Авторская колонка — 12:58 27 Сентября 2015 —
Вылечиться и не умереть
Юлия Меламед, о том, чем опасны хорошие врачи
Знакомый юрист научил: будешь писать эту колонку — изложи все факты, а выводов не делай. Ни одного утверждения, все выводы — только в форме вопросов. Раз ты на них в суд собралась — всегда в конце ставь знак вопроса. «Х. совершил ошибку» — неверно. «Не совершил ли Х. ошибки?» — верно. Что ж это за колонка тогда будет? Она ж от этого будет вялая, бесхребетная, как ужик... Стыдливая и в юношеских прыщах. А надо же всю правду! Хотя, с другой стороны, это как посмотреть... Вопросы — они иногда стальнее ответов. Ладно, в форме вопросов — так в форме вопросов. Итак... Да что же это такое, люди добрые, делается? (Это был вопрос...) Как можно лечиться и не умереть в этой стране? Разве можно так относиться к пациенту? Куда идти? (Это вопросы, ни одного утверждения.) Куда бежать? Особенно, если ты уже хромой... Учат ли врачей человеческому отношению к пациенту? Есть ли такая дисциплина в медвузах? Или они ее все прогуливают? Встречу ли я такого врача, который отнесется ко мне как к человеку, а не как к говорящему наросту над сломанной ногой? Семь месяцев назад я подвернула ногу. Ну, подвернула и подвернула... Когда я лежала на полу, вся такая мечтательная, и изучала потолок, чувствуя, что случилось «что-то плохое», надо мной стояли и ржали мои однокурсники. Ну, ржали и ладно — смешно им... О, если б только сломанная нога и безмерная смешливость товарищей — не стала бы я писать эту колонку. «Что-то плохое» оказалось сломанной ногой, порванными связками и полугодом жизни на костылях. Но ведь «это не горе, если болит нога», правда ведь? Очень точно это сказал Высоцкий... И тут в действие вступает новый персонаж. А именно сеть клиник Н. (Пока писался этот материал знакомый юрист сообщил, что имя клиники мы пока не разглашаем.) Но именно в клинике Н. я имела несчастье быть застрахованной. А клиника Н. — она всем хороша. Отличная клиника, слова не скажу. Если в ней не лечиться. Если не лечиться — прям хорошая, и полы ровные и гладкие, и ремонт с иголочки, и туалеты — сама чистота. И аппаратов новых, модных в избытке. По части ремонта клиника — полный блеск. Так что в этих границах ее и надо было бы использовать. Ремонт посмотреть, в туалет сходить, ну кровь из пальца сдать... Но мне пришла в голову прихоть — там лечиться. Когда в жизни случаются роковые ошибки — они не выглядят торжественно, и раскаты грома не сопровождают их. И молнии не блестят. И не разорвется ткань небес... Обычным мартовским днем я тихо постучалась в кабинет травматолога клиники Н., дверь кабинета отворилась... Так я встретила свою судьбу. Врач-травматолог (не называю его имени, ибо он всего лишь халтурщик, плохой врач и плохой человек) сделал мне рентген, наложил гипс и отправил домой. Да и перелом-то был плевый. Какая-то невзрачная внешняя лодыжка. А тощая-то. Не понятно, как она от чихания не ломалась. — А со смещением? — допустим, спрашиваете вы. — Без смещения. — Что ж это за перелом! Совсем не выдающийся. А связки-то, связки порвала? Главное же связки. Вот у меня тут три года назад были связки порваны... Погодите. Вот про связки врач как раз и не подумал... Проглядел он мои связки. Верней, а подумал ли он про связки? Не проглядел ли он их? (Вопрос.) Он же видел пару сломанных ног в своей жизни. Знал ли он, что когда ломаются кости, то еще иногда рвутся связки? Что рентген не показывает состояние мягких тканей, а видит только кости? И что в таких случаях делают УЗИ? Было ли правильным, отпускать пациента, не дотронувшись даже до его ноги? Даже не покосившись на нее? О, если бы только неверный диагноз травматолога — то и тогда не стала бы я писать эту колонку. На мои вопросы травматолог не отвечал. Они его раздражали. Ах, отчего этот нарост над сломанной ногой еще и говорит? «Вы же уже задавали этот вопрос», — наконец произнес он без выражения. (Значит, слышащий!) «Зачем снова спрашивать то же самое?» В общем, он был прав. По самонадеянности и незнанию жизни я предполагала, что если в первый раз на вопрос не ответили, надо переспросить. О, если б только невоспитанный доктор — да в жизни не стала бы я писать колонку... Через полтора месяца гипс сняли, бюллетень закрыли — шагай. — Скажите, а ничего, что рентгенолог пишет, что кость не срослась. — Откуда вы знаете? — зло зыркнул на меня врач, и я почувствовала себя очень, очень виноватой. — Мне физиотерапевт сказала... Ох, как мне было стыдно. Физиотерапевтша болтунья протрепалась: «Консолидации нет, динамики нет, лодыжка не срослась». — Через год срастается, — отрезал травматолог. И я поняла, что надо уходить. И я ушла. Почему же ты, Юля, за собственные свои деньги не потребуешь у врача, чьего имени ты тут не называешь, информации. И я могу вам всё объяснить... Я, конечно, любому врачу-халтурщику хороший партнер. Потому что я неумелый больной. Я больной непрофессиональный. Большинство людей предпочитают о своей болезни знать... не все. Болезни — это про что? Болезни — это про смерть. Кто болезней главная соседка? Кто их вечная таинственная сестра? Она!.. На эту тревожную тему мы придумали много виртуозных психологических защит. Потому, когда я прихожу к врачу и задаю ему вопросы о своем здоровье, губы, конечно, как положено, шепчут: «Доктор, какой прогноз по поводу ноги?» А глаза в этот момент молят: «Скажи, дядечка, что-нибудь хорошее, все равно что, только чтобы я отсюда ушла поскорее, или вообще молчи — тоже вариант». Так что врачи-неумехи, врачи-коновалы и врачи-халтурщики нашли во мне своего идеального пациента. О, если бы только неверно поставленный диагноз и игнорирование вопросов, о если б только пять раз приходила я к врачу и спрашивала, почему нога все не срастается и не срастается (как исправно фиксирует рентгенолог), а врач так и не решится почесать репу и заподозрить что-то неладное, пока наконец я не услышала от другого врача сети клиник Н: «За четыре месяца не срослось — значит, уже не срастется». То и тут бы не стала я писать колонку. В России, кстати, не существует стандартов лечения. Как оказалось. У нас же чего ни хватишься, ничего нет. Это в Америке, там, где все продается и покупается, там существуют стандарты лечения. Там пациенту жить легче. А умереть пациенту там сложнее. Но все это пустяки. А вот почему я решила писать эту колонку, сейчас, наконец, объясню. Наконец-то я нашла профессионального врача (не в клинике Н., конечно), который (видел пару ног в своей жизни) сразу сказал, что порвана связка, направил на УЗИ, УЗИ сию трагическую догадку подтвердило, дальше меня ждала операция по пластике связки, которую пришлось теперь креативить из ничего, так как за полгода она перешла в иное качество, и имела полное право. И когда врач прописывал мне физиотерапию, тут-то и случился между нами разговор, после которого я обязана написать эту колонку. Значит так, пока он лечит мою правую ногу, я тем временем правой рукой пишу на него донос. Так получается... Надежда Яковлевна Мандельштам говорила, что первыми в лагеря сели те, кто выступал в рубрике «не могу молчать». Трепачи то есть. — А где мне физиотерапию проходить? — спрашиваю. — Может быть, у этих, что мне ногу просвистели? — Нет, только не у них. Они не станут. — Как это? Они обязаны. — Они или противопоказание придумают, это всегда просто придумать, или просто не включат аппарат — вы об этом даже не узнаете. Я бы так и сделал. — Вы бы аппарат не включили? — У вас же с ними конфликт... — смотрит на меня в упор. — Ну вот. Я бы просто не включил. Вот именно этот нехитрый спич уголовника из уст профессионального врача хорошего медучреждения заставил меня писать то, что я сейчас пишу. Надо бы еще одну последнюю черточку добавить для портрета моего хорошего нового врача. Это молодой, ловкий и профессиональный врач, стремительный, успешный, загорелый, так как только что патриотично ездил отдыхать в Крым (вот это я зря... выходит, как будто, что отдых в Крыму — это отягощающее обстоятельство, а ведь мы же с вами прекрасно понимаем, что это совсем не так), красивый врач все мои деньги за лечение взял да и положил себе в карман — причем открыто («я же вам не наркотики продаю...»). Вот собственно ради этого я и писала колонку, ради того, чтобы показать, как работает и как думает хороший профессиональный врач. Потому что рассказ о плохом враче мало что говорит о нашей жизни. Рассказ о плохом легко и правильно отодвинуть за границы нашего понимания. Рассудок не требует разбирать аномалии. То ли дело рассказ о враче хорошем... Сижу сейчас, спустя две операции, в длинной очереди на УЗИ, и конца ей нет. И соседка моя, чтобы как-то меня развеселить, говорит: зато у нас тут прекрасный диагност. — Да что вы?! — в ужасе отшатнулась я. — Не пугайте меня хорошим диагностом. Хороший диагност мне нужен был полгода назад. Теперь бы мне какого похуже. После стольких мытарств — да еще и точный диагноз! P.S. «Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь: внимательно и заботливо относиться к пациенту». Клятва российского врача от 2011 года. Красиво. Долго плакала. Нервы... Юлия Меламед Режиссер Газета.ру
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
270
