Авторская колонка — 10:33 11 Июня 2013 —
«Мыслеформы»
Николай Шендарёв, (монологи о философии жизни)
Часть I. 1. Как человек, которому всегда нужно быть в центре жизни, общества и культуры, я начал замечать несколько неприятных тенденций. Может быть, они были всегда. Может быть, долгое время они протекали тихо, подспудно, независимо от точки зрения людей. Но все же они есть – как это ни прискорбно. Связаны они с тем, как и к чему движется, собственно, наша жизнь. В третьем тысячелетии мы встали перед острейшей проблемой выбора между личным благополучием и духовным совершенствованием нашей, человеческой жизни. Давайте вообразим себе мир, в котором нет денег, голых финансовых расчетов, обмана, фальши и лжи. Давайте представим себе мир, в котором люди живут по чести, отстаивают идеи о равенстве и благородстве человека. Давайте представим себе мир героев – тех, кто готов поставить на карту свою собственную жизнь ради исконных и вечных идеалов: любви, семьи, общества, Господа Бога. Этот мир живет в вашем воображении; и поставив мечту вашу во главу угла, вы вновь подарите ей шанс воспарить духом, расправить крылья, воскреснуть из небытия – куда мы умудрились ее засунуть в вечном поиске места под солнцем. Что мы видим сейчас? Ответьте сами этот вопрос. Я не хочу обращать свое внимание на то, что разрывает мое сердце – поэтому прошу вас: откройте глаза, выйдите на улицы и посмотрите в лицо той правде, которую вы там увидите. Вы готовы ее принять в свете своей мечты? Быть может, вы узнаете, что такое боль разочарования, когда поймете, насколько тот идеал наших мечтаний далек от истинного – увы! – положения дел. Ницше бы сказал: «Это все потому, что Бог умер», - но я никогда не соглашался с Ницше в вопросах теологии. Шопенгауэр увидел бы в этом пагубные проявления «воли к жизни» - но я никогда не любил Шопенгауэра за его пессимизм. Августин бы сказал: «Это все потому, что человек грешен», - но я никогда не смотрел на человека с точки зрения его грехов, в отличие от блаженного Августина. Быть может, это выбор самого человека – оставить все то, что давало ему пищу для ума на протяжении долгих лет, и опуститься вниз, на личное место в Дантовом Аду. Бог не умер; но, быть может, человечество само решило уйти от исполнения заповедей Господа? И вопрос на засыпку: был ли это выбор самого человека, или кто-то за него решил? 2. Нет на свете более страшной участи, чем удел быть до конца жизни инвалидом. Поверьте: нам, людям простым, часто бывает сложно понять человека на одной ноге. Сложно – но все-таки можно. Потому что это такой же человек, как и мы, и разница состоит лишь в том, что ему уготовано было нести крест физического увечья, в то время как мы несем свои кресты моральных ран. Но несем мы их в единую точку – пред лицо Господа нашего, на Голгофу. Сегодня в метро я встретил девушку-инвалида. По ее взгляду я осознал, как бывает больно человеку опускаться на уровень, когда помощь можно получить, протянув руку на паперти (в моем случае – в электричке). И все же, несмотря на внутреннюю боль, она держалась изо всех сил. У меня не было денег, чтобы помочь ей, и я – просто так, ни к чему не обязывая, но и не оставаться в стороне – отдал ей конфетку, что лежала у меня в сумке. И сделал я это шаг не оттого, что мне было жалко денег – их у меня в принципе не бывает -, и не для того, чтобы мне за это воздалось. Я сделал это для того, чтобы она хотя бы на мгновение почувствовала себя полноценным человеком… Быть может, это мистика, но я вижу человеческую боль. Возможно оттого, что и сам хлебнул лиха на своем веку. И сквозь завесу удушающего горя, мрака и ужаса, сквозь абсолютную безысходность, я увидел силу этого человека - такую, которой нам часто недостает. Если она каждый Божий день может выносить себя на улицу на костылях, терпеть унижение и презрение больных духом людей, и главное – готовиться к новым испытаниям, скорбям и разочарованиям – то в нем ясным и четким стержнем прослеживается инстинкт воина. Наверное, при отдельно взятых условиях именно такая медсестра тащила бы на себе раненого солдата, подальше от той бойни, в которой их ноги вминают в землю гусеницы танка. Я увидел еще кое-что. Я увидел в этих глазах СЧАСТЬЕ. Да, быть может, она и лишена чего-то в жизни – но ведь она человек, и при этом каждое испытание делает ее сильнее во стократ. А это дорогого стоит. Не каждый человек в наше время перед лицом жизненных коллизий и невзгод может стойко держаться на баррикадах. Не каждый современный человек, встретив на своем пути неприятности, борется с ними. Обычно люди стараются избежать проблем – и когда проблемы их, наконец, настигают, они не готовы встретить их с честью и проигрывают борьбу – снова и снова. И сила человека заключается в его воле, в его стойкости держаться. А улыбку этой дамы я вряд ли когда-либо забуду. Не потому, что я влюбился – а потому, что именно так, возможно, улыбается Господь Бог, когда мы проявляем милосердие к страждущим мира сего. 3. Меня занимают вопросы культуры во многих ее проявлениях. Однако я часто задаюсь вопросом: что такое культура XXI века, что она собой представляет, и кому в наше странное и смутное время она нужна? За последнее время человечество стало страшно мельчать, распадаться – и уже нет среди нас тех героев, которые могли бы поднять знамена культуры человечества на новые вершины. Человечество бежит, прогрессирует – как будто боится хотя бы на мгновение остановиться и посмотреть, во что оно выродилось в ходе этого процесса. Мельчают люди и события; мельчают идеи, мельчает жизнь во всех ее проявлениях. Мы теперь – маленькие песчинки в океане разочарований. Я с ужасом начинаю замечать в большей массе людей – в том числе и среди своего поколения – неподконтрольный и безотчетный страх в глазах, нежелание что-то менять, чтобы слезть с поезда, уже падающего в бездну небытия. Многие люди пошли по пути иного сопротивления: они считают, что постоянное удовлетворение своих животных потребностей, повсеместный joy может их спасти. Но нет: это еще сильнее загоняет их, из joy они постепенно переходят в absence. Мне однажды довелось побывать на одном из петербургских рэйвов. Честно скажу: мне было страшно. Под отсутствующую, ничего (кроме надоедливого «унц-унц-унц») не выражающую музыку танцевали опустошенные люди, которые в танце выражали свою разочарованность бытием. На мгновение я и в себе с ужасом увидел, как пытался проникнуть в меня демон безысходности. Но я выстоял, общему настроению решил не поддаваться, чтобы не быть съеденным обстоятельствами. Друзья мои – те, кто говорят о безысходности, и пытаются выражать ее своими действиями – прошу вас: любите жизнь, пусть и такую страшно безысходую по вашему мнению. Потому что на земле есть все возможности жить так, как этого хочешь ты сам. Стоит только захотеть…
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
602
