Антон Владимирович Духовской - петербургский поэт и музыкант, автор и режиссер телевизионных проектов, организатор и постановщик масштабных эстрадных шоу и церемоний.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире – «Синие Страницы» и наш с вами ночной разговор днем. Заставке, которую вы только что видели, скоро исполнится 10 лет. Музыку к ней очень давно написал Антон Духовской. И каждый год, в районе 21 февраля он появляется в этой студии, чтобы так своеобразно отпраздновать свой день рождения. Итак, встречайте – поэт и музыкант Антон Духовской. Антон, с днем рождения!
- А.Д: Спасибо огромное! Очень приятно.
- А.Л: Мне радостно, что традиция 21 февраля продолжается.
- А.Д: Иногда люди знакомы столько лет, что подсчет ввергает в лирическое состояние. Мы с Лешей действительно очень давно знакомы, и мне радостно, что на протяжении всех этих лет, кстати, очень разных, нам удалось не потеряться. Хотя жизнь провоцировала идти абсолютно разными маршрутами. И вдвойне радостно, что традиция продиктована не столько датой, сколько сердечной необходимостью повидаться и о чем-то поговорить.
- А.Л: Ну да. Знаешь, что мне еще нравится? Что многие люди «ВКонтакте» и на Фейсбуке говорили мне: «Ой, спасибо! Мы из ваших «Синих Страниц» узнали о творчестве Антона Духовского!». Очень приятно быть неким проводником и сохранять проводимость в течение многих лет. Я смотрю, сегодня у тебя нет в руках гитары. Будет просто поэтическая встреча?
- А.Д: Я не считаю себя настолько самобытным поэтом, чтобы читать строчки без музыки. Конечно, все это - песенки. Но мне интересно их почитать, не напевая мелодию. Что-то вроде эксперимента: хочется понять, каковы эти строки без «одежд и грима» мелодии, музыкантов, проигрышей и всего того, за чем они обычно прячутся, смогут ли «голыми» перекинуться туда, к вам. Так что будем читать стихи!
- А.Л: Хорошо. Напоминаю телезрителям, что мы работаем в прямом эфире. А это значит, можно звонить в студию и задавать вопросы. Номера известны и периодически появляются на экране. Что ж, не будем терять время и начнем с чего-нибудь яркого.
- А.Д: Все, что я сегодня прочту, скоро станет пластиночкой, которая будет называться «Новые песенки». Большинство из них посвящены морю. Отвечая самому себе на вопрос, чего мне не хватает в этой жизни для счастья, я вдруг понял - не хватает моря. Несмотря на то, что мы живем на берегу водоема, который называют морем, это, конечно, не то море, которое хочется потрогать рукой.
- А.Л: И в которое хочется зайти.
- А.Д: Да. Настоящего моря в моей жизни очень не хватает. Поэтому в каждой из новых песенок, будь они совсем лирическими или более публицистическими, частица моря обязательно присутствует. И начнем мы с «Песенки про девочку и море».
Она просыпалась утром и видела сразу море.
Большое такое море, где берегом горизонт.
И в утренних бликах солнца сверкало большое море,
Сверкало аквамарином и ласковой бирюзой.
Над морем летали птицы - большие, почти как море.
И линии их полета над морем плелись узлом.
Она улыбалась птицам, а птицы играли с морем.
А птицы играли с морем, касаясь воды крылом.
Она засыпала ночью, и с ней засыпало море.
И с ней засыпали птицы, большие закрыв глаза.
Но даже во сне немного скучала она по морю.
И снились ей блики солнца, и море, и бирюза.
Ей снились в ладони мокрой морского песка крупицы.
Ей снились на гладких скалах соленых ветров следы.
И снова - большое море. И снова - морские птицы.
И птицы играли с морем, касаясь крылом воды.
И было так близко море, что только протянешь руку -
И можно рукой коснуться волны, бирюзы и птиц.
Вот так вот и жить у моря. Вот так вот и быть друг с другом -
Песчаной крупицей мокрой среди остальных крупиц.
Она просыпалась утром и видела сразу море.
Глядела она на море с улыбкою на лице.
И море ей улыбалось. И было картинкой море,
Приклеенной на обоях в каком-то Череповце.
- А.Л: Ох, Череповец! Помню я этот город.
- А.Д: У тебя с ним что-то связано?
- А.Л: Да.
- А.Д: Ты никогда не рассказывал.
- А.Л: У меня была там одна знакомая девушка. Давным-давно...
- А.Д: Так начинаются любые рассказы о любом городе.
- А.Л: Да, хотя я бывал не во всех городах. Скажи, пожалуйста, чем наполнен твой сегодняшний день? Раньше это были праздники во всех смыслах, в кавычках и без. А теперь?
- А.Д: Я продолжаю работать и делать то, что люди называют праздниками. Хотя понимаю, что начинаю сам себя повторять. Очень трудно в деле, которым ежедневно занимаешься 10 лет, найти новый азарт и чем-то увлечься. Как всегда, спасительным маяком являются песенки. И, слава Богу, в последнее время мне удается петь их чаще, чем когда бы то ни было: проходят концерты, встречи, записи. В этом смысле есть ощущение второго рождения. Я давно не испытывал такого радостного предвкушения концертов, грядущего аншлага и чего-то еще. Давно не было такого трепетного и нежного отношения. Я очень благодарен песенкам за то, что они вытаскивают меня из будничной хандры.
- А.Л: Давай к следующему.
- А.Д: Запросто. Следующее требует предисловия, но ведь оно не возбраняется в формате нашей встречи? Это стихотворение о Набокове. Во время большого европейского путешествия я оказался в Монтрё, на берегу Женевского озера, где Набоков провел большую часть своей жизни и снимал целый этаж в прекрасном отеле. Кстати, это место связано не только с именем Набокова - там похоронен Чарли Чаплин.
- А.Л: Да-да, знаю. Я там был.
- А.Д: Великолепный променад! Фредди Меркьюри говорил, что там рай на земле. Меня больше всего поразило, что это место абсолютно лишено мирской суеты. Швейцарцы не зря делают такие точные часы - чтобы отличить XVI век от XIX и далее. Иначе никто бы не понял, какое время за окном. Мне в тот жаркий летний день показалось, что в Монтрё существует только два цвета - белый и синий: синие горы, белые облака и паруса над лодками, а еще невероятный белый ветер. И я подумал о Набокове, с которым мы могли пообедать, если бы он еще был жив. Мне показалось, что он сознательно выбрал Монтрё для огромной части своего земного пути. Каково ему было среди двух цветов после наполненной страстями, яркой и большой жизни? Все, о чем я сейчас рассказывал, сложилось в стихотворение, которое называется «Только белый и синий».
От вокзала - направо по улочке узкой.
Мимо лавки кондитерской, пальм в старых кадках
Чуть левее по Рю де ля Гар куцым спуском -
В тень маркиз. Дверь со шторами в бархатных складках.
Дальше к лифту. Портье незаметно кивает:
«Рады, мистер Набоков, что вы на Ривьере...».
Он стремительно комнату пересекает
И порывисто - настежь балконные двери.
И в проем заплывает тягучее лето,
Проступает едва контур солнечных линий.
Из возможных цветов здесь осталось два цвета
Только белый и синий...
Из возможных цветов - лишь над лодкою парус.
Из возможных одежд - только белые с синим.
Не ищи исключений - их здесь не осталось.
Пряный запах смолы синих солнечных пиний.
Только белый и синий над водною гладью,
Словно кукольник старый в вертепе чудесном
Белый пух облаков безупречно приладил
К раздобытой сапфировой ткани небесной.
Только белый и синий. Два цвета украдкой
Вам напомнят забытый какой-то княгиней
Бледно-синий цветок в белой книге закладкой.
Только белый и синий...
Из всей прожитой жизни, всего многоцветья,
Из всего, что дрожало, звенело, пылало,
Что сжигало огнем, что секло жаркой плетью,
Было охристым, рыжим, и черным, и алым,
Из Лолит всех несбывшихся, всех одиночеств,
Из бессонниц, в которых, как каторжник беглый,
Он метался по кругу, из страшных пророчеств -
Жизнь два цвета оставила - синий и белый.
Только белый листок с ненаписанной строчкой.
Только грозди безумные синих глициний.
Только белого ветра в горах многоточье.
Только белый и синий...
Только белый и синий... Проснувшись с рассветом,
Он из дома уйдет утром в солнечных пятнах,
Чтоб искать мотылька нежно-синего цвета.
Для чего? Это даже ему непонятно.
Что там ждет его в белых далеких дорогах -
Гениального сноба, поэта, скитальца?
Жизнь бесследно прошла. И осталось немного -
Голубая пыльца на сухих белых пальцах...
- А.Л: Да, поражает... Скажи, а новые песни - это результат продолжительного труда? Ведь год назад такой активности не было. Все родилось за последнее время?
- А.Д: Леша, есть один секрет. Не знаю, у кого как, видимо, у каждого человека, сочиняющего стихи, свой «механизм включения», у меня он такой: как только я понимаю, что предстоит встреча со слушателями, сразу начинают писаться строки. Другое дело, что, как зазвучит набоковское стихотворение, мне было понятно еще три года назад, во время прогулки по Монтрё. Его оставалось лишь записать. Обычно на это уходит много времени.
- А.Л: Может, назначать концерты раз в месяц?
- А.Д: Сейчас мы поем даже чаще.
- А.Л: Вот как?
- А.Д: Да, и еще можно рассказать про нашу с тобой затею - 14 марта.
- А.Л: Конечно.
- А.Д: Для людей, которые видят меня не в первый раз, произошли серьезные изменения со звучанием: я не играю ни на каком музыкальном инструменте, что серьезно расширило возможности моих коллег. Это новые люди, прекрасные петербургские джазовые музыканты. И все молодые, очень по-своему музыкально думающие, ничего не иллюстрирующие, а плывущие на собственных музыкальных волнах и дающие мне невероятно новое музыкальное дыхание. В этом смысле даже старые песенки звучат актуально. Все по-другому. Мы решили 14 марта неподалеку от места, где находится студия, в маленьком театре «Март» сыграть концерт и записать его исключительно для телеканала «ВОТ!», обновив видеотеку, связанную с моим именем. Мы споем самые известные старые песни и написанные за последний год. На концерт можно прийти. Для этого нужно позвонить по телефону 906-04-02 и сказать о своем желании. Вам объяснят, как на него попасть и в какие заветные двери стучаться.
- А.Л: Мне кажется, это интересная история. У тебя уже был такой опыт на «Парголовских встречах», концерты в нашей студии, правда, с меньшим количеством музыкантов. Давай ненадолго прервемся и вспомним «Парголовские встречи», а затем продолжим читать стихи.
- А.Д: Как скажешь.
(Показывают клип.)
Девочка в погоне за летом
Крутит пояса часовые.
И на самолеты билеты,
Словно пестрой жизни дневник.
Улыбаются стюардессы,
Получив свои чаевые.
А она ждет нового рейса,
Словно копит теплые дни.
Девочке не нравится слякоть,
Девочку пугают морозы.
В непогоду хочется плакать
Без причины и от души.
Снова улетает куда-то,
Где не так жестоки прогнозы.
Вновь сквозь туч дождливую вату
Девочка за летом спешит.
Мелькают дни, недели, месяцы, года.
Меняет страны, континенты, города.
Из вечной суеты колючих снежных вьюг
Туда, где юг — туда, где юг — туда, где юг…
Девочка за летом летает,
Платья мнутся в сумках дорожных.
И с трудом она вспоминает,
Кто вчера оплачивал счет.
Только реже стало казаться,
Что поспеть за летом возможно.
Но себе не просто признаться,
Что чего-то недостает.
Мелькают дни, недели, месяцы, года.
Меняет страны, континенты, города.
Из вечной суеты колючих снежных вьюг
Туда, где юг — туда, где юг — туда, где юг…
Иногда ей кажется — где-то,
Где бывает солнце не часто.
Мальчик, не гася в окнах света,
В городке заснеженном ждет.
Иногда ей кажется — это
Место, где она найдет счастье.
Только вновь за призрачным летом
Унесет ее самолет.
И опять мелькнет вереница
Пестрых дней. И странно немножко.
Как на снимке, смазаны лица
Тех, кто рядом… Что ж, не беда!
Время на часах снежных тает.
Мальчик свет не гасит в окошке.
Самолеты не прилетают
В городок его никогда.
- А.Л: Вот, уважаемые телезрители. Это было давно... Может, давай сразу к следующим стихам?
- А.Д: Прозвучала летняя песенка, а сейчас будут зимние стихи. Это одни из самых последних строчек, которые еще даже не поются и для меня не до конца встали на свои места. Я не знаю, как к ним относиться… Но стихи важные.
Пока мы пели, началась зима.
Почти что неожиданно. Внезапно.
Удушливый, похмельный, кислый запах
Обосновался в стынущих домах.
Пока мы пели, снежная крупа
Покрыла двор сырою, пресной кашей.
И если смотришь сверху, будто сажей
Под фонарем прочерчена тропа.
И ныне пресно мы кругом глядим
На присный вид подвыгоревших пятен.
И — как и прежде — сладок и приятен
Отечества нам тлеющего дым.
Повсюду пепел требищ и шутих.
Палить людей и порох мы - умельцы.
По серой коже вечных погорельцев
Мы узнаем сородичей своих.
Пока мы пели, началась зима.
Посконное, родное время бойни.
И разве тот убивец и разбойник,
Кто просто набивает закрома?
Пока запасцы сытные кроим,
Пока коптим, шинкуем, жарим, месим —
Безмолвному народу не до песен.
Доволен он довольствием своим.
Пока мы — молодые наглецы —
Прекрасным хором пели, пели, пели,
Пришла зима. И вот седые перья
Нахохлили вчерашние птенцы.
Пока мы пели, началась зима,
Которая из сердца не убудет.
И никакой весны уже не будет.
А будут лишь чума, сума, тюрьма.
- А.Л: Да...
- А.Д: Мы дальше почитаем про прекрасное. Вообще эти строки сложились сами собой… Обычно ты - провожатый, а образовывать строфы – ремесло. Но здесь все было иначе: они буквально вели меня за собой, и когда все начиналось, финалом не пахло.
Давай я сразу прочту одно рождественское стихотворение. Каждый год, так или иначе, возникает маленький Рождественский концерт, а к нему всегда пишется рождественская песенка. Этот год не стал исключением. Однако мне кажется, что песня получилась какая-то другая. И я счастлив ее появлению в своей жизни.
Если звезды в небе вдруг все погасли,
Два комочка снега — пусть будут ясли.
Прутики-деревья в снегу увязли.
И от ветки тенью дрожит неясный путь.
Лист в прожилках тонких упавший этот,
Если прикоснуться — он полон света.
И в объятьях хрупких тем дивным пледом
Чья-то ночью будет душа согрета пусть.
Собери ладони над тем ночлегом.
Уголек положишь в ложбинку снега.
И блеснет фольгою крупица неба вдруг.
И с ушка́ булавки, с искры, крупицы
На покрытой снегом земной тряпице
Кружевного света вдруг отразится круг.
Пальцы отогреешь дыханья паром.
Камешек вот этот станет Каспаром.
Эти — Мельхиором и Бальтазаром.
Пусть везут младенцу в скорлупке старой дар.
Пусть их путь неблизкий метелью латан.
Золото и смирну везут, и ладан.
Ими сон младенца уже разгадан.
Той судьбы прольется с небес закатом жар.
Два комочка снега, листок и прутик.
Тенью — путь неясный, но каждый — путник.
Уголек в ладони, он - твой заступник в ночь.
И звезда горела восьмью лучами,
И волхвы спешили, звеня ключами,
И Мария пела, что все печали — прочь…
- А.Д: Красивое.
- А.Л: Да, красивое. Не останавливайся, давай еще что-нибудь.
- А.Д: Прямо так?
- А.Л: Да. Я еще раз напомню телезрителям - выполню свою миссию, что у нас сегодня не просто «Синие Страницы», а день рождения Антона Духовского. По традиции, мы встречаемся в этот день в студии и спрашиваем у него, что нового.
- А.Д: А мне и ответить нечего, кроме как почитать свои новые стихотворения, строчки.
- А.Л: Поэтому давай продолжим.
- А.Д: Это тоже имеет отношение к морю. Песенка называется «Город».
Я равнины прошел и горы,
Я равнины прошел и горы,
Я равнины прошел и горы,
Я полжизни провел в пути.
Чтоб однажды найти тот город,
Чтоб однажды найти тот город,
Чтоб однажды найти тот город,
Что никак я не мог найти.
Я искал его днем и ночью,
Я искал его днем и ночью,
Я искал его днем и ночью,
Среди солнцем нагретых скал.
Я найду его, это точно,
Я найду его, это точно,
Я найду его, это точно,
Ведь не зря я его искал.
Я полжизни с дорогой спорю,
Я полжизни с дорогой спорю,
Я полжизни с дорогой спорю,
По единственной из причин:
Там все улицы спешат к морю,
Там все улицы спешат к морю,
Там все улицы спешат к морю,
Словно маленькие ручьи.
Чтобы город смог отыскать я,
Чтобы город смог отыскать я,
Чтобы город смог отыскать я,
Города́ и года́ менял.
Там ты ждешь меня в синем платье,
Там ты ждешь меня в синем платье,
Там ты ждешь меня в синем платье,
И не знаешь, что ждешь меня.
Будем жить мы, не зная горя,
Будем жить мы, не зная горя,
Будем жить мы, не зная горя,
По единственной из причин:
Там все улицы спешат к морю,
Там все улицы спешат к морю,
Там все улицы спешат к морю,
Словно маленькие ручьи.
- А.Д: Да?
- А.Л: Да-а-а.
- А.Д: Там еще очень славная мелодия.
- А.Л: На самом деле неожиданно воспринимать тебя без гитары. В стихах ты открываешься с совершенно новой стороны. Скажи, каждое ли стихотворение ждет песенная судьба?
- А.Д: Все, что я читаю – уже песенки.
- А.Л: Точно?
- А.Д: Практически все. И от этого они не становятся хуже.
- А.Л: Как ты живешь без композитора? Ведь нужно сразу придумывать мелодию. Вообще что первично? Когда ты сочиняешь текст, уже понимаешь, какой ритм нужен?
- А.Д: Ритм и мелодия возникают практически сразу, другое дело, что мне не приходит в голову называть себя композитором. В этом смысле большинство мотивчиков, на которые эти строчки поются, скорее, вторичны. Иногда я слушаю какую-нибудь прекрасную музыку и думаю: «Сделаю что-нибудь похожее». Хотя понимаю, что мелодии не являются самостоятельными, они к лицу конкретным строчкам и составляют с ними единое целое. Конечно, на концертах нам легче купаться в волнах ритма и музыки.
- А.Л: Давай к следующему!
- А.Д: Мы не очень сильно гоним?
- А.Л: Нет. Тем более что я смотрю за «будильником».
- А.Д: И в какой-то момент он зазвонит?
- А.Л: Не зазвонит. Просто количество листочков у тебя на столе, перекладываемых в новую стопку, должно быть сопоставимо с хронометражем программы, чтобы мы успели все прочесть.
- А.Д: Хорошо. Сейчас я прочитаю очень важное для меня стихотворение.
Боже, не трогай маму! Это не честно, слышишь?
Рано ей отправляться в твой нанебесный край.
Ангелы, словно птицы, кружат над нашей крышей.
Только прошу я - слышишь? - маму не забирай!
Много ли она съела манной небесной каши?
Щедро ли отломила сдобных твоих хлебов?
Ангелы, словно птицы, кружат над крышей нашей,
Склевывая, как крошки, мамы моей любовь.
Сколько же можно, Боже, звать мою маму в гости?
Бьется о наши окна сбивчивый птичий грай.
Будто бы на рябинах кровью созрели грозди.
Солнце горит рубином... Маму не забирай!
Что она будет делать там, далеко-далеко?
Боже, твоей считалки сбился жестокий счет.
Стихнет пусть на минуту ангельский хищный клекот.
Боже, не трогай маму! Пусть она отдохнет.
Мама тебя боится. Щурится из-под челки.
Нам еще с ней так много нужно всего успеть.
В парке сходить хотели к маленькому бельчонку,
Тронув ладонью море, в теплый закат смотреть...
Боже, не трогай маму! Дай ей пожить немножко!
Это совсем нечестно - маму мою отнять.
Я обещал купить ей новые босоножки.
Разве так трудно, Боже, это тебе понять?
Что же ты так упрямо маму зовешь в дорогу?
Чем тебе она может в божьих делах помочь?
Дай ей дождаться внука. Маму мою не трогай!
Жадная птичья стая пусть улетает в ночь.
Может, не знаю слов я некой молитвы важной.
Только лишь мамы точку ластиком не стирай.
Пусть еще нам немного будет не очень страшно.
Папа и так с тобою... Маму не забирай!
- А.Л: Это уже существует как песня?
- А.Д: Да, она поется. И мама моя мужественно продолжает любить эту жизнь. Я очень надеюсь, что нам с ней еще предстоит огромное количество радости и совместных переживаний, приключений...
- А.Л: Дай Бог здоровья всем мамам.
- А.Д: Да, всем нашим мамам, потому что это очень важное ощущение: пока у нас есть мама, мы еще чьи-то дети...
- А.Л: Ну, давай к следующему.
- А.Д: Прямо вот так?
- А.Л: Хочешь, я поставлю что-нибудь?
- А.Д: Давай перебьемся какой-нибудь песней.
- А.Л: У нас есть «Некуда идти» и «Я ждал твоего звонка». Что поставим?
- А.Д: Давай «Я ждал твоего звонка», если несложно.
- А.Л: Я думаю, это возможно. Итак, Антон Духовской, «Парголовские встречи».
(Показывают клип.)
Влечет в суету вокзала
Нас, как мотыльков к огню...
Прощаясь, ты мне сказала:
«Я вечером позвоню».
И вечер спешил навстречу,
И поступь его легка.
Что делал я в этот вечер?
Я ждал твоего звонка.
И город мерцал огнями,
А утром тушил огни.
И время мелькало днями —
В неделю сложились дни.
И, может быть, от безделья
Просилась к строке строка...
Что делал я всю неделю?
Я ждал твоего звонка.
Уж так повелось на свете —
У времени скорый бег.
И как-то на радость детям
Умыл землю первый снег.
Подошвами снег замесят,
Заметят — зима близка.
Что делал я целый месяц?
Я ждал твоего звонка.
Давно уже спим ночами,
И мода давно не та.
Привыкли давно к молчанью,
Лишь рвутся стихи с листа.
За окнами — непогода,
Я грею в руке бокал...
Что делал я эти годы?
Я ждал твоего звонка.
И, падая, ветром срезан
Последний листок дрожит.
И прожит уже отрезок
Длиною всего-то... в жизнь.
Лишь нота одна не спета —
Загадочна и тонка.
Что делал я в жизни этой?
Я ждал твоего звонка.
- А.Л: Уважаемые телезрители, в эфире - «Синие Страницы» и Антон Духовской у нас в студии. Сегодня, 21 февраля у Антона день рождения, и он его классически встречает на телеканале «ВОТ!». Сегодня у него нет с собой гитары, только стихи.
- А.Д: Может, самое время еще раз напомнить, что мы собираемся 14 марта в театрике «Март», который находится здесь, на Васильевском острове, чтобы спеть и снять концерт из моих последних и важных песенок для «ВОТ!». Чтобы попасть на этот концерт, нужно позвонить по телефону: 906-04-02, и вам расскажут, как стать зрителем и участником съемок.
- А.Л: Что ж, к следующему!
- А.Д: Да, к следующему. Это тоже очень важные для меня строчки, одни из самых важных, написанных за последние несколько лет. Они многослойные...
Бьешь по воздуху крыльями, дышишь, бежишь по воде,
Тянешь шею вперед, закрываешь глаза от испуга,
Поднимаешься в небо, за мокрое облако, где
Ты отыщешь свой ветер, несущийся в сторону юга.
Под тобою - болота, чуть дальше - гнилые поля,
Кожа бурая леса, царапины рек, впадин пятна.
Становясь ближе к небу, поймешь ты, что эта земля
Восхитительна, неповторима и невероятна.
Просыпаешься. И месишь кашу из снежной крупы.
Из метро - будто из-под воды - тебя тянет наружу.
Воздух жадно глотаешь. В потоке бесцветной толпы
Ты плывешь под неоновым светом сквозь зимнюю стужу.
Куришь. Смотришь привычно в окно на унылый пейзаж.
Время, словно листы скучной книги, не глядя, листаешь.
Лифт тебя возвращает обратно на первый этаж.
Снова куришь. Садишься в метро. И на миг засыпаешь.
Ты летишь над простором цветущих медовых лугов,
Над пчелиным сурепковым, приторным, клеверным раем,
Над сухим пыльным морем степным - морем без берегов,
Над песчаным карьером с неровным изъеденным краем.
Южный ветер несет тебя дальше - к фруктовым садам
На пологих горах, над туманом, разорванным в клочья.
Ты внизу видишь небо. Но это не небо - вода
С отражением неба бездонного южною ночью.
Просыпаешься. Холодно. Не открываешь глаза.
Открываешь глаза и от резкого света их щуришь.
Словно пленку кино прокрутили случайно назад,
Возвращаешься к дому, идешь через двор, жадно куришь.
Скоро с календарей день ушедший придется сорвать.
Молча смотришь в окно. Краски снегом, как ластиком, стерты.
Что-то ешь. Ждешь чего-то. Одетым ложишься в кровать.
Смотришь титры ненужного фильма. И спишь, словно мертвый.
И опять бьешь по воздуху крыльями... Так и живешь,
Снов коротких своих на ладонь, собирая минуты.
Как по брошенным крошкам, по крошеву звезд узнаешь
Ты судьбы неизвестной, судьбы неизбежной маршруты.
На каких наши жизни измерены будут часах?
Нам - летать на ветрах. Нам - ворочаться в мятой постели.
Настоящие мы на земле или на небесах?
Как ответ отыскать, кто такие мы на самом деле?
- А.Л: Очень убедительно.
- А.Д: Кто мы такие, на самом деле?
- А.Л: Давай переведем разговор в более прагматичное русло. Твои стихи, безусловно, заставляют задуматься, и, может, то, что я сейчас скажу, прозвучит немножко глумливо, на контрасте, но есть кулинарная история. Ты - человек, талантливый во многих отношениях и одна из твоих страстей - готовка. Не думаешь устраивать показательные выступления на кулинарном поприще?
- А.Д: Мне бы очень хотелось. Но для этого должны сойтись несколько обстоятельств. Конечно, мои друзья и ближний круг знают об этой странной страсти. Между прочим, от нее страдают, потому что у меня не всегда получается задуманное, но людям приходится есть и восхищаться. С другой стороны, иногда действительно что-то удается, опыт невольно накапливается, формируется свой стиль. Поэтому, если появится какое-то место, где будет плита и стол, я сразу позову знакомых и незнакомых, чтобы их накормить. Думаю, это будет новая страница в моей биографии, и на следующей передаче нам с тобой предстоит готовить.
- А.Л: Хорошо, давай к следующему.
- А.Д: Леш, честно говоря, из трех листочков, которые лежат передо мной на столе, я бы оставил один.
- А.Л: Два стихотворения еще точно успеем прочесть.
- А.Д: Два? Тогда я сначала прочитаю лирическое стихотворение. И останется финальное.
Я в промозглых пасмурных ноябрях,
Словно всеми забытый убогий нищий,
На сырых прокуренных простынях
Все уснуть пытаюсь в чужом жилище.
Вновь бессонниц мутных сдаю рубеж,
Отступая в тусклую ночь без боя.
И саднящий в дождь на душе рубец,
Как в бинты, укутываю тобою.
Ты сейчас в неведомой мне дали́,
Где я даже в мыслях ни разу не был.
На другом бескрайнем краю земли
Дождь другой другое штрихует небо.
Будем жить, о прожитом не скорбя.
Утро ночи муторной мудренее…
Но та жизнь, которая без тебя,
Каждый миг становится все длиннее.
Кто ответит, сколько дождей и лет,
Мокрый след оставив, исчезнут прежде,
Чем сотру я пятна твоих примет
С кожи, словно капли дождя с одежды?
Ничего не выйдет. Так и живи,
Как на нитке кукольной трепыхаясь.
От давно покинувшей нас любви
В этой тесной комнате задыхаясь.
- А.Л: Я обратил внимание: в том, что ты сегодня прочел, очень много попыток разобраться в жизни. Хотя это было и раньше. И совсем уходит любовная лирика.
- А.Д: Она остается. Просто я перекладываю эти листочки.
- А.Л: Мы их не читаем? Это все из твоего тщеславия - я понял.
- А.Д: Это 14 числа. Я понимаю, что несколько симпатичных девушек наверняка находятся по ту сторону экрана, но не напротив нас. Мы в студии одни, и это останавливает меня от чтения песенок.
- А.Л: Подожди! Выйдешь из студии, все нормализуется. Давай финал.
- А.Д: Я прочитаю стихотворение, которое называется «Руслом белой реки». Оно как бы закольцует встречу, вернув нас к морю и к его спасительности, вере в то, что все в нашей жизни будет прекрасно, как только мы дотронемся ладонью до моря.
Мальчик мой! От обид, от вражды, от бессонных ночлегов,
От предательств, досады, скулящей щенячьей тоски,
От царапин колючего ветра, от грязного снега
Уходи руслом белой реки, руслом белой реки.
Собирай - чем быстрее, тем лучше - поклажу в салазки:
Свертки, сумки, котомки, пакеты, кульки и мешки,
Теплый шарф, документы, лекарства и детские сказки.
Уходи с этой черной земли руслом белой реки.
Эти тусклые сумерки не обещают рассвета.
Только птицы за окнами темным вороньим чутьем
Видят солнце за дымкою пепельно-серого цвета
И все кашляют нам, что закончится это битьем.
Мальчик! Если невмочь, если сводит утробу от страха,
Если все не по-божески и даже не по-людски,
От вранья если душно и липнет к хребтине рубаха,
Уходи руслом белой реки, руслом белой реки.
Этот город пустых площадей с перспективою рваной
Непригоден для жизни, надежде любой вопреки.
Как по крошкам, по снежной известке зализывать раны
Уходи с этой черной земли руслом белой реки.
Уходи, убегай, исчезай в млечном вьюжном просторе.
Мальчик мой! Лишь бы только успеть! Лишь бы только живьем!
А река, если долго идти, приведет тебя к морю.
А у моря - поверь мне - уж как-нибудь да проживем.
- А.Л: Браво! Антон Духовской, уважаемые телезрители, был сегодня у нас в студии. Антон, еще раз с днем рождения! Причем с глубоким. В том смысле, что с глубокой человеческой мудростью и переживаниями, которые мы все почувствовали в твоих стихах и прочувствовали. Огромное спасибо! Все, кто может и хочет, встретимся 14 марта на концерте. Все остальные увидят его в записи на канале «Ваше общественное телевидение».
Телеканал «ВОТ!»,
«Синие Страницы»,
21 февраля 2013, 17.00
polit.pro
Ссылка на видео-версию
887
