Жители Древней Руси были весьма разными цивилизационно, считает петербургский историк и журналист Даниил Коцюбинский. И отличия тех же киевлян от средневековых новгородцев и псковичей были куда серьёзнее, чем принято считать – фактически речь идёт о разных менталитетах, языках, культурах.
Европейцы ли русские?
Узнать прошлое до конца невозможно, объясняет историк Коцюбинский. Тем более, неправильно проводить прямые параллели между тем, что было, и тем, что есть. Однако связь эта всё же существует. «Поэтому узнать страницы прошлого России может быть важно для того, чтобы понять, какой будет пост-Россия», - уверен историк. Но для этого надо пересмотреть очень многое.
Первое, на что Даниил Коцюбинский обращает внимание, - это неверность представления о том, что современная Россия – прямая наследница Киевской Руси. Ведь с тем же успехом современным европейцам можно было бы проводить прямые параллели с Древним Римом, а современным египтянам – с Древним Египтом. По большей части, кроме общего культурного кода, на этом пространстве мало что осталось.
Главным отличием истории России от европейской остаётся татаро-монгольское иго. Таким образом, с середины XIII века раскол между русскими и другими европейцами только усугублялся, к современности став целой пропастью. Впрочем, пресловутого «единства восточных славян» не было и до татаро-монгол. «Очевидно, что ильменские словене (новгородцы) и кривичи (псковичи) куда больше тяготели к западным славянам», - заключил историк.
Это тяготение выражалось и в языке, и в политических установках, сильно отличая жителей Новгородской и Псковской средневековых республик от подданных древнерусских княжеств. Более того, даже на уровне вооружения своих воинов или в погребальных курганах отличия северных славян от обитателей будущей Средней полосы России бросается в глаза даже непрофессионалам.
«Слава» или «slave»?
«Известно, что большое количество восточных славян в Раннем Средневековье было захвачено в плен более воинственными народами, и неоднократно, - рассказывает Даниил Коцюбинский. – Отсюда англо-саксонское слово «slave», «раб», ведь делать харакири у славян не было принято, приходилось приспосабливаться к тем условиям». Однако с XVIII века ситуация всё же стала меняться.
Перемены в сознании жителей Руси историк связывает с призванием варягов. После этого события прежние бесправные рабы стали меняться вплоть до того, что Олег прибил щит к вратам Царьграда (Константинополя – Д.В.). Увы, спустя довольно небольшой (по историческим маркам) срок пусть из варяг в греки стал стремительно терять своё значение: торговля переместилась в регион Средиземного моря.
«И всё же у пост-Киевской Руси были все шансы на то, чтобы вернуться в лоно Европы, - считает Коцюбинский. – Мы видим это и на примере Новгорода, как участника Ганзы, и на примере западных Украины и Беларуси, восходящих ещё к Галицко-Волынскому княжеству, на территории которых действовало Магдебургское право». К слову, в систему Магдебургского права входили самые разные города – как вольные города-республики (участники Ганзейского союза), так и формально имперские.
По мнению евроцентриста Коцюбинского, сейчас, к XXI веку, перед неевропейскими культурами неизбежно встаёт вопрос о том векторе, в котором им предстоит развиваться впредь. Либо они сохраняют свою «самость» и «особость», но тогда проигрывают в конкурентной борьбе развитым государствам Запада. Либо – ориентируются на тот самый Запад, рискуя утратить уникальность. Ввиду вышеназванных особенностей исторического развития России, её также можно отнести в этот ряд…
Между варягами и монголами
Одним из самых существенных отличий русской (в московском варианте) и европейской цивилизаций стал вопрос о земле. Если уже преемники Карла Великого быстро пересмотрели прежние нормы, то в России вотчины и поместья даже в Новое время рассматривались, как собственность монарха, лишь пожалованная представителю аристократии.
Конечно, девиза, расположенного на британском гербе («Dieu et mon droit» – «Мой Бог и моё право») в России даже нельзя представить, уверен гость «ВОТа». Поэтому и «русских крестоносцев» он себе представить не может. Даже при том, что идеализировать крестовые подходы, безусловно, не стоит: среди крестоносцев было немало маргиналов, убивавших невинных женщин и детей.
«Корни у европейцев и русских разные – славянские и германские, - резюмирует Даниил Коцюбинский. – И германцы-варяги растворились довольно быстро… Хотя я уверен, что сейчас мы были бы более похожи, если бы не татаро-монгольское иго». Историк рассказал, что если бы нашествия ордынцев не было, то на основе разных русских государств и по сей день существовали бы разные страны – в противном случае едва ли бы московиты решились на резню новгородцев, которую они, как известно, устроили в 1478 году.
В целом восточных славян Даниил Коцюбинский видит гораздо менее воинственными, чем их соседей. Причём как с Запада, так и с Востока. Этот чересчур миролюбивый характер и определил, по его мнению, отношение иных народов к жителям Восточно-европейской равнины, выразившееся в том числе в многочисленных агрессиях.
1685
1
Энтони 
23 Марта 2013 14:09
[