Общество — 13:11 22 Марта 2012 —
Единственный шанс изменить ситуацию в полиции — признать, что МВД нуждается в изменении самой идеологии своей работы
Казанское дело как индикатор состояния в полицейской службе
Казанское дело подтвердило, что реформа МВД может быть только политической, а не ведомственной. Это не внутреннее дело полиции, и потому проводить ее должен гражданский министр, не связанный с правоохранительной системой и наделенный президентом четкими полномочиями. К расследованию вызвавшей всероссийский резонанс истории с замученным полицейскими до смерти 52-летнего задержанного Сергея Назарова в казанском ОВД «Дальний» подключился глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Он лично отправился в Казань, чтобы провести прием граждан и разобраться, что реально происходит в полиции Татарстана. После гибели Назарова заведено уже четыре уголовных дела о насилии в отношении задержанных со стороны сотрудников казанской полиции. Выясняется, что до истории с Назаровым на применение насилия полицейскими в республике жаловались неоднократно, но система ведомственной круговой поруки не давала хода этим жалобам. Впервые после подобного преступления уволены не только руководители ОВД и арестованы непосредственные участники предполагаемого преступления, но ликвидирован весь отдел. Однако резонанс от казанской трагедии неизбежно утихнет, как это было и в истории с майором Евсюковым, формально приведшей к переименованию милиции в полицию, и в случае с громкой отставкой главы полиции Петербурга Михаила Суходольского после гибели в отделе полиции от пыток 15-летнего подростка. Но подобные преступления будут повторяться снова и снова, пока полиция любой ценой продолжит выбивать показания для следствия и отчеты о росте раскрываемости преступности. МВД — классическая ведомственная вертикаль, где рука руку моет, государство в государстве. Вся система заточена на то, чтобы скрывать внутрикорпоративные преступления, поставленные на конвейер. Единственный шанс изменить ситуацию — признать, что МВД нуждается в политической реформе, в изменении самой идеологии своей работы. И осуществлять такой политический заказ на реформу должен гражданский министр, не имеющий никаких профессиональных связей с милицией-полицией, внешний управляющий. Разумеется, не такой «гражданский» министр, каким был в свое время Борис Грызлов, а полноценная политическая фигура, получившая карт-бланш на реальные реформы полиции от президента, которому МВД, как и другие силовые структуры, де-факто подчиняется. У России уже есть подобный опыт, пусть и неоднозначный: речь идет о реформе армии, которую проводил в качестве министра обороны Анатолий Сердюков. Хотя его подвергают жесткой критике, очевидны по крайней мере два урока этих преобразований. Во-первых, то, что делал Сердюков, сокращая численность, вводя новую структуру армии, оптимизируя расходы, избавляя военных от непрофильных функций, было не личной самодеятельностью, а политическим заказом президента Путина, поставившего его на эту должность в феврале 2007 года. Во-вторых, никакой министр обороны из генералитета этих задач решить не смог бы. Это можно было сделать только извне. Причем в случае с реформой армии изначально не шла речь о главном концептуальном изменении военного строительства — полном отказе от призыва за счет перевода всех войск на контрактную систему. В случае с реформой полиции надо вести речь именно об изменении всей идеологии работы полиции. Ее задачей должно стать не обслуживание интересов власти, не крышевание бизнеса, а реальная охрана безопасности граждан и борьба с преступностью. Простые люди, а не государство и власть должны стать главными объектами защиты со стороны полицейских. Это не менеджерская, не технологическая реформа, какой, по сути, была реформа армии в исполнении Анатолия Сердюкова. Для России содержательная реформа полиции стала бы одним из важнейших индикаторов гуманизации всей внутренней политики. Карательная функция силовиков, их откровенное пренебрежение к жизням простых людей исторически составляли основу деятельности правоохранительных органов в России. Их карательный характер не менялся ни в царской, ни в советской, ни в постсоветской России. Разумеется, и сейчас есть полицейские, которые честно несут службу, готовы реально помогать людям. Но система выстроена так, что люди воспринимаются полицией либо в качестве потенциальных преступников и жертв, либо как единицы отчетности. Разумеется, трудно себе представить гуманизацию полиции без изменения политической и экономической роли в государстве всех остальных силовых структур (отлучения их от бизнеса и жестких антикоррупционных мер). Но именно с полицейскими граждане соприкасаются в повседневной жизни наиболее часто. Именно поэтому реальная реформа полиции будет заметна сразу и существенно изменит отношение россиян к государству, которого простые люди в большинстве своем просто боятся.
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
791
