Александр Семёнович Кушнер – поэт. Автор около 50 книг стихов, в том числе для детей, и большого количества статей о классической и современной русской поэзии.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Уважаемые телезрители, в эфире - «Весь Кушнер». Мы продолжаем! И в студии - сам Александр Семёнович. Давайте просто почитаем стихи.
- А.К: Да-да. Причем стихи давних лет, которые мне кажутся актуальными и сегодня. Когда я их изредка перечитываю, поражаюсь. Например, стихотворение «Старик», написанное в возрасте 23-24 лет:
Кто тише старика,
Попавшего в больницу,
В окно издалека
Глядящего на птицу?
Кусты ему видны,
Прижатые к киоску.
Висят на нем штаны
Больничные в полоску.
Бухгалтером он был
Иль стекла мазал мелом?
Уж он и сам забыл,
Каким был занят делом.
Сражался в домино
Иль мастерил динамик?
Теперь ему одно
Окно, как в детстве пряник.
И дальний клен ему
Весь виден до прожилок.
Быть может, потому,
Что дышит смерть в затылок.
Вдруг подведут черту
Под ним, как пишут смету,
И он уже - по ту,
А дерево - по эту.
- А.Л: Только в юности можно писать такие смелые тексты.
- А.К: Разумеется. Сам удивляюсь, что я тогда замечал печаль и трагедию стариков. А вот совершенно другие стихи, которые называются «Велосипедные прогулки»:
Велосипедные прогулки!
Шмели и пекло на проселке.
И солнце яркое на втулке,
Подслеповатое на елке.
И свист, и скрип, и скрежетанье
Из всех кустов, со всех травинок.
Колес приятное мельканье
И блеск от крылышек и спинок.
Какой высокий зной палящий!
Как этот полдень долго длится!
И свет, и мгла, и тени в чаще,
И даль, и не с кем поделиться.
Есть наслаждение дорогой
Еще в том смысле, самом узком,
Что связан с пылью и морокой,
И с каждым склоном, каждым спуском.
Кто с сатаной по переулку
Гулял в старинном переплете,
Велосипедную прогулку
Имел в виду иль что-то вроде.
Где время? Съехав на запястье,
На ремешке стоит постыдно.
Жара. А если это счастье,
То где конец ему? Не видно.
- А.К: Прямо Мефистофель с Фаустом!
- А.Л: Ну, да.
- А.К: Остановись, мгновенье! Действительно, велосипед - настоящее удовольствие. Когда меня спрашивают: «Какое ваше любимое занятие?», я всегда отвечаю: «Велосипед».
- А.Л: Ездите?
- А.К: Да, это чудесно.
- А.Л: Прямо по городу?
- А.К: Нет, конечно - на даче. Я удивляюсь, как молодые люди снуют на своих велосипедах меж пешеходов, не боясь их задавить. Я бы так не смог.
Прочту еще одно маленькое стихотворение:
Звезда над кронами дерев
Сгорит, чуть-чуть не долетев.
И ветер дует... Но не так,
Чтоб ели рухнули в овраг.
И ливень хлещет по лесам,
Но, просветлев, стихает сам.
Кто, кто так держит мир в узде,
Что может птенчик спать в гнезде?
- А.К: В самом деле, непонятно, на чем все держится. Чудо!
Еще одно стихотворение. Это 1960-е годы:
Не занимать нам новостей!
Их столько каждый день
Из городов и областей,
Из дальних деревень.
Они вмещаются едва
В газетные столбцы,
И собирает их Москва,
Где сходятся концы.
Есть прелесть в маленькой стране,
Где варят лучший сыр
И видит мельницу в окне
Недолгий пассажир.
За ней - кусты на полчаса
И город как бы вскользь,
Толпу и сразу - паруса,
И всю страну - насквозь.
Как будто смотришь диафильм,
Включив большой фонарь,
А новость - дождик, и бутыль,
И лодка, и почтарь.
Но нам среди больших пространств,
Где рядом день и мрак,
Волшебных этих постоянств
Не вынести б никак.
Когда по рельсам и полям
Несется снежный вихрь,
Под стать он нашим новостям.
И дышит вроде них.
- А.К: Я сразу представил себе Голландию. Хотя в те годы там еще не бывал. Прелестно пожить в маленькой стране, правда? Но я думаю, что не справился бы с этим - привык к другим масштабам. Не знаю, хорошо это или плохо, но так. А отъезды действительно очень соблазнительны…
- А.Л: Еще бы! Сколько людей уехали.
- А.К: И сколько друзей…
Уехав, ты выбрал пространство,
Но время не хуже его.
Действительны оба лекарства:
Не вспомнить теперь ничего.
Наверное, мог бы остаться —
И был бы один результат.
Какие-то степи дымятся,
Какие-то тени летят.
Потом ты опомнишься: где ты?
Неважно. Допустим, Джанкой.
Вот видишь: две разные Леты,
А пить все равно из какой.
- А.Л: Это тоже 1960-е?
- А.К: Да. Я как бы предвидел, что нас ждет впереди. Прочту маленькое стихотворение, которое тогда было в моде и многим запомнилось. Всего восемь строчек:
Танцует тот, кто не танцует,
Ножом по рюмочке стучит.
Гарцует тот, кто не гарцует,
С трибуны машет и кричит.
А кто танцует в самом деле
И кто гарцует на коне,
Тем эти пляски надоели,
А эти лошади — вдвойне!
- А.К: Вы знаете, приятно, когда удаются стихи с юмором. В них есть что-то необычное.
- А.Л: Что-то предвидите тоже замечательно.
- А.К: Особенно веселое:
Я в плохо проветренном зале
На краешке стула сидел
И, к сердцу ладонь прижимая,
На яркую сцену глядел.
Там пели трехслойные хоры,
Квартет баянистов играл,
И лебедь под скорбные звуки
У рампы раз пять умирал.
Там пляску пускали за пляской,
Летела щепа из-под ног –
И я в перерыве с опаской
На круглый взглянул потолок.
Там был нарисован зеленый,
Весь в райских цветах небосвод,
И ангелы, за руки взявшись,
Нестройный вели хоровод.
Ходили по кругу и пели.
И вид их решительный весь
Сказал мне, что ждут нас на небе
Концерты не хуже, чем здесь.
И, Господи, как захотелось
На волю, на воздух, на свет,
Чтоб там не плясалось, не пелось,
А главное, музыки нет!
- А.К: Мы все знаем такие концерты, когда не знаешь, как спастись.
Теперь прочту более серьезное стихотворение - из тех, что любимы до сих пор:
Но и в самом легком дне,
Самом тихом, незаметном,
Смерть, как зернышко на дне,
Светит блеском разноцветным.
В рощу, в поле, в свежий сад,
Злей хвоща и молочая,
Проникает острый яд,
Сердце тайно обжигая.
Словно кто-то за кустом,
За сараем, за буфетом
Держит перстень над вином
С монограммой и секретом.
Как черна его спина!
Как блестит на перстне солнце!
Но без этого зерна
Вкус не тот, вино не пьется.
- А.К: Алексей, давайте представим себе, что мы бессмертны. Мне кажется, все потеряло бы цену - и любовь, и стихи, и музыка. Жизнь прекрасна тем, что имеет начало и конец, поэтому ею и дорожишь. Молодость бесшабашна, не жалеет ни себя, ни других. А с возрастом начинаешь задумываться и кое-что понимать…
Теперь прочту стихи, посвященные девушке. А как же без девушек? Все было:
Среди знакомых ни одна
Не бросит в пламя денег пачку,
Не пошатнется, впав в горячку,
В дверях, бледнее полотна.
В концертный холод или сквер,
Разогреваясь понемногу,
Не пронесет, и слава Богу,
Шестизарядный револьвер.
Я так и думал бы, что бред
Все эти тени роковые,
Когда б не туфельки шальные,
Не этот издали: «Привет!».
Разят дешевые духи,
Не хочет сдержанности мудрой,
Со щек стирает слезы с пудрой
И любит жуткие стихи.
- А.К: Своеобразный портрет. Без Достоевского не обошлось, правда?
- А.Л: Да-да.
- А.К: Или стихотворение «Разговор»:
Мне звонят, говорят: - Как живете?
- Сын в детсаде. Жена на работе.
Вот сижу, завернувшись в халат.
Дум не думаю. Жду: позвонят.
А у вас что? Содом? Суматоха?
— И у нас, — отвечает, — неплохо.
Муж уехал. — Куда? — На восток.
Вот сижу, завернувшись в платок.
— Что-то нынче и вправду не топят.
Или топливо к празднику копят?
Ну и мрак среди белого дня!
Что-то нынче нашло на меня.
— И на нас, — отвечает, — находит.
То ли жизнь в самом деле проходит,
То ли что... Я б зашла... да потом
Будет плохо. — Спасибо на том.
- А.Л: Да, мощно. Александр Семёнович, у нас осталось немного времени. Давайте два последних стихотворения.
- А.К: Тогда я прочту стихотворение, которое мне кажется серьезным и важным.
Когда тот польский педагог,
В последний час не бросив сирот,
Шел в ад с детьми и новый Ирод
Торжествовать злодейство мог,
Где был любимый вами Бог?
Или, как думает Бердяев,
Он самых слабых негодяев
Слабей, заоблачный дымок?
Так, тень среди других теней,
Чудак, великий неудачник.
Немецкий рыжий автоматчик
Его надежней и сильней,
А избиением детей
Полны библейские преданья,
Никто особого вниманья
Не обращал на них, ей-ей.
Но философии урок
Тоски моей не заглушает.
И отвращенье мне внушает
Нездешний этот холодок.
Один возможен был бы Бог,
Идущий в газовые печи
С детьми, под зло подставив плечи,
Как старый польский педагог.
- А.К: Это о Януше Корчаке, действительно святом человеке. Ему предлагали спасение.
- А.Л: Ну, да…
- А.К: И последнее стихотворение, совсем маленькое:
Четко вижу двенадцатый век.
Два-три моря да несколько рек.
Крикнешь здесь - там услышат твой голос.
Так что ласточки в клюве могли
Занести, обогнав корабли,
В Корнуэльс из Ирландии волос.
А сейчас что за век, что за тьма!
Где письмо? Не дождаться письма.
Даром волны шумят, набегая.
Иль и впрямь европейский роман
Отменен, похоронен Тристан?
Или ласточек нет, дорогая?
- А.Л: Что ж, это был «Весь Кушнер» и сам Александр Семёнович у нас в студии. Встретимся в положенное время. Спасибо большое!
- А.К: И вам тоже!
- А.Л: До встречи!
Телеканал «ВОТ!»,
«Весь Кушнер»,
11 июня 2013, 17.00
polit.pro
Ссылка на видео-версию
442
