Lushnikov Live TV — 03:45 19 Июля 2013 —
Даниил Коцюбинский: «Безудержное пьянство и срамной кураж - убогая форма протеста общества против тюремной жизни».
Журналист Даниил Коцюбинский в гостях у Алексея Лушникова в программе «Сумерки Третьего Рима»
Даниил Александрович Коцюбинский - журналист и историк, кандидат исторических наук. Преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Автор более 40 научных работ, нескольких научно-популярных и публицистических книг, радиоспектаклей.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Уважаемые телезрители, продолжают надвигаться «Сумерки Третьего Рима» - обволакивая, поглощая и в некотором смысле даже переваривая наше неуемное сознание. Даниил Коцюбинский - в студии, и мы продолжаем разговор о Московском княжестве. - Д.К: До сих пор я старался показывать российскую историю через призму главных событий и проблем. Теперь пришло время взглянуть на рутину и повседневность. Итак, возникло государство-беспредельщик, которое управляет обществом с помощью страха. Общество приспособилось и выработало свой вариант ответного беспредела: если государство - рабовладелец, общество - раб. Как это выглядело на практике? В 1518 году, во время правления Василия III, сына Ивана Великого (он же - Иван III) в Москву приехал австрийский посол, этнический итальянец Франческо да Колло. Он оставил интересные записки – одно из первых иностранных впечатлений о Московии. Естественно, как любой путешественник, он описывал то, что видел сам, и слухи. Надо сказать, у него все выглядит вполне правдоподобно. - А.Л: Извини, перебью вопросом: путешественники в то время часто доезжали до Москвы? - Д.К: В основном, это были дипломаты и купцы. - А.Л: Опасное путешествие? - Д.К: Конечно! При Иване III Москва только освободилась от Орды и стала презентовать себя Европе. Потянулись купцы и дипломаты из Англии, Священной Римской империи. Разумеется, были отношения с Литвой и Польшей. Но это не в счет – ближнее зарубежье. Иностранцы стали информировать Европу о том, что такое Татария, или Московия, только в конце XV - начале XVI века. Итак, да Колло пишет, что в Москве было всего два-три каменных здания и те построены итальянцами. Не считая Кремлевских башен (о них я скажу позднее). А так весь город был деревянный, между башнями - бревенчатые стены. Правда, бревна очень хорошо подогнаны, и конструкция достойна называться укреплением. Москву поделили на районы, и переход из одного района в другой требовал усилий. Более того, он позволялся только с разрешения князя или его служителей. - А.Л: Даже внутри Москвы? - Д.К: Да, по сути, «районная прописка». На границе районов стояли стражи, человек не мог свободно перейти из одного места в другое. Покидать страну было запрещено, причем всем. То есть, с одной стороны, строжайший крепостной порядок, с другой - шпиономания. Въезд в страну чужеземцам разрешался, их не только принимали, но даже осыпали милостями: хорошо размещали и кормили, преподносили дорогие одежды и т.д. Итальянцев любили особенно, потому что жена Ивана III была родом из Италии. Здесь надо учитывать, что не существовало писаного закона, князь следовал собственным обычаям и предпочтениям. Его воля почиталась, как закон. Да Колло вспоминает, как они ехали в Россию по территории Польши. В одной деревне двое русских сопровождающих поспорили с местными жителями на какую-то бытовую тему. Доносчик тут же сообщил об этом князю. На глазах у итальянцев конвой (60 человек) получил приказ покончить жизнь самоубийством, чтобы выразить уважение иностранным гостям. Те, конечно, пришли в ужас и попросили избавить их от подобного зрелища. Слава Богу, людей временно помиловали. Правда, что с ними было потом, неизвестно. Также да Колло свидетельствует о назначении князем высших церковных чинов. Константинопольскому патриарху уважения не было. Во-первых, он в свое время заключил союз с католиками (завоевания турками это все равно не помогло избежать). И, во-вторых, Константинопольский патриарх, по сути, стал иждивенцем московского государя. Следовательно, им можно было манипулировать даже на расстоянии. Он лишь подтверждал кандидатуру митрополита, предложенную Москвой. Идем дальше - экономика. Откуда деньги, чтобы приглашать иностранцев и дарить одежды госслужащим? Прежде всего, экспорт: соболя, куницы, снежные барсы, волки, горностаи, барсуки, песцы и другая пушнина. Плюс мед и воск. Внутренняя экономика держалась на питейной монополии: государство расплачивалось с привилегированными слоями населения медовухой, с непривилегированными - пивом. Помнишь, когда мы учились в школе, активно обсуждали «алкогольный бюджет» Советского Союза и то, что у нас все держалось на продаже водки? Это некий экономический архетип. Посла сытно кормили, и он сообщил в своих мемуарах, что страна изобильная. Хотя другие иностранцы, приглядывавшиеся к тому, как живет народ, говорили, что ничего кроме огурцов у людей нет. Да Колло описал еще одну интересную вещь: «Что касается рыб, вся страна имеет их в большом количестве, таких размеров и такого качества, что не видал я нигде». Итогом реформы Ивана III в плане размещения большого количества помещиков на новых землях, прежде всего, новгородских, отобранных у местного архиепископа, бояр и их детей, стало огромное войско. Итальянец говорит об армии в 400 000 человек под началом Василия III. Историки подтверждают наличие войска около 150 000. По европейским меркам, это настоящая восточная орда. То есть в военных вопросах мы брали количеством, экстенсивным, а не интенсивным могуществом – это еще один архетип. Модернизация тоже была, но ставка делалась на численное преимущество. Платой за доблесть воинов служили одежды из шелковых и суконных материй, которые князь получал из разных концов страны. Может, да Колло преувеличивает, но пишет о «200 000 камзолов, шитых золотом из шелка, и камлотовых (из плотной шерстяной или хлопчатобумажной ткани – прим. ред.) по цене более низкой, подбитых куньим мехом или барсуком. Они хранятся во множественных хранилищах мехов. Качество оных мехов выше всяких похвал и кои хранилища занимают главную улицу, длиннее, чем итальяно Сан-Марко». Помните, на картинках бояре всегда в шубах и шапках, причем одинаковых? Вероятно, была такая мода. Хотя, скорее всего, одежду просто выдавали на время – что-то вроде казенной униформы, только не для военных, а для госслужащих, заседавших в Боярской думе, выстраивавшихся в почетный караул и т.п. Да Колло пишет: «…Всякий раз, когда нас приглашали к князю, и когда приходилось идти к его светлости, мы видели с одной стороны улицы от нашего жилища, вплоть до Кремля - место пребывания сего князя на расстоянии с пол-лиги (лига – это 2,5 итальянских мили) людей, одетых в одежды, полученные из казны, числом более 40 тысяч, расположенных в знак уважения. А когда приходилось возвращаться домой в ночное время, стояли зажженные лучины вышиной около шага по обеим сторонам улицы в двух шагах друг от друга. И они создавали такое освещение, как если бы было полуденное солнце». Такая нормальная «правительственная трасса» и по бокам «гаишники» берут под козырек. Кстати, это та самая Болотная площадь – бывшее болото в центре Москвы, по которому во времена Ивана III водили гулять иностранных послов. - А.Л: Интересно, как жили люди, изолированные в своих районах? - Д.К: Их там держали под страхом смерти. А когда страх заканчивался, начинался беспредел. - А.Л: А почему не пускали в другие районы? - Д.К: Я думаю, районы заселяли разными группами населения: ремесленниками, высокопоставленными, дипломатами и т.д. Передвижение запретили, чтобы не возникало конфликтов. К сожалению, да Колло об этом ничего не пишет. Вообще, мы мало знаем о том, что из себя представляла Москва в XVI веке. Реконструировать можно только по отрывочным сведениям из мемуаров иностранцев. Кстати, в основном, их впечатления и реакции негативные - вплоть до начала петровских реформ, когда высшие слои общества стали европеизироваться и окультуриваться. Оценки русских, как правило, даются гротескно-уничижительные. Вот некоторые из них: «Русские неопрятны и нечистоплотны: не моют руки, не пользуются столовыми приборами». Скорее всего, это правда – такое сложно выдумать. «Они не считают должным скрывать различные внешние проявления: воспаление горла, кашель, отхаркивание и процессы пищеварения. Не стесняются во всеуслышание и так, чтобы было заметно всем, проявлять действие пищи после еды кверху и книзу». Начиная с XV века и по конец XVII-го, русские обычаи шокируют европейцев. Например, Адам Олеарий пишет: «У русских грубые и неприятные развлечения. Бродячие комедианты, танцуя, открывают зад». Или такие строки Петрея де Ерлезунда: «Москали необразованные и невежественные. Задача хорошего собеседника - говорить грубые похабности и неприличности. Они не считают грешным и срамным делом вести разговор об ужасных вещах». Невольно приходят на ум наши современные интернет-форумы. Де Невиль в конце XVII века, когда уже начались петровские реформы, сетовал: «Москвитяне - сущие варвары, недоверчивые, жестокие, лживые, развратные, обжорливые, корыстолюбивые, нищие и трусы». Сейчас я остановлюсь на московитских нравах, которые особенно шокировали европейскую публику, прежде всего, морально дисциплинированных протестантов. Речь о гомосексуальности. Бояре и дворяне считали для себя честью делать это, не стесняясь и гласно. Мужеложство и скотоложство являлось обычной темой для разговоров на пиршествах. Замеченных в таком поведении серьезно не наказывали, в кабаках и на улицах об этом распевали гнусные песенки. В 1568 году английский поэт Джордж Тембервил побывал в Москве и по итогам визита написал стишок: «Хоть есть у мужика достойная супруга, он ей предпочитает мужеложство друга. Он тащит юношей, не дев к себе в постель. Вот в грех какой его ввергает хмель». И еще подстрочник: «Даже если у мужика есть веселая красивая жена, потакающая его звериной похоти, он все равно предается содомскому греху. Чудовище с большей охотой ляжет в постель с мальчиком, нежели с любой девкой. На пьяную голову совершает он такой грязный грех. Женщина, дабы отплатить за ночные мужние измены, по примеру супруга бросается во все тяжкие». Что здесь можно сказать? Для европейской и в целом для христианской публицистики было характерно наделять любого чужака всеми мыслимыми и немыслимыми недостатками. Это касалось не только русских, но и мусульман, индейцев, индусов. Думаю, истина где-то посередине. Однако факт есть факт, причем из жизни высших сословий. О простонародье иностранцы могли судить лишь по рассказам или слухам, пугая друг друга. Мне кажется, так вырабатывалась протестная рабская мораль. Содомский грех был популярен именно в XV, XVI и XVII веках из-за запрета. Русские христиане понимали, что с точки зрения православной этики это большой грех. Когда Федор Телепнев-Оболенский обвинил Алексея Адашева в том, что он «занимался блуднями» с Иваном Грозным, тот обиделся и пожаловался Грозному. Телепнева-Оболенского в итоге казнили. Не игрушки - серьезное оскорбление! И одновременно рабская бравада. Как же - нарушить постановление, норму, жесткие правила. Отсюда и безудержное пьянство, и срамной кураж. Я воспринимаю это, как убогую форму протеста общества против тоталитарной, тюремной жизни. - А.Л: А, может, элемент культуры, понятной людям? - Д.К: Например, в Новгороде и Пскове такого не было. И даже в Москве в эпоху Дмитрия Донского. Да, князь бросил москвичей на произвол судьбы, и уже тогда они вели себя не очень по-европейски: грабили, убивали, напивались, корчили рожи татарам с крепостных стен т.д. Но все-таки послушались литовского князя и организовали какую-никакую оборону, несмотря на вековые инстинкты. А в XV и XVI веках Москва уже не могла породить ничего, кроме беспредела и безответственности: присягают, свергают и целуют крест следующему. Вообще безответственность – главное качество рабского поведения. Но это не значит, что люди глупые или трусливые. Просто они не чувствуют себя гражданами, частью чего-то, что им принадлежит. У них ничего нет! Да Колло об этом пишет: «В ножки будет кланяться и говорить спасибо, что вы у меня отняли. Хорошо, что жизнь не отняли». Что остается в такой ситуации? Травить анекдоты и кривляться. Такая форма протеста. Я прошу прощения за строчки Дмитрия Быкова, но они показательны: «Это что-то из этой же серии, причем, конечно же, другого уровня. Разумеется, другого совершенно уровня. Но в принципе, это те же козьи морды системе». Какой балаган у нас был, такой и остался. - А.Л: А как же проникновение европейских традиций в Россию? - Д.К: Европеизация России шла сразу в двух направлениях. Причем это тоже архетип московской политической культуры. Европа пришла не с Петром I, а вместе с первым независимым московским Великим князем Иваном III. Сразу! Более того, она никуда не уходила. Русь постоянно сверяла себя с Европой: что-то заимствовала, чему-то ставила препоны, а что-то проникало помимо ее воли. Заимствовали, в первую очередь, технологии. Причем те, которые помогали укреплять армию, экономику и столицу. Приглашали целые бригады итальянцев. Один из самых известных десантов – во главе с Аристотелем Фиораванти. Кстати, во время похода на Казань он командовал пушками. Но прежде всего, эти люди начали строить главный собор страны, причем не по зарубежным лекалам, а по образцу Владимирского собора в городе Владимир. Естественно, более крупный вариант. Честно говоря, мне Владимирский собор нравится больше. Но что делать, если русские мастера не справились с задачей? Они пытались построить Успенский, но он рухнул, и пришлось звать итальянцев. Те сделали собор в православном каноническом ключе и одновременно крепость. - А.Л: Знаешь, я, когда въехал в Милан, почувствовал что-то родное. - Д.К: Ничего удивительного! Замок Сфорца демонстрирует привычные для нас кремлевские зубцы. И башня похожа. Объясняется это просто: архитектор, строивший башни Московского Кремля, участвовал в строительстве замка Сфорца. Да Колло сразу сказал, что они очень похожи. Конечно, в то время сохраняла свое обаяние византийская цивилизация и культура, были заимствования и оттуда. Но уже не материальные, а духовно-ритуальные. Скажем, венчание царя. Первый такой обряд состоялся в отношении Дмитрия Внука, который быстро попал в немилость. Я уже рассказывал эту историю – ярчайший пример московского произвола, подтверждение, что, тот, у кого власть, может все. - А.Л: Все эти ритуалы не девальвировались в глазах обычных людей? - Д.К: Понимаешь, у кого сила, тот и назначает стоимость монеты, может короноваться хоть тюбетейкой. А если силы нет, не спасет и шапка Мономаха. Кстати, ее в свое время Ивану Калите подарил хан Узбек. То есть монгольский презент объявили чуть ли Византийской святыней, давшей Москве право называться Третьим Римом. Для придания ритуалу венчания на царство большей торжественности из собственных древностей взяли наложение бармы или оплечья. Это древне-варяжское украшение, которое затем в условиях Москвы превратилось в сплошной воротник с бляхами, а иногда с иконками. Снова заимствование, хотя оно всегда воспринималось, как наследие Древней Руси. Еще один известный символ - двуглавый орел - пришел из Европы. Принято считать, что впервые он появился на печати Ивана III, хотя у Михаила Тверского уже был такой. А до этого чеканили монгольские монеты с двуглавыми орлами. Есть версия, что Иван III позаимствовал орла у своей супруги Софьи Палеолог: она была дочерью морейского деспота (Морея – древнее название полуострова Пелопоннес, греческая провинция – прим. ред.) - брата византийского императора, у которого орел присутствовал на родовом гербе. На самом деле, двуглавого орла изобрели, чтобы встать на одну доску со Священной Римской империей – мол, стоим на том же уровне. Наравне с монгольской и родовой версией происхождения, ест третья – что такой орел пришел откуда-то с Балкан. В любом случае, это воплощение идеи о незримом диалоге с Европой: мы не хуже, но… пытаемся поражать. Помнишь, мы говорили о ресентиментной подоплеке державных и идеологических действий России? Плюс параллельное движение. С одной стороны, государство заимствовало технологии и символы у Запада, Византии и варягов. С другой - проникло вольнодумство. В прошлый раз мы успели поговорить о так называемой ереси жидовствующих – западнических влияниях на русскую мысль и общественно-политическую культуру. Любопытно, что на первых порах они не вызывали яростного неприятия у великого князя. Обычно вольнодумство транслировали люди, ездившие в Европу или прибывшие из Новгорода, то есть люди образованные, с которыми интересно поговорить, можно научиться чему-то полезному, посоветоваться. Они внушали уважение по сравнению с потомственными холопами, боярами да епископами. Поэтому ни Иван III, ни Василий III нельзя сказать, что преследовали еретиков. Хотя, конечно, и Европа в то время была разная - не только свободная городская и вольная феодальная, но и инквизиционная, деспотическая. Помнишь, в прошлый раз мы читали «Сказание о Дракуле-воеводе»? В Россию первым делом привезли книгу о том, каким должен быть государь, а не произведения Петрарки, Данте или Боккаччо. Или посмотрим на архиепископа Геннадия - одного из первых древнерусских просветителей. Московский ставленник, но человек неординарный, любил общаться с европейцами, причем с католиками. Как думаешь, о чем они говорили? - А.Л: Теряюсь в догадках. - Д.К: Его вдохновила инквизиция и возможность карать вольнодумцев. Но Иван III не хотел сжигать жидовствующих, многие из них были его советниками. В конце концов, князь пошел на компромисс и выдал Геннадию так называемых «новгородских жидов». Правда, приказал не умертвлять. Их посадили на лошадей задом наперед, надели на голову берестяные колпаки с размалевками и погнали. Затем колпаки сожгли, а виновных отправили по монастырям. Австрийский посол все это видел собственными глазами. По сути, из Европы заимствовали гражданскую казнь. А еще Геннадий позаимствовал религиозные тексты: в 1499 году на Руси впервые появилась полностью переведенная Библия. - А.Л: Только в 1499-м?! - Д.К: Да. До этого был псалтырь отдельно, Евангелие отдельно и т.д. Полного варианта Боговдохновенной книги не существовало. С чего переводили? Как ни странно, не с греческих образцов - к тому время греческая церковь растеряла свой авторитет. Поскольку Геннадий проникся симпатией к католикам, он взял вульгату - латинскую Библию и сделал перевод с латыни. Более того, появился целый скрипторий. Вообще некоторые называют архиепископа Геннадия первым западником, хотя я бы не стал так говорить. Такие западники бывали и раньше, но их заимствования не имели ничего общего с духом западных вольностей. Они появились на Руси только с приходом Геннадия. Правда, в российских условиях вольнодумство «споткнулось» о ересь жидовствующих. А они, например, доказывали, что не будет конца света. Я уже говорил, что в 1492-м - семитысячном году от сотворения мира - все ждали конца света: уже и хлеб не сеяли, и Пасху не рассчитывали, и т.д. Даже голод начался. Жидовствующие заявили, что согласно их книгам идет только шестое тысячелетие, седьмое будет не скоро. В итоге, их обвинили в срыве конца света. (Смеются.) Потрясающе! То есть, как при советской власти, возникла очень узкая прослойка «интеллигенции», которая вроде бы приятна уху великих князей. Во-первых, они говорили о чем-то, что интересно. Во-вторых, предлагали отобрать землю у церкви и славили сильного правителя. Кто сочинил повесть «Сказание о Дракуле-воеводе»? Жидовствующий Федор Курицын, а не иосифляне, которые потом будут с ним сражаться. Он ни на минуту не усомнился в Дракуле справедливом! Вообще, о чем спорили нестяжатели и иосифляне? Последних возглавлял Иосиф Волоцкий - Вышинский тех времен, обличавший жидовствующих, требовавший их сжигать и предавать лютым казням. При этом, будучи на службе у Бориса Волоцкого, он говорил, что неправедному князю можно не повиноваться, ибо он - дьявол. А дьявол в каком случае? Если покушается на церковные землевладения. Правда, затем, когда Москва окончательно поглотила Волоцкое княжество, переориентировался на Великого князя, которого дьяволом не называл. Наоборот, Иосиф говорил Василию III, что тот «подобен Богу» и т.д. Согласись, приятно слышать. Нестяжатели так вопрос не ставили, хоть и были в фаворе, они оказались слишком принципиальными. К тому же были не сильно популярны среди церковников, а Ивану III и Василию III требовалась церковная поддержка: если бы Иосиф Волоцкий стал говорить что-нибудь не то, в обществе могло начаться брожение. Итак, обо что споткнулись нестяжатели? О желание Василия III вторично жениться. Одного из их лидеров звали Максим Грек - образованнейший человек, греческий аристократ. Он был в Италии и видел Савонаролу, восхищался его реформами. Приехал в Москву по приглашению Василия III помочь переписать книжки и исправить ошибки в рукописях. Все сделал и хотел уехать, но не пустили - остался. Так вот Максим Грек, Вассиан Патрикеев и другие лидеры нестяжательской партии сказали, что жениться во второй раз нельзя. На что Василий III ответил: «Хочу!». - А.Л: Да! - Д.К: Почему он так сказал? Василий III 20 лет прожил с Соломонией Сабуровой - своей первой женой, но детей у них не было. И, кстати, неизвестно, по чьей вине. Но под этим предлогом князь захотел развестись. В итоге, Соломонию насильно постригли в монахини и увезли в монастырь. А Иван III женился Елене Глинской. Они прожили вместе три года, но ребенок тоже не появился. Плюс иностранцы говорили, что Василий III охоч до юношей. Более того, собираясь вступать с женой в супружеские отношения, он требовал, чтобы при этом присутствовал красивый офицер из стражи. Елена отказывалась. В общем, у них были трения. А Соломония Сабурова забеременела накануне развода. Историки делают самые радикальные предположения: понимая, что ее дни сочтены, и муж хочет молоденькую да красивенькую, забеременела от кого-то другого. Кстати, Елена Глинская поступила так же. И сразу после смерти Василия III у нее объявился давний любовник, отец Телепнева-Оболенского, который потом будет фигурировать при Грозном. Одним словом, что произошло на самом деле, Бог весть. Но точно беспредел, и все восточные патриархи его осудили. - А.Л: Развод? - Д.К: Да, развод с Соломонией Сабуровой. Например, Генрих VIII, у которого было шесть жен, когда захотел развестись с Екатериной Арагонской, реформировал церковь и встал во главе нового образования. И все равно это вызвало протест – в Англии были свои Максимы Греки, например, Томас Мор. Он при всех отказался присягать на верность королю, его новой жене Анне Болейн и их детям. За это Мору отрубили голову и казнили еще несколько человек, тоже отказавшихся от присяги. Вообще сильный поступок. А наши ученые до сих пор спорят, протестовал Максим Грек или не протестовал. Ясно, что не сочувствовал, но открытых заявлений не делал. Более того, когда нестяжателей, не сочувствовавших разводу, стали вызывать на допросы, они все начали друг друга «закладывать». Никакой внутренней или партийной морали! В итоге, кого-то казнили, кого-то отправили в монастырь. А когда Василий III умер, образовался правовой вакуум. - А.Л: В каком году он умер? - Д.К: В 1533-м. Будущему Ивану Грозному едва исполнилось три года. При этом отношения с женой у Василия III были сложные. Он не ввел ее в состав опекунского совета, а создал семибоярщину. Вроде бы сам термин появился именно тогда, а не в XVII веке. Хотя ученые спорят, сколько было человек: семь, три или два. В любом случае, Елена Глинская среди них не значилась. Почему, вопрос. Как и почему позднее так ревностно относился к официальному сыну Телепнева-Оболенского молодой Иван Грозный: царю и 16 лет не исполнилось, как он посадил того на кол. Хотя росли они в одной детской компании. Такое впечатление, что речь идет о негласном двоюродном брате. А одна из версий гласит, что Иван Грозный происходит от Телепнева-Оболенского, а не от Василия III... Умирая, царь сказал своему брату, Андрею Ивановичу Старицкому: «Тебе Волоцкое княжество завещаю. И еще Дмитровское княжество - когда умрет его владелец Юрий Иванович». При этом сохранилось завещание Ивана III, где написано: «А как только умирают удельные князья, все их земли идут великому князю, моему сыну Василию». То есть два завещания противоречат друг другу: Василий III составил его в пользу брата, а Иван III - в пользу наследников Василия. Естественно, возникла коллизия. Сходу посадили и Андрея Ивановича, и еще одного брата Василия III. Вскоре тот умер. Через какое-то время Елена Глинская добилась, чтобы другой член опекунского совета - ее собственный дядя - тоже оказался в яме. Так один за одним быстро гибли участники семибоярщины, опекунский совет развалился, правовое поле растворилось. Даже не исполнили последнюю волю умирающего - Василий III хотел принять схиму (постриг). Судя по всему, у него был рак в последней стадии. Митрополит Даниил пытался что-то сделать для умирающего царя, но у него не вышло. Началась борьба за власть, и ее выиграла Елена Глинская со своим другом Иваном Федоровичем Телепневым-Оболенским. Они установили контроль над территорией и стали «подбирать» земли удельных князей, которые еще не умерли. Им попался Андрей Иванович Старицкий, потребовавший обещанные Василием III два княжества. В ответ услышал: «Вот тебе уздечка, шуба и несколько коней. Отвали!». Он сначала уехал в Старицу, а затем собрался бежать в Литву. Понятно, что в этом случае вместе с ним «убежали» бы и претензии на престолонаследие. Иван Васильевичу всего 7 лет, и если бы в Литве появились желающие посадить своего человека на русский престол, у них был бы готовый кандидат. Поэтому Телепнев-Оболенский отправился в погоню за Старицким. Настиг его около Новгорода и обманул, пообещав не трогать, если вернется. Даже крест поцеловал! То есть схема стандартная. Иначе пригрозил анафемой. Брат Василия III поверил и вернулся в Москву. Его сразу - в оковы и через несколько месяцев он умер. В таких сложных условиях взошел на престол будущий Иван Грозный: своекорыстие бояр, конкуренция между Шуйскими и Белинскими и т.д. Все буквально дорвались до власти и пытались сделать что-то полезное для себя. Это и видел подрастающий Иван Васильевич, который позднее напишет: «Тащат кузнь и рухлядь из казны себе домой». Упорядочить происходящее могла только сильная воля правителя. Поэтому неудивительно, что в начале своего правления он воспринимался, как реформатор и надежа государь, торжественно венчавшийся на царство в 1547 году. Есть книга, где обрисована модель идеального правителя. В Москве она пользовалась большой популярностью, до такой степени, что ее авторство приписывали Ивану Грозному. Скорее всего, ее написал Иван Пересветов – иностранец из южных славян, который побывал на службе у многих европейских государей, а затем приехал в Московию. Книга называется «Сказания о Магмете-салтане». В конце XV века брали за образец полумифического или полулегендарного воеводу Дракулу, а здесь - конкретную оттоманскую империю, вдохновлявшую московских царей своим примером. Иван Пересветов пишет: «Магмет-салтан - идеальный правитель (имеется в виду Сулейман Великолепный). Он от отца своего на царстве своем остал млад, трех лет отроду (как Иван Грозный), и греки для своего злоемства и нечистого собрания богатели от слез и от крови роду человеческого, и праведный суд порушали, да неповинно осуждали по мздам. Вельможи царевы (бояре) до возрасту царева богатели от нечистого своего собрания. На возрасте (когда вырос) царь начал трезвиться от юности своей, и начал приходить к великой мудрости воинской, к прирожденному своему царству. Велел он в году 1453 собрать со своего царства все доходы в казну. И никому ни в котором граде наместничества не дал вельможам своим». То есть предтеча реформ, которые будут потом происходить. В частности, централизация бюджета. Дальше он дает зарплаты своим чиновникам, чтобы они не были кормленщиками. Это Иван Грозный тоже будет реализовывать. И всем наказывает: «Судите правильно. Не дружитеся с неправдою, держитеся правды, что Бог любит… Да послал по городам судей своих и велел: «Судите прямо. Иреки так братья мои любимые верные, судите прямо». Затем с неправедных судей содрал кожу и сказал: «Если они обрастут телом опять, ина вина им отдается». Такой своеобразный юмор! Кожи велел выделать, бумагами набить, прибить их железными гвоздями в судебных офисах и написать на них: «Без таковой грозы правды в царство не мочно внести». То есть без грозы не бывает правды. Правда может быть только с кулаками, которые опускаются сверху вниз. Дальше в книге приводится пример плохого правления - это правление Константина, которого завоевали и выгнали турки. Чем плох Константин? Он «дал своим вельможам волю и сердце им веселил». Они этому радовались и «бесчестно стяжали, богатели, а земля и царство плакали и в бедах купались. И разгневался Господь на царя Константина и на вельмож его и на царство Греческое. Неутолимы гневом своим святым за то, что они правды гнушались и не знали того, что Бог сильнее всего любит правду». Помнишь: «Сила в правде, брат!»? А турецкий царь, наоборот, поступил правильно: каждый день держал при себе 40 000 янычар и умелых стрелков из огнестрельного оружия, платил им жалование. На что похоже? Что позднее будет делать Иван Грозный? - А.Л: Опричнина. - Д.К: Конечно! Некоторые историки считают его поступки попыткой скопировать турецкую модель. Хотя, думаю, все сложнее и архитипичнее. Турция, как и Европа, была зеркалом, в которое смотрелись московские государи. При этом у турок свои традиции, гораздо более сильные, чем внешние воздействия. - А.Л: Уважаемые телезрители, наше время истекло. Даниил Коцюбинский был в студии и его «Сумерки Третьего Рима», которые продолжают нас настигать. Спасибо большое, Даниил! - Д.К: Вам спасибо! Телеканал «ВОТ!», «Сумерки Третьего Рима», 19 июля 2013, 18.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
731
