Lushnikov Live TV — 21:44 28 Июня 2013 —
Даниил Коцюбинский: «Русские князья не стремились к независимости, потому что ханский ярлык давал право на любой беспредел»
Журналист Даниил Коцюбинский в гостях у Алексея Лушникова в программе «Сумерки Третьего Рима»
Даниил Александрович Коцюбинский - журналист и историк, кандидат исторических наук. Преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Автор более 40 научных работ, нескольких научно-популярных и публицистических книг, радиоспектаклей.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: «Сумерки Третьего Рима» надвигаются, уважаемые телезрители! И вместе с нами по ним уже в который раз проходит Даниил Коцюбинский. Даниил, здравствуйте! - Д.К: Я надеюсь, что мы их немножко рассеиваем. С вашей помощью, Алексей. - А.Л: Сумерки то исчезают, то появляются вновь. - Д.К: Да. В прошлый раз мы остановились на кульминационном моменте русской и российской истории - обретении государством формальной независимости. Отсчет истории государства Российского принято вести с царствования Ивана III. Забегая вперед, скажу, что с ним не все так просто, но сегодня мы попытаемся разобраться. Иван III называл себя самодержцем, но еще не царем. Хотя иногда использовал это слово в дипломатической переписке с незначительными партнерами, типа ливонских епископов. Этот человек высвечивает своим правлением главные моменты к тому времени вполне сформировавшейся политической культуры, с которой Россия будет развиваться и добиваться немыслимых державных успехов, одновременно демонстрируя социальную нищету. - А.Л: Об этой политической культуре и ее причинах мы подробно говорили в прошлых передачах. - Д.К: Да. И сегодня еще раз повторим ее основные элементы, добавим кое-что новое, характерное и узнаваемое. Напоминаю, главным элементом, отличающим российскую политическую культуру от европейской (мы привыкли сравнивать себя именно с Европой, а не с Африкой или доколумбовой Америкой), является понятие легитимности. В домонгольской Руси легитимность была размытая, но все-таки похожа на правовую. Иногда она шла от вече. Так, в Новгороде приглашали князя или выбирали посадника. Иногда это было наследование по родовому принципу, как у Рюриковичей. Иногда отец передавал власть не старшему сыну и т.д. Все это разные виды правовой легитимности, которые постоянно сталкивались. В Европе же существовала феодальная лестница. С приходом монголов старые представления о праве были подавлены и зацементированы новой легитимностью. Установилась политическая культура ханского ярлыка: у кого он есть, тот и главный, у того и власть. И не важно, на какой ступени иерархической лестницы находился человек. Может, он просто первым добежал до ханской ставки и пообещал двойную дань, а то и принес с собой денежки, или своевременный донос. Победил – значит, молодец. Установилась легитимность силы. - А.Л: Силы и хитрости, я бы так сказал. - Д.К: В первую очередь, силы. Ведь до тех пор, пока монголы были силой, они давали окончательный ответ. Хитрость и коварство являлись пропуском к этой силе. Отношения князей со своими подданными перестали быть похожими на отношения между пастырем и паствой, скорее, как между представителем колониальной власти и колонизированным населением. Это особенно сильно проявлялось во время драматических моментов. Например, как относились к сбору дани московские князья? Из учебников мы знаем, что они боролись против монгольского ига и весь народ Руси им сочувствовал. Хотя никакой Руси еще не было! И при этом князья мечтали избавиться от «тягости» - так дань называли в летописях. Если Орда ослабевала, то есть начиналась замятня, они сразу прекращали платить дань. И оставляли ее себе. Население никакого облегчения не чувствовало. А как себя вели те же литовские князья, отвоевавшие у монголов часть Украины и Белоруссии? Они упраздняли дань. Правда, взамен устанавливали налоги. А это не буквальное воспроизведение дани. Почему так? Потому что москвичи являлись сборщиками дани со времен Ивана Калиты, у них вся государственная машина была настроена на ограбление собственного населения. Полученные деньги воспринимались, как свои (если не шли в Орду). А литовцам приходилось «с нуля» формировать налоговую систему по образцу своего Великого княжества Литовского. Помните, когда Дмитрий Донской победил Мамая, его вроде должны были воспринять, как национального героя, а москвичи взбунтовались. На Куликовом поле погибло огромное количество людей, знатных и простых смертных, но легче не стало. Того гляди придет Тохтамыш и наложит штраф плюс к дани, сожжет город. Вот Донской и бросил Москву на произвол судьбы, воспринял москвичей, как взбунтовавшихся рабов. Пускай Тохтамыш их усмиряет! Князь дождался этого момента, вернулся, заплатил двойную дань и перехватил ярлык у Михаила Тверского. Я специально напомнил, какими были взаимоотношения общества и власти на Руси в монгольскую и в самом начале постмонгольской эпохи. Когда исчез Дамоклов меч ига, выяснилось, что гармонии нет, и территория превратилась в место борьбы конкурирующих князей, доказывающих друг другу, кто сильнее. Оказалось, что бабай-ага (старый хозяин) - не самый худший вариант. Оставалось ждать момента, когда один из князей окрепнет настолько, что сможет заменить хана. Именно так произошло в эпоху Ивана III. Когда мы говорим о московской стилистике, первый, кто приходит на память - Иван Грозный с его опричной. Откуда взялась кошмарная идея убивать, мучить, колесовать, сжигать, травить и рвать на части своих? Однако Иван IV (Грозный) ничего не придумал. Такова была политическая культура, и утвердилась она за десятилетия до него. Так, 12-летний сын Василия II Темного - будущий Иван III - отправился с отцом добивать Дмитрия Шемяку. Совсем мальчик! Правда, отношение к детству тогда было специфическое. Дети воспринимались, как маленькие взрослые, и с ними особенно не церемонились. Тем не менее, первый опыт - карательная экспедиция. И вот наступает последний год жизни Василия II. Он болел, но внимательно наблюдал за ситуацией в Москве. Выяснилось, что родственники князя Василия Ярославовича, который долгие годы томился в осажденном Угличе, хотят его освободить и бежать в Литву. Два слова о том, кто такой Василий Ярославович. Это князь, благодаря которому Василий Темный смог победить Дмитрия Шемяку, самый верный его союзник. Он все время хранил верность и даже ушел в Литву, чтобы не присягать Дмитрию Шемяке. Затем вернулся в Тверь, и два князя вместе победили Шемяку, который удрал в Новгород, где его отравили. Конечно, Василий Ярославович получил кое-какие земли опальных или убитых (казненных) Юрьевичей. Его сын едва успел бежать в Литву и там выстроил заговор, чтобы спасти отца. Но не тут-то было! Нашлись доносчики, и людей, которые участвовали в заговоре, причем в Великий пост (!), по приказу Василия II начали бить, «волочить конями по всему граду» и казнить. Даже тогда это не было в порядке вещей. Летописец возмущался: «Множество же народа, видящее сея от бояр и от купец великих, и от священников, и от простых людей, во мнозем быше ужасе (во многом были в ужасе и удивлении) и жалостне зрении. Яко всех бо очи собях слез исполненные. Яко николи таковы они ни слышаши, ниже не видяше, в русских князях бываемы, по неже бойни достойно кровь проливать во святы великий пост». Наконец, Василий II умер. В летописи по этому поводу есть неформальная приписка: «Иуда-душегубец, рок твой пришед». То есть общественность негативно относилась к поведению князя, но поделать ничего не могла - негативный отбор продолжался, побеждали самые коварные. В ситуации, когда общество не структурировано, представление о правах разрушено, нет групп, которые могли бы солидарно бороться за свои, хоть и сословные, но возможности, как это происходило в Европе, возникает бессильный протест. За ним следует мысль: «Пускай будет единственный тиран, чем несколько, подсиживающих друг друга. Так еще больше страданий». Формируется настоящий Стокгольмский синдром, о чем мы уже говорили. Поведение Ивана III полностью укладывалось в рамки этой логики - бесконечного превентивного подавления любых попыток поставить под сомнение его власть. Одной из первых крупных жертв репрессивной политики Ивана стал его брат, Андрей Большой. Он был вполне лоялен и ослушался всего один раз. А, может, просто гонец не добежал, и Андрей не прислал свое войско, чтобы идти походом на Крымского хана. Мгновенно вынесли приговор. Вообще удивительный диссонанс: с одной стороны, Святая Русь, московские князья и цари - безусловные спасители Отечества, с другой – огромное количество замученных, и их мучители тоже часто причислены к лику святых. Как это уживается, не пониманию! Андрея Большого обвинили в сговоре с ханом, которого к тому времени уже 10 лет, как не было в живых, и посадили в тюрьму. Через два или три года он умер. Детей князя, Ивана и Дмитрия - подростков 12 и 14 лет заковали в железо. Кстати, один из них тоже причислен к лику святых. Так вот они всю жизнь просидели: Иван, незадолго до смерти принявший имя Игнатий - 30 лет, а Дмитрий - 50. - А.Л: 50 лет?! - Д.К: Да, в конце концов, в 1540 году его выпустили и через несколько лет он умер. Представьте себе такие судьбы. - А.Л: Невероятно! - Д.К: Через некоторое время Иван III сделал вид, что его мучает совесть. По крайней мере, в летописи сказано, что он беседовал об этом с митрополитом. Мол, брата я уморил, племянники живы и сидят в оковах, я очень переживаю. При этом оправдывался, что иначе Андрей согнал бы с престола его детей. К этому времени у Ивана III было двое сыновей от разных жен. То есть вроде бы вполне логично для XV века морить более дальних родственников ради самых близких. Но, согласитесь, есть что-то нечеловеческое в основании этой государственности. Никаких прав, договоров... - А.Л: А в Европе того времени какие порядки царили? - Д.К: Я ждал этот вопрос. В Европе мы видим похожую картину: и детей убивали, и Алая роза с Белой бесконечно потрошили друг друга, кругом ужасные деспоты и тираны. Но есть важное отличие – там политическая культура постепенно улучшалась, а в России она стекленела и становилась все более тоталитарной. И связано это с понятием легитимности. Дело в том, когда люди борются и пускаются во все тяжкие, но при этом за ними не стоит большой начальник, который покроет любой грех (например, хан), ты полагаешься на свою репутацию, приходится устанавливать горизонтальные связи, искать союзников, опираться на горожан и брать у них в долг, рассчитываться, заключать договоры и т.д. Нельзя всех отринуть и со всеми поссориться. Европа – довольно тесная структура. Помните Ричарда III - человека-беспредельщика? Этому образу неправедного государя западные правоведы противопоставляли образ хорошего государя, уважающего права подданных. То есть справедливость не в силе и не в возможности подавить любую крамолу в любой момент, а в защите прав тех, над кем стоит правитель. - А.Л: Он является судьей? - Д.К: Да. А на Руси хороший царь - грозный и милостивый. Грозный к тем, кто не нравится, а милостивый к партии, которая на данный момент в фаворе. По сути, это коронованный террорист. По-другому не получалось, потому что, как я уже сказал, старая правовая культура ушла, а новая нахлопнулась сверху. Ордынские традиции оказались очень эффективными, с точки зрения выстраивания огромного евразийского тоталитарного по духу государства. Ближайшие соседи были не способны сопротивляться. А международная обстановка, в частности, европейская и на юге благоволила к тому, чтобы в России сложилось мощное царство, противостоящее османам и туркам, которые считались в Европе главным ужасом. В этой ситуации происходит важнейшее событие в истории допетровской Руси, которое позволило родиться государству Российскому. Я имею в виду присоединение Новгорода. Из учебников истории не очень понятно, почему вдруг началась война и москвичи достаточно легко победили. Однако была предыстория. Время вольных городов уходило в прошлое. В Европе стали формироваться сравнительно большие государства, которые милитаризировались и начали угрожать сравнительно мирным и индифферентным к военному искусству образованиям, типа Ганзейского союза. Кстати, Новгород являлся ассоциированным членом Ганзы. Городам приходилось приспосабливаться. В частности, Новгороду и Пскову - выбирать между Москвой и Литвой. Москва была более свирепой и коварной. В то же время она еще никого не завоевала, что внушало надежду. Плюс одна вера - православие. Литва к этому времени клонилась в католицизм, контакты с ней вносили раздор в новгородское общество. Даже появилась пролитовски настроенная партия – прагматичные и прогностически мыслящие бояре, уже тогда понимавшие, чем чревата ориентация на Москву. «Худые» люди Новгорода – не крепостные или смертные, а простые горожане, ремесленники да мелкие торговцы - как правило, тяготели к Москве. Иногда делились по концам (районам): один конец за Москву, другой за Литву. В 1456 году, еще при Василии II произошла война между Новгородом и Москвой, которую Новгород вчистую проиграл и был вынужден заключить унизительный и невыгодный для себя мир. Почему так произошло? Говоря о Новгороде, не следует его излишне романтизировать, хотя я с симпатией отношусь к новгородской истории, вольности и предприимчивым купцам, объехавшим полсвета. Между прочим, они и грабежом не брезговали, согласно древним варяжским традициям. В отличие от европейцев, настоящих германцев новгородцы не любили биться за свободу до конца. Скажем, Фландрия по русским понятиям являлась французской вотчиной. Она была автономной, города имели самоуправление и с французскими королями в плане внутренних дел не считались. Но в какой-то момент в нескольких фламандских городах начались конфликты между ремесленниками и торговцами. Французский король прислал свои войска, чтобы разобраться. А простонародье быстро заключило договор (никаких доносчиков и стукачей!) и в одну ужасную ночь французские гарнизоны полностью вырезали, объявили войну суверену. И произошло это все в 1302 году, намного раньше новгородской эпопеи. В истории известна так называемая битва при Куртре, или Битва золотых шпор. Люди вышли в чисто поле с дубинками против профессиональной регулярной армии. На них бросили конницу, а они умудрились победить: настолько грамотно все спланировали и до такой степени отчаянно сражались, что победили рыцарей. В итоге, привилегии городов были сохранены. В честь победы на стену в церкви повесили несколько сотен шпор, снятых с убитых рыцарей (отсюда и название битвы). Как защищался Новгород? Он предпочел в очередной раз откупиться, и в 1456 году заплатил 12 000 рублей – по тем временам огромные деньги (для сравнения - в Орду ежегодно отправляли 5000). Очень богатый город! Плюс согласились заменить печать посадника печатью Великого князя и на то, что он будет главным судьей. Однако затем новгородцы саботировали эти нормы договора. Московский князь возмутился, и назрел новый конфликт. В Новгороде произошел раскол: появились бояре, готовые бороться за независимость, во главе с Марфой Посадницей (Марфой Борецкой). Промежуточный коллаборационист, епископ Феофил стал уговаривать их не заключать договор с Литовским королем Казимиром, потому что он - католик. Хотя по проекту договора, подготовленного правительством Марфы Борецкой, на православие никто не покушался. Литовцы обязались не трогать религию и вече, они были готовы на любые условия. Тем не менее, большинство новгородцев на тот момент устраивала Москва. Битва при Шелоне состоялась в 1471 году. Новгородцы сражались более-менее успешно, но три колонны Ивана III вели себя достаточно свирепо: тем, кого ловили, отрезали уши, носы и отправляли в Новгород для устрашения. Если верить московским летописям, Марфа Борецкая терроризировала местное население: отказывавшихся вступать в армию горожан топили в Волхове. В какой-то момент стали побеждать новгородцы, но два фактора сыграли роковую роль. Во-первых, ударила татарская конница. Кстати, татарское присутствие в московской истории продолжится вплоть до конца XVII века, пока огнестрельное оружие не вытеснит лук, стрелы, копья, а затем полки иноземного строя Наполеона не докажут свою значимость. Вообще татары всегда были эффективнее русских ратей, их часто использовали в качестве засадных полков. Во-вторых, исход дела мог решить митрополичий полк, однако он уклонился от участия в сражении. Митрополит заявил, что вышел воевать против псковичей. Дело в том, что Псков и Тверь на тот момент были союзниками Москвы, и это, в том числе, позволило поработить Новгород. Как ни странно, Псков и Новгород «грызлись» на протяжении всей истории. Итог – 12 000 погибших и новгородцы обращены в бегство. Иван III заключил мир, по которому формально Новгород сохранил независимость, но там появился лояльный к Москве посадник и московский же суд. Плюс город выплатил 16 000 контрибуции. - А.Л: Вече еще работало? - Д.К: Да, вече работало и колокол висел. Что дальше? А дальше, в отличие от европейцев, которые понимали, что в такой ситуации нужно сплотиться, в Новгороде начались разброд и шатание. Бояре, недавно тяготевшие к Литве, увидев, что «худые» людишки бросили их в критический момент, стали сами переходить на сторону Ивана III. «Против лома нет приема». Конечно, были упертые вроде Марфы Борецкой, но немного. В основном, купцы да бояре – народ прагматичный. Простой люд, наоборот, усмотрел в московском судилище неправедность, несмотря на работу вече. При этом началось повальное стукачество московскому царю. Иван III явился Новгород и не стал разбираться, кто прав, а кто виноват - арестовал тех, кто ему больше всего не нравится. Новгород забурлил, и в 1477-1478 годах туда направили окончательную карательную экспедицию. Какое-то время новгородцы надеялись на свое большое войско и запасы провианта, но москвичи отправили половину войска грабить ближайшие деревни, а затем воевода бросил горожан и перешел на сторону Ивана III. Моральный дух был сломлен. Феофил попытался спасти положение и пришел к царю со словами: «Хотя бы крест поцелуй, что ты не будешь людей земли лишать, и ничего с ними самими не сделаешь». Иван III отказался целовать крест. - А.Л: Это какой год? - Д.К: 1478-й. - А.Л: Полное уничтожение вече и вывоз колокола? - Д.К: Да. И куда делся колокол, до сих пор неизвестно. Как закончила свои дни Марфа Борецкая, тоже: то ли ее сразу убили, то ли она какое-то время жила в монастыре и умерла в 1503 году. Это одна линия в государственном становлении при Иване III. Зачем ему понадобились новые земли? Не только потому, что это наследие Орды, а инстинкты сильны. Ведь система взаимоотношений была очень простая: если ты можешь поставить в армию коня, себя и нескольких военных холопов, получаешь землю, если нет - тебя с земли сгоняют. Новгородские территории позволили резко увеличить армию. - А.Л: А новгородцы, как сейчас принято говорить, эмигрировали в Литву? - Д.К: Конечно, бежали. Вообще в Литву перебирались постоянно. Например, дети Шемяки. Хотя убегали единицы, массовый исход новгородского боярства в Литву не состоялся. А вот репрессии и переселение новгородцев имели место. Им даже никакой земли не давали, просто рассовывали по разным уездам, в основном, московским, чтобы они друг с другом не контачили. Всего вывезли 7000 человек (1000 хозяев (домохозяев) с домочадцами). И все – «золотые пояса», люди, составлявшие ядро новгородского вече, крупнейшие бояре. Плюс просто самые богатые купцы. - А.Л: Как я понимаю, они были разорены? - Д.К: Да, у них конфисковали все земли и отдали их москвичам. Вернее, боярским детям - новопоселенцам, которые фактически являлись помещиками. Хотя процесс был поэтапный. Сперва отобрали землю у церкви, причем по совету самих новгородцев, которые давно находились с митрополитом в противоречивых отношениях - он не очень-то их поддерживал. Потом взялись за тех, кто дал сей ценный совет. Работавшие на московскую партию тоже были репрессированы и переселены - все без исключения! Забегая вперед, скажу, что более мелкие присоединения – Тверское, Ростовское княжество и прочие в 1485 году прошли достаточно легко. Местные бояре были морально готовы, а князья удрали в Литву. - А.Л: Псков? - Д.К: Псков присоединили позднее. Сначала туда просто приезжал московский представитель и отписывал земли в казну. Местным князьям и боярам милостиво разрешалось оставаться на землях, но уже в качестве московских... - А.Л: …арендодателей. - Д.К: Ну, детей боярских. Они сохранили какие-то свои звания, но по факту уже не являлись собственниками земли. То есть Великое княжество Московское округлилось, увеличило свою территорию в несколько раз. Новгород, помнишь, какой был огромный? - А.Л: Да-да. - Д.К: И на повестку дня вышла задача поднять международный авторитет. По времени это совпало с колоссальной угрозой Европе со стороны Турции. В 1439 году тогда еще не завоеванный Константинополь, православная империя пошла на унию с католической церковью: византийские патриархи признали Папу единым главой. Эту унию попытались навязать Москве, но не получилось. Тем не менее, Москва оказалась таким соблазнительным союзником против османов, что начала сплетаться кампания по сватовству Софьи Палеолог к Ивану III. Она длилась три года, с 1469 по 1472 годы. Вообще историки-итальянцы достаточно скептически отзываются о внешности невесты. Говорят, она была тучная и жутко размалеванная. Что называется, восточная женщина, хотя вроде бы арамейка из культурной страны. Тем не менее, ее покровителем был сам Папа римский и в тот момент он был заинтересован в ее браке с Иваном III, чтобы свита склонила русского царя к подписанию унии. В 1472 году состоялась свадьба. Софья Палеолог быстро поняла, что не стоит интриговать в пользу унии. Вместе с ней пришел папский легат, который нес впереди латинский крест. К нему сразу подбежали возмущенные православные люди, отняли крест, бросили его в сани и потребовали от легата принять участие в дискуссии о правоте православной и католической веры. Посланник сообразил, что рискует быть посаженным на кол или сожженным, отбился от участия отсутствием книг и удрал. Ну, а Софья Палеолог спокойно приняла православие и не пыталась склонить Ивана III к католичеству. Однако сам факт, что он женился на племяннице последнего византийского императора, позволял воспринимать его полноправным и полноценным государем, хоть и данником. В том же 1472 году Ивана III прекратил платить дань Орде - к этому его подтолкнули новые амбиции и, как ни странно, итальянцы. Они первые додумались внушить русскому царю мысль, что он - правопреемник константинопольских императоров. Тем самым, хитрые венецианцы хотели столкнуть его лбами с османами. Вот что писал сенат Венеции в 1473 году Ивану III: «Восточная империя, захваченная турками, должна за прекращение императорского рода в мужском калении принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благородного брака». С этого момента в голове у московских самодержцев возникла идея, позднее вылившаяся в формулу «Москва - Третий Рим». Другой силой, которая подталкивала царя перестать платить дань татарам, была православная церковь. Теснимый собственными амбициями, женой (она же выходила не за монгольского улусника!), церковью и европейскими, якобы сочувствовавшими государями, Иван III решился на полный разрыв с Ахматом. В этом ему помог крымский хан Менгли-Гирей. Надо сказать, что в дальнейшем этот союз станет важнейшим фактором победы Ивана III над ханами Большой Орды. Как и во Второй мировой войне, здесь победа не была индивидуальной. Незадолго до стояния на реке Угре Иван III демонстративно порвал ханскую грамоту, в которой Ахмат требовал от него немедленной выплаты дани, и казнил послов - чтобы все совсем было понятно. - А.Л: Порвал, и все? - Д.К: Да, мосты сожжены. После этого битва была неизбежна, но обе стороны отнеслись к ней странно. Ахмат чувствовал себя не очень уверенно, зная, что в тылу - Менгли-Гирей, и ждал своего союзника – Казимира. Менгли-Гирей стал разорять Литовские земли, чтобы литовский король не шел сражаться, а занимался собственными проблемами. Ахмат продолжал ждать… Иван III к этому времени собрал большое войско, которое возглавил Иван Молодой – его сын от первой, умершей жены Марии Тверской. Почему москвичи не решались начать бой, не понятно. То есть все стояли и ждали, что само собой рассосется. Как ни странно, тактика сработала. Начались холода, а у татар провиант на исходе и легкие шинельки вместо зимней экипировки. В итоге, Ахмат ушел. Помня, как обычно себя ведут москвичи, царь незадолго до этого отправил Софью Палеолог на Белое озеро. Духовник Ивана III - Вассиан Рыло, ростовский епископ все это время писал ему довольно хамские письма: «Ни в коем случае не трусь. Это вот басурмане. Их надо победить. Надо уже избавиться от этого… Не будь бегуном и предателем христианства!». Вообще, почему московские князья инстинктивно боялись свергать монгольское иго? Потому что так они оказались бы один на один с собственным народом, обществом. А правовых традиций нет! Кто главный и кто кем должен командовать, непонятно. Более того, общая победа значит, что кто-то тебе помогал и ты кому-то должен. Вспомним историю Ивана III и его брата Андрея Большого. В свое время Андрей пришел на помощь Ивану вместе с другим братом, Борисом Волоцким. Мать уговорила, хотя они уже были готовы уйти к литовцам, потому что Иван III их обидел - отобрал земли, и они рассорились. В итоге все пошли биться с Ахматом. И как Иван отблагодарил? Один брат, слава Богу, умер своей смертью, а второй закончил дни в тюрьме. То есть самому быть главой государства тяжело. Вот и прятались за ярлыком на княжение. Он давал право на любой беспредел под флагом большого начальника, который всегда крайний. Постепенно формировалась независимость и шли сопутствующие разборки. Какие силы себя проявляли? Во-первых, Софья Палеолог, у которой к тому времени родился сын, и она начала думать о его будущем. Во-вторых, были законные наследники - Иван Молодой и его сын Дмитрий от Елены Волошанки, так называемый Дмитрий Внук. В-третьих, боярская Дума, куда входили бояре, не предававшие Ивана III и помогавшие ему бороться с татарами. И, наконец, церковь, прежде всего, митрополит. Во всех случаях победил Великий князь: он сумел задавить и митрополичью фронду, и боярскую Думу, а еще устранить хитрое переметывание Дмитрия Внука, которого он хотел сделать наследником и даже короновал. Через пару лет Иван III поменял свои симпатии на Василия, сына Софьи Палеолог, будущего Василия III. Дмитрия Внука и его мать он посадил в тюрьму. Елена Волошанка через некоторое время умерла, а внука Иван перед самой смертью выпустил, даже прощения попросил. Но затем к власти пришел Василий III. Естественно, он снова отправил Дмитрия Внука в тюрьму, где тот скоро умер. То есть все равно побеждал тот, кто присягал на верность самодержцу. - А.Л: Давай здесь мы остановимся и продолжим разговор с этого момента в новой программе. К сожалению, время на исходе. - Д.К: Хорошо. В следующий раз мы поговорим о ереси жидовствующих. - А.Л: Прекрасная тема! Я обязательно позвоню некоторым своим товарищам, чтобы они были готовы. Спасибо большое! Даниил Коцюбинский и «Сумерки Третьего Рима» были в нашей студии. Встретимся через неделю! Телеканал «ВОТ!», «Сумерки Третьего Рима», 28 июня 2013, 17.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
677
