нет. У нас есть программа народных песен, русских и украинских, куда мы добавляем парочку цыганских произведений. Вообще все мои музыкальные нити тянутся из детства. В маленьком городе Никополь был такой 3-й участок, полностью обжитой цыганами со всеми вытекающими последствиями. На местных танцах у нас пели цыгане, причем на электрогитарах «шпарили» что-то южное. Представьте себе: Днепропетровская область, жара, абрикосы, ночь, безумные танцующие и дерущиеся дети. Пичул хорошо это показал в «Маленькой Вере». Там, правда, Мариуполь (Никополь еще меньше, гадливее и драчливее). Одним словом, полный кошмар! Хотя цыгане здорово пели и что-то заронили в мою душу. Потом Валерия Агафонова одна старая цыганка (не помню ее имя) учила цыганскому романсу. Эти особые нотки, интонации у меня тоже есть… Собственно Агафонов и открыл для меня романс. До него я считал это архаизмом. - А.Л: Вот как? - Е.Д: Да. Я очень холодно к нему относился и считал, что люди выполняют обязательную программу, как в фигурном катании: нужно выйти и продемонстрировать некие малые формы якобы внимающим знатокам. В общем, относился довольно скептически и цинично. Но, услышав Валерия Агафонова, что-то почувствовал и подумал: «Боже! Просто сердце без кожи. Все через голос. Невероятная интонация!» (Напевает несколько фраз.) Одно время мы готовили спектакль «Балаганчик» по Блоку. К сожалению, он не получился. Я должен был играть Арлекина, а Толя Ванин, режиссер предложил мне прочесть весь текст на микрофон. Я сел и отработал спектаклик по ролям - как себе его представлял. Он когда услышал, был шокирован: думал, я что-нибудь промямлю, а я развернулся. В общем, абсолютно творческое прочтение Блока. В частности, моя история выстроилась так: сначала Вертинский, потом Агафонов и в конце хотели показать историческое движение балаганчика. Ну, и финал - Малинин. Я записал свои арии-романсы со всеми интонациями. Один до сих пор исполняю в концерте… Итак, цыганское «Кхаморо». - А.Л: Давайте посмотрим! (Показывают видеозапись с исполнением «Кхаморо» (на цыганском языке).) - А.Л: Евгений Дятлов, уважаемые телезрители, у нас в студии! Скажи, когда ты выпустился из Театрального института и понял, что весь мир у твоих ног, что сделал? - Е.Д: Вообще никто ничего особенного не предлагал. Но так случилось, что я сразу пошел к Геннадию Тростянецкому, и он месяц думал, что со мной закрутить. Но потом сказал: «Извини, я сам только появился в Театре драмы на Литейном. А вакансий, оказывается, нет. Давай на следующий год». В общем, я пролетел и задумался: «Черт возьми, всех моих уже...». - А.Л: Разобрали! - Е.Д: Да, одни попали в БДТ, другие - в Молодежный театр, третьи уехали к Дорониной. Я все прозевал и пошел в театр «Буфф». А там в это время как раз работали Женя Александров, Мурад Султаниязов, братья Ануфриевы, Юра Гальцев, Гена Ветров. Чуть позже пришла Лена Воробей. Одним словом, веселый коллектив и вольница, причем на голых хлебах, потому что шел 1991 год. Люди с сомнительным прошлым, быстро заработавшие деньги и прожигавшие их. Бывали случаи со стрельбой, даже из маленьких автоматов. Все это носилось в воздухе. Я в итоге не выдержал и, проработав в «Буффе» год, ушел. Затем почти год нигде не работал: сказал себе, что ничего показывать не буду, только если сами пригласят. А это нонсенс, потому что меня никто не собирался никуда приглашать. Так я стал безработным. Вообще счастливое время - хлеб, вода… - А.Л: И, наверное, любовь. - Е.Д: Да-да. В конце концов, меня пригласил Семён Яковлевич Спивак и я оказался в труппе Молодежного театра. Работать со Спиваком – счастье, но поначалу он не давал мне ролей. Например, в «Грозе» я играл на мандолине и подпевал. Удобно: не нужно брать со стороны и оформлять музыканта - взяли на ставку актера, и все замечательно. - А.Л: (Смеется.) - Е.Д: Но вдруг произошло удивительное. Один актер взбрыкнул и устроил «бурю в стакане воды». Такого наговорил сходу и при всех, что с ним тут же расстались. Перед выпуском «Грозы» в театре была очень нервная обстановка. Но в итоге все его роли передали мне. Так я случайно получил роль в спектакле «Своя семья, или Замужняя невеста», роль Шапкина в «Грозе» и учителя фехтования, даже что-то в детской сказке. Одним словом, полностью погрузился в театральное действо и жизнь. - А.Л: Давай посмотрим небольшой фрагмент из спектакля «Дни Турбиных», как раз Семёна Яковлевича Спивака. - Е.Д: Да-да, Молодежный театр. (Показывают отрывок из спектакля «Дни Турбиных» по пьесе Булгакова.) - Елена: А почему это вы вспомнили о моем муже, когда я говорила про крыс? (Смех в зале.) - Шервинский: А! Слушайте, он же на крысу похож. - Елена: Какая вы все-таки свинья, Леонид! Во-первых, вовсе не похож. - Шервинский: Да? Ну, как две капли. Очки, носик острый и сам такой... - Елена: Очень, очень красиво! Про отсутствующего человека гадости говорить, да еще его жене! - Шервинский: Да какая вы ему жена! - Елена: То есть как? - Шервинский: Да вы посмотрите на себя хорошенько в зеркало. Вы же красивая, вы удивительная, вы неповторимая, вы интеллектуально развитая. Вы аккомпанируете прекрасно на рояле. Вообще женщина на «ять»! А он рядом с вами кто? Он же - карьерист, штабной… Он же.. .- вешалка. - Елена: За глаза-то! За глаза! Отлично! - Шервинский: Да я ему это в глаза скажу. Давно хотел. Скажу и вызову на дуэль! Вы с ним несчастливы. - Елена: С кем же я буду счастлива? - Шервинский: Со мной. (Пауза.) - Елена: (Смеется). Вы не годитесь. - Шервинский: Это почему же? - Елена: Да что в вас хорошего? (Смеется.) - Шервинский: Вы вглядитесь. - Елена: Ну, побрякушки адъютантские, смазлив, как херувим. И голос. И больше ничего. - Шервинский: Так я и знал! Все говорят одно и то же: Шервинский - адъютант, Шервинский - певец, Шервинский – то да се... А то, что у Шервинского есть душа, этого никто не замечает. И что живет Шервинский, как собака, и не к кому на грудь голову склонить… - А.Л: Евгений Дятлов, уважаемые телезрители! А сьемка из «подполья», как вы понимаете. - Е.Д: Да, типа того. - А.Л: Скажи, что было дальше? Ты погрузился в театральную работу… - Е.Д: На самом деле, заканчивая Театральный институт, каждый актер мечтает получить главную роль, чтобы проверить себя, испытать, раствориться и пожить в этом. И когда она появляется – это настоящий подарок судьбы, потому что никто ее не обещает. Тебе кажется, что ты один годишься на эту роль, а ее почему-то дают другому. Каждый сильно переживает, понимая: не получив ее сейчас, может что-то не успеть. Ты пребываешь в состоянии бесформенной каши, некой субстанции, которая ходит в театр и называется актером, выполняет какие-то задачи и слушает, как другому поясняют высочайшие моменты, чувствуя, что сам на это способен, но тебе никто ничего не предлагает. Я знаю, что в театре Фоменко существует традиция. Они все делают самостоятельные работы и если испытывают сильное желание, либо если не получилось попасть в сезонный мейнстрим, у каждого есть право подать творческую заявку и выйти на постановку. Но такое бывает редко, обычно все заняты своими планами. Нужно иметь большое человеческое сердце, которое заставляет трудиться и помогать, вытаскивать такие вещи из питомцев. При том что у каждого человека свой темперамент, характер, комплексы, рефлексы и т.п. А ведь время идет, и постепенно охватывает тихий ужас, потому что негде применить свой талант. У каждого театра есть свое лицо, собственный язык и отношение к миру, естественно, преломленные через призму видения художественного руководителя. Методология работы подразумевает душевные и резонансные слияния режиссера и актера. Поэтому актерам приходится переходить от одного режиссера к другому. А это сложно. Конечно, есть универсалы, но это редко. И таким можно стать только благодаря главным ролям - никак иначе (смеется). Одним словом, настал момент, и я ушел из Молодежного театра – чтобы попасть в Театр сатиры, где мне достались главные роли: и Дон Жуана, и Дульчина в «Последней жертве», и Макбета. Стал проверять свои способности. - А.Л: Женя, а манящее кино? Ведь оно дает всенародную известность и в определенном смысле помогает актеру реализоваться. - Е.Д: Всенародная известность - одна из мотиваций. Наверное, стремление к этому свойственно недолюбленным детям. Из сферы психоанализа, когда чего-то не додали в детстве. И любовь давит, часто подсознательно. Хотя никто прямо не говорит, что хочет быть любимым или чтобы его долюбили. Чаще приходится слышать такой вариант: признание публики подтверждает, что ты хорошо сделал свое дело, а значит, получил право на следующий шаг. Из-за этого актеров обвиняют в душевном эксгибиционизме. А иногда и в телесном. - А.Л: Но песня - тоже некий эксгибиционизм. - Е.Д: Песня – да, но здесь все проявляется ярче и острее. Без труда можно увидеть певца, который занимается самолюбованием и никакого отношения к песне не имеет. Более того, он выбирает произведение, которое позволяет ему без труда это делать. Например, возьмем песню Михаила Таривердиева на стихи Григория Поженяна «Я такое дерево». Это настоящая миниатюра. Какой попсовый певец полезет в эту зону? Сложная вещь, где нужно работать внутри себя, с душой. Этим надо гореть. Однако показное горение, основанное на голом самолюбовании, сразу видно. Что делать, если человек пустой, как барабан? В песне все эти вещи я вижу ярче. Что касается ролей, в принципе, это коллективное творчество: режиссера, драматурга, труппы. А в кино еще и оператора, и второго режиссера, и костюмно-гримировочной команды, и спецов по мизансцене и свету. Плюс крупный план, средний план и искусство монтажа. Столько всего, что разглядеть главное сложно... Иногда возникает ощущение полного провала. Скажем, есть спектакль «Дни Турбиных» и фильм «Белая гвардия» Сергея Олеговича Снежкина. Мне посчастливилось сыграть своего любимого персонажа на сцене и в кино. В фильме я внутренне растерялся, но поверил режиссеру, который видел все иначе. - А.Л: Давайте посмотрим фрагмент из «Белой гвардии». (Показывают отрывок из фильма «Белая гвардия» по одноименному роману Булгакова.) - Полковник: Отлично. Прошу вас, ваше превосходительство. Господин майор. - Генерал: Стойте. - Полковник: Что случилось? - Генерал: Я не задержу вас, полковник. Леонид Юрьевич... - Шервинский: Я слушаю, ваше высокопревосходительство. - Генерал: Не удивляйтесь моей просьбе, но исполните ее. - Шервинский: Слушаю. - Генерал: Спойте напоследок, на прощанье. - Шервинский: Что желаете услышать, ваше высокопревосходительство? - Генерал: Не знаю. Может быть, «Дивлюсь я на небо». (Шаги). Что поручик? - Шервинский: Ноты… - Генерал: Тогда то, что помните. (Играет музыка). Шервинский исполняет арию из оперы Гаэтано Доницетти «Любовный напиток»: Una furtiva lagrima Negli occhi suoi spunto: Quelle festose giovani Invidiar sembro. Che piu cercando io vo? Che piu cercando io vo? M’ama! Sì, m’ama, lo vedo, lo vedo. Шервинский пел арию, стараясь не смотреть на белый кокон, вырастающий на голове генерала. Кончено… Немцы оставляют Украину. Значит... Значит одним бежать, а другим встречать новых, удивительных незваных гостей. И, стало быть, кому-то придется умирать. Те, кто бегут, умирать не будут. Кто же будет умирать? - М: Теперь все, господин полковник. - Полковник: Отлично. - М: Где ваши вещи, ваше превосходительство? - Генерал: У меня нет вещей. Спасибо, Леонид Юрьевич! - Шервинский: Рад стараться. - А.Л: Вот такая история, которая нас захватила… - Е.Д: (Смеется.) - А.Л: Евгений Дятлов у нас в студии, уважаемые телезрители, и мы продолжаем «синестраничную» эпопею. Переходим к телевизионно-сериальному признанию. Женя, в какой момент ты почувствовал «вот оно!»? - Е.Д: Сериал так устроен, что ты его - в дверь, а он - в окно (смеется.) От него никуда не деться. А «Улицы разбитых фонарей» являются брендом, который в крови у нескольких поколений. Дети выросли! Кажется, шутки-прибаутки, но вдруг выяснилось, что я снимался в этом сериале восемь лет. Вообще, с одной стороны, ты очень зависим от сериала, а с другой, чего греха таить, с его помощью хорошо поправляешь материальное положение. - А.Л: Что немаловажно для творческого человека. - Е.Д: Да, конечно. Голова освобождается от постоянных мыслей об ответственности за свою жизнь и жизнь близких, ты можешь себе позволить думать о чем-то ином. Но расплачиваешься очень жестким графиком. Сериал - это марафон: в 8.00 тебя забирают и в 22.00 возвращают домой со всеми пробками и машинами. Плюс постоянная езда по городу, от объекта к объекту, потому что сериалы снимают не по ходу сюжета, а, руководствуясь возможностью «убить» как можно больше объектов в одном районе. Они более-менее одинаковые, но из разных серий. Поэтому мы одеваемся и едем на один объект, затем переодеваемся – и на другой. И так несколько раз подряд, причем в сжатые сроки. И так каждый день! Некоторые люди изъявляли желание прийти и посмотреть, как мы работаем. Ради интереса мы кого-то приглашали: человек сидел на съемках, либо попадал в эпизоды или массовку. Пройдя через это, обычно говорили: «Нет, ребята! Чудовищная работа». С текстом работаешь «на автомате» - берешь страницу, читаешь и запоминаешь. А когда человек впервые в это попадает, с него пот течет ручьями. Внутри идет биохимия и мозг работает, как кочегарка. Потому что возникают неожиданные ситуации и обстоятельства. На самом деле, все нормально - естественная реакция организма. Но ощущение такое, что ты оказался голым перед огромной аудиторией. Нервные клетки сгорают. Я видел, как люди буквально «дымятся». Одним словом, сериальная история благодарная и неблагодарная одновременно. - А.Л: Женя, коли у нас гитара, как рояль... - Е.Д: В кустах? - А.Л: Да, в кустах. - Е.Д: Очень веселая история произошла параллельно с поступлением в Гнесинку. Я прорвался на Королева, 12: была известная передача «12 этаж», которую вел Эдуард Сагалаев. Меня записали и прослушали - я пел свои песни, в том числе, ту, что написал в 18 лет (на тот момент мне было 22). То есть где-то в архивах Королева, 12 и «Останкино» лежит моя запись. Затем эту же песню я исполнил в сериале «Улицы разбитых фонарей», так она получила новую жизнь. Потом меня попросили спеть для роуд-муви с Сергеем Селиным в главной роли. Самое интересное, что обычно ее прикладывают к мужчинам с серьезным прошлым и богатым жизненным опытом. При том что мне на момент написания, напомню, было всего 18 лет. Наверное, это и есть зона самолюбования, самострадания и самоощущения. Песня такая (поет под гитару): Бежит, идет, ползет моя дорога. Вокруг то тишь, то пение, то дождь, то снег, то град. Все позади: вчерашний день, вчерашняя тревога, А то, что я везу с собой, тем сказочно богат. А я везу любовь и боль обмана, Везу прощенье тем, кто рад меня убить. И будущее в пелене тумана, И прошлого ненастья не забыть. Везу я расставанье и разлуку, Грехи свои тяжелые, каких не искупить. Везу я жизни горькую и сладостную муку, Ведь, чем богат и чем не рад, лишь раз дано прожить. А я везу друзей предательство и верность, Осколки радужных мечтаний и надежд. Лишь конь бы мой не потерял дорогу среди терний, А я уж птицы голубой не потеряю след. Везу я пораженья и потери, Но лук натянут твердою и правильной рукой. А потому везу с собой в свою победу веру, А не судьба - так с честью лечь мне в битве роковой. Кляну ухабы я, сонливость и незрячесть, Кляну чертей, святых и Бога самого. Скрипит судьба моя - сплошная неудача, И все ж лети, звени, мой путь, посмотрим, кто кого. И все ж лети, звени, мой путь, посмотрим, кто кого. - А.Л: Уважаемые телезрители, Евгений Дятлов у нас в гостях! Женя, скажи, а что в будущем? Какой рывок впереди? Чем сейчас занято твое сознание? - Е.Д: Сейчас счастливое время, потому что можно посмотреть всего себя и отделить зерна от плевел. Наконец, избавиться от ложных понятий, пристрастий, мотиваций и быть совершенно спокойным. Потому что внутри победила не психоаналитическая часть и недолюбленность. У меня есть возможность выходить со своими песнями на сцену и видеть полные залы, получать обратную связь и сумасшедшую отдачу. Люди встают, аплодируют, дарят цветы. Все так искренне и здорово! Ведь я не форматный, не тиражный и т.п. При этом большинство людей приходят на концерт и открывают меня, иногда говорят: «Мы не знали, что вы поете. Для нас это новость». Очень приятно быть для кого-то открытием и делиться настоящим, искренним, не имеющим ничего общего с «распусканием перьев». Петь песни, которые тебе безумно нравятся, и чувствовать, что это нравится залу. В последнее время я понял, что мне надоело штурмовать киношные и сериальные Эвересты. Скорее всего, я с этим делом потихонечку завяжу. - А.Л: Концерты позволяют тебе жить, не задумываясь о материальной стороне? - Е.Д: Это мое «сливочное масло». Я начинал с зала в лектория Зоопарка на 100 мест, куда приходили по 30 человек. Мне сказали: «Евгений, пой, что и как хочешь! Хоть голым выходи на сцену. Главное – сразу оплати аренду». Тогда я был вообще никто и еще не участвовал в «Улицах разбитых фонарей». На свой страх и риск мы сделали 3000 объявлений и распространили их в метро, надеясь, что уж 100 человек наберем. На первый концерт, по-моему, пришли 25 человек - слава Богу, я отбил аренду за счет проданных билетов. Это была чистая инициатива! Затем сработало «сарафанное радио», и пришли уже почти 100 человек. В период становления очень помог Олег Погудин, который брал меня в свои концерты, и я выходил с отдельными номерами. Люди стали прислушиваться. Потом у меня появилась возможность перейти в 300-местный зал Театра Эстрады. Там повторилась аналогичная картина: сначала пришли 100 человек и отбили аренду, но постепенно все наладилось. Далее - зал у Финляндского вокзала на 700 мест, где поначалу отбивались тремя сотнями зрителей. Постепенно рамки раздвигались и, наконец, я выступил в Москве, в Политехническом музее. Затем меня пригласили на «Романтику романса»: пришла музыкальный редактор Алла Гончарова, послушала, и я оказался в программе. Сейчас в среднем собираю зал на 1000 мест. - А.Л: Уважаемые телезрители, давайте здесь зафиксируемся и в следующем эфире начнем «пытать» Евгения о другом его жизненном направлении - эстрадном. Актер, музыкант, исполнитель и заслуженный артист России Евгений Дятлов, можно сказать, уже был в «Синих Страницах». Женя, спасибо огромное! - Е.Д: Спасибо! - А.Л: Всех благ и успехов! Телеканал «ВОТ!», «Синие Страницы», 23 декабря 2013, 22.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
903
