Lushnikov Live TV — 17:43 02 Июня 2013 —
Евгений Понасенков: «В истории, как и в жизни, лучше не сорить, чтобы потом меньше убирать»
Историк Евгений Понасенков в гостях у Алексея Лушникова в программе «Драматургия истории»
Евгений Николаевич Понасенков – историк, режиссер, журналист.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители. В эфире - новая программа на канале «Ваше общественное телевидение», точнее говоря, новый цикл, определяющий драматургию нашей истории. Я с большой радостью представляю своего московского коллегу - режиссера и историка Евгения Понасенкова. - Е.П: Здравствуйте! - А.Л: Женя, еще раз здравствуйте. Я думаю, это должно быть ярко, любопытно, интересно и взрывать сознание. Мы будем…. - сказал я! Евгений точно будет к этому стремиться, а я всячески ему помогать, задавая вопросы. Надеюсь, получится нечто серьезное. Предлагаю начать «Драматургию истории» с вводной программы, где определиться с основными понятиями и тем, что будоражит сознание. Например, мое сознание будоражит факт, что создается некий государственный орган для «борьбы за чистоту истории». - Е.П: За чистоту? - А.Л: Именно! Чтобы история не пересматривалась, была монолитна и едина. Как вы думаете, такое в принципе возможно? - Е.П: По поводу чистоты истории, как и чистоты девушки, вопрос сложный, неоднозначный и интимный. - А.Л: С историей по-другому не бывает. - Е.П: Я считаю, что в истории, как и в жизни, лучше не сорить, чтобы потом меньше убирать. И так сколько реального и мифологического «мусора», который государство сначала создает, а потом… Ведь любое государство переживает разные этапы становления и развития. И на каждом таком этапе оно, самоутверждаясь, выбрасывает определенное количество мифов вместо еды. Производить вкусности гораздо сложнее мусора! И пока есть некий темный ресурс, можно все купить. Все, что на нас и вокруг нас помогает дойти до нейрофизиологии телезрителей. Главное, что все закупается, государству невыгодно производить, потому что для производства нужны талантливые люди. А чтобы появились талантливые люди, их нужно освободить. Талант не может и не должен сидеть в тюрьме - там ничего хорошего не сделать: ни одежду, ни еду, ни, тем более, произведения искусства. А мы сейчас даже тюльпаны завозим из Голландии! Получается, нашему государству выгодно, чтобы талантливые люди молчали, а еще лучше – просто не существовали: тут качаем, там закупаем и есть «масса», которая имеет с этого свои две копейки. Все замечательно! В этом трагедия бывшей одной шестой части суши - генетика территории. Как правило, она только ухудшаться, идут наследственные мутации. Одну часть интеллигенции выслали на «философском пароходе», другую заставили замолчать, третью замучили в лагерях, а четвертая была вынуждена уехать по экономическим соображениям. Остается то, что остается, и генетика ухудшается, в прямом смысле слова, а вместе с ней и российская цивилизация, история. - А.Л: В чем проявляется ухудшение? - Е.П: Понимаете, когда здоровые организмы либо уничтожаются, либо высылаются, а остаются потомственные любители определенных жидкостей и рабы, ничего хорошего получиться не может. Из царского крепостного права - в сталинское крепостничество, далее - в застой и т.д. Так сходятся две генетики: генетика в прямом смысле слова, когда на уровне генов передаются алкоголизм и т.п. вещи, и генетика цивилизации, когда наследуется рабский менталитет, холуйство, холопство. Два страшных минуса соединяются, и мы получаем то, что получаем. Это один момент. Есть и другой. Почему государству не выгодно пересматривать историю? Прежде всего, я не совсем понимаю, что значит «пересматривать». История, как любая наука, не может остановиться и закончиться. - А.Л: Ну, хорошо, пересмотреть взгляды на те или иные исторические события. - Е.П: Да. - А.Л: Например, мы с вами сейчас сидим в студии и разговариваем. Пройдет три года, и каждый из нас будет вспоминать этот вечер по-своему. Я скажу, что помню белую коробку в углу, а вы расскажите про большой колокол, который заприметили у противоположной стены. То есть событие одно и то же, но запоминается по-разному. Конечно, нас объединяет студия, зрители, тема разговора… - Е.П: Родина. - А.Л: Родина нас тоже объединяет, согласен. - Е.П: В моем присутствии прошу всегда начинать с Родины. - А.Л: Хорошо. И все это как-то проецируется. Государство же вправе защищать свои идеологические мотивы, столбы… - Е.П: Белые! - А.Л: Не всегда, кстати. - Е.П: Здесь есть один нюанс. Действительно, каждый из нас может вспомнить что-то одно, наиболее яркое в его представлении. Но с фактами не поспоришь, можно лишь увеличивать или уменьшать их количество. И совсем другое дело - оценка. Один скажет: «Боже мой! Какие вражеские тезисы он озвучивает. Жидомасонский агент!». Другой: «Наконец, что-то светлое, разумное, объективное, вменяемое и искреннее! Человек болеет за ситуацию и не может молчать». - А.Л: Женя, а вы можете молчать? - Е.П: Я? - А.Л: В принципе? - Е.П: Я очень люблю молчать. Но если я буду делать это в эфире… - А.Л: Конечно, я говорю образно. - Е.П: Вообще в жизни человека есть два главных состояния - созерцание и созидание. Я считаю, что созерцание предполагает тишину и не общение со всеми, кроме внутреннего я. Это важнейшая вещь! Без созерцания не может быть никакого созидания, потому что для него требуется осознать происходящее. Тонино Гуэрра, по-моему, гениально сформулировал: «Великая музыка никогда не нарушает тишину, из которой она была создана». Поэтому я считаю, что тишина и молчание - это замечательно. Плохо, что многие современные драматурги не прислушались к завету Шекспира: «Дальнейшее - молчание». Они все пишут и пишут. И появляется новая драма, часто дрянная, ужасная, бессмысленная. Эстетика, к сожалению, гибнет. Вернемся на Родину. По поводу традиций нашей цивилизации и того, что государство должно охранять. Вообще-то государство - это механизм, как и любой, даже самый высокий чиновник, который является наемным существом и не более того. Отнюдь не патер, не отец Отечества, не Бог и не сверхъестественное, передвигающее предметы маниакальное существо. Нет! Все, что должно делать государство, прописано в законах, прежде всего, в Конституции. Остальное – часто подавление свободы личности и нарушение закона. Народ обладает правом на суверенитет. А когда власть «прихватизировали» несколько человек, они, держась за свои кресла, начинают рассказывать малообразованной толпе, что она должна и будет жить плохо. Помните, как сказал Жванецкий: «Патриотизм - это объяснение того, почему мы должны жить хуже, чем другие». То есть нужно оправдание, а для него требуется ложь. И проще всего наврать про историю. Потенциал определяется двумя вещами – тем, что страна производит, и тем, что она может продать (продукт интеллектуальной деятельности). Уровень жизни низкий, потому что у нас нет ничего интеллектуально созданного. В итоге страна бедная. Чем ее накормить? Можно жирными и пышными мифами о том, чего не было: если в реальности правит бедность, требуется что-то нереальное. Так мы начинаем изобретать, трагедия и комедия идут рука об руку. Кстати, я не зря упомянул Жванецкого: юморист, а тема научная. История, к сожалению или к счастью – штука очень винегретная, в ней чего только не намешано! Представим, что я - ученый, который изучает события последнего года. Среди прочих тем, которыми пытаются отвлечь население, история с Депардьё. Французский актер получает российское гражданство, выбирает себе место жительства, ездит по стране, ему дарят – то папаху, то оренбургский платок и т.д. Я обязан собрать все эти факты и доложить о них. Но, по сути, происходящее за гранью кафкианского образа, одесского и чаплиновского юмора. Фантасмагория! Так что не стоит пренебрегать удачными фразами юмористов – история, как наука, в том числе исследует трагикомическую составляющую жизни. Наше дивное государство, пытаясь «накормить» население, выдумывает очень смешные вещи. Например, я подготовил две монографии об истории Отечественной войны 1812 года. - А.Л: Говорят, вы занимались этой темой с девяти лет. - Е.П: Я действительно увлекся этим ярким периодом российской истории в девять лет. Стал ходить в библиотеки, музей-панораму Бородинской битвы, где собраны тысячи томов по теме, читал и упорно занимался. Год за годом. Я не думал о карьере и не оглядывался. Меня мучил вопрос: если мы оставили поле боя и сдали Москву, как можно праздновать победу? Я узнал страшные подробности. Например, что Кутузов имел больше войска, чем Наполеон. Однако французская армия умудрилась не просто взять все наши укрепления, причем за первые 2 часа сражения (кроме батареи Раевского и Багратионовых флешей), но и понесла меньшие потери: французы потеряли 34 000 солдат, русские - 50 000. Потом я выяснил, почему так вышло. Кутузов не командовал! В отличие от Наполеона, который лично объезжал все позиции на коне, не боясь вражеских выстрелов, он не соизволил сесть на лошадь, а проехал в дрожках там, где была дорога, откуда вообще ничего не видно. Есть замечательные мемуары адъютанта Кутузова: «Первое ядро, выпущенное с французской стороны, пролетело над нами и ударило в соседний дом…». Так началось Бородинское сражение. Это по поводу инициативы. А легендарный казачий атаман Платов? Он был в стельку пьян и вовремя не вышел в рейд, поэтому единственный автоматически не получил награду за Бородино. Кутузов доложил об этом царю. Хотя не сказал, что сам, не будучи пьяным, проспал все сражение. Вот почему такие потери. А ведь Наполеон даже не ввел в бой гвардию, выиграл, не использовав резерв. Когда начинаешь изучать документы, становится страшно. Знаете, каким был второй приказ Кутузова после назначения командующим? О борьбе с дезертирами! Откуда дезертиры при нашем патриотизме? Между прочим, 2000 человек на 130 000 солдат. Это, доложу я вам, очень много! - А.Л: На 130 000? - Е.П: Много для сплоченной армии, не наступающей, а отходящей к святыне и перед генеральным сражением. Конечно, был героизм, потому что когда в тебя стреляют, ты не можешь не быть героем: убивают, и ты герой автоматически. Есть такая фраза: «Я жалею страну, которой необходимы герои». Но если оценивать степень героизма по результатам, следует вспомнить, что французская армия, имевшая меньше войска, взяла позиции русских и заставила их отступить. Простите, кто больше герой? Ну, и плюс талант военачальника. Наполеон умело использовал артиллерию - разворачивал пушки вслед за движением наших солдат, а Кутузов поставил их «дамским веером», и мы стреляли по «родимой березе». Наполеон, мерзавец, говорил, что «после сражения нет врагов, есть только люди», и барон Ларей, который заведовал медицинской службой Великой французской армии, после Бородино, прежде всего, занимался солдатами противника. А православный князь Кутузов, между прочим, бросил 25 000 своих раненых в Москве, хотя знал, что Ростопчин будет поджигать город. Настоящее военное преступление - почти все эти люди сгорели! Некоторых французские гвардейцы успели вынести из горящих домов и оттащить с улиц. Французы, когда вошли в Москву, были поражены увиденным. Есть мемуары, но у нас их стараются не переводить. Улицы российской столицы кишели в стельку пьяными ранеными и дезертирами, потому что после Бородино русская армия фактически перестала существовать, о чем докладывали царю. Это всего один пример того, как наше государство лжет, причем за наши собственные деньги: на празднование юбилея победы в Отечественной войне 1812 года, по официальным данным, потратили около 2 млрд 400 млн бюджетных рублей. Огромная сумма на пропаганду позора, в том числе поражения при Бородино! И это вдвойне неприятно, потому что русский народ по-прежнему «имеют во все места», а ему все равно. Омерзительно! Но ты ничего не можешь сделать, так как образованных людей, которые понимают, что происходит, меньшинство. Мы забываем, что демократия – это уважение меньшинства, большинство было в Каменном веке. Значит, до сих пор в нем и живем. Ситуация очень неприятная, и в ближайшее время она будет ухудшаться, потому что власть в истерике: информация открывается и страна может стать неконтролируемой. Но я думаю, что она не выйдет из-под контроля, потому что тяга к правде у масс отсутствует. А душить трех-четырех замученных и нищих интеллектуалов, две-три газетенки, плюс маленький телеканал - мелочно и бессмысленно. Советская власть в этом плане была очень хитрая. У нас имелся один Райкин и один Театр на Таганке с Юрием Петровичем Любимовым, с которым я работал. Пожалуйста, для Запада все есть - можно покритиковать чиновника. И еще в фильме «Верные друзья» (помните героя по фамилии Нехода?) - чуть-чуть и издалека. Да, позволяли ставить «Клопа» и «Баню» Маяковского. Политика двойных стандартов! Знаете, что самое печальное? Я рассказал вам историю с позором Бородина и Кутузова. Мы можем не обсуждать, допустим, поражение в Крымской войне или убийство в спину 1 миллиона человек энкавэдэшниками из заградотрядов, прочие трагедии. Как это ни странно прозвучит, историку скучно заниматься историей России: можно изучить один год и экстраполировать его на всю историю страны. Везде будет одно и то же! Мы ничего не преодолеваем. Это У НИХ есть Средние века и Ренессанс. А У НАС и античности-то не было, нечего возрождать. Или, допустим, 12 лет страшного гитлеровского правления. На Западе все честно: признали, что это плохо, документально зафиксировали и юридически осудили. А наши лагеря при Сталине? Мы позволяем кому-то считать, что все замечательно - и что убили Мандельштама, и что расстреляли Гумилева. Ведь нам мешали английские Агенты! И те, кто как Леонардо да Винчи любит юношей. Эти еще страшнее! Современные гомосексуалисты - генетически английские шпионы, ленинградские еврейские врачи и многодетные кулаки. Пятая колонна, которая постоянно мешает нам что-то делать. Помню из детства, как у отцовского «Жигуленка» (первого, второго и даже третьего по счету!), на котором мы всей семьей ездили на дачу, не закрывались двери. Кто виноват? Агенты влияния и гомосексуалисты, в лице Микеланджело. Ну, и, конечно, Дягилев. Недавно я снимал о нем фильм и был на его могиле в Венеции. Там похоронены Дягилев, ленинградский Нобелевский «тунеядец» Бродский и гений модерна в музыке Стравинский. Кто им дал последний приют и успокоение? Наполеон! Как известно, кладбище Сан-Микеле устроили по приказу французского императора. Кладбища, которые находились в городской черте Венеции, во время высокой воды всплывали, и начинались эпидемии, поэтому Наполеон, как человек разумный, предложил устроить захоронения на отдельном острове. Россия отвергла своих гениев, а Венеция их приняла. На самом деле, нет ничего прошлого и прошедшего - все очень близко. Приведу еще один пример. В Венеции я, в том числе, собирал материал для двух документальных фильмов: один - про Лукино Висконти, другой - про итальянские походы Бонапарта. Мы со съемочной группой сидели в кафе на знаменитой Набережной Неисцелимых, о которой писал Бродский. Я вспомнил, что именно здесь он беседовал с Рейном. - А.Л: С Евгением Рейном? - Е.П: Да, с Евгением Рейном. Все знаменитые ленинградские люди сидели именно в этом кафе. Я вспомнил стихотворение Евгения Баратынского «Дядьке-итальянцу» и подумал: я приехал в Венецию, чтобы рассказать об этом городе в эпоху Наполеона, а в стихотворении Баратынского речь идет как раз о наполеоновских походах. Оно посвящено воспитателю поэта по фамилии Боргезе. Именно такая фамилия была у мужа Полины Бонапарт, сестры Наполеона. Баратынский написал это стихотворение в Неаполе в 1836 году, за несколько лет до своей смерти. Я снимал в Венеции одну часть фильма о Висконти, в том числе, о его картине «Смерть в Венеции». Только что мы говорили о кладбище Сан-Микеле, месте последнего успокоения великих русских людей, дарованном Наполеоном. То есть он закрыл тему смерти. И самое важное в череде этих метафор, что Евгений Баратынский умер в Неаполе, который был взят французами, и там правил король Жозеф Бонапарт, брат Наполеона. Затем его отправили в Испанию. Несколько лет королем Неаполя был командир французской кавалерии Мюрат. То есть через Наполеона, Висконти, Бродского и тему смерти история выходит за рамки времени. Я сидел в том же кафе, что Бродский и Рейн, вспоминая стихотворение Баратынского, которое все оживило. - А.Л: Это исключительно российское свойство - своеобразный взгляд на историю. Вопрос цивилизационного порядка. - Е.П: Извините, я вас перебью. Знаю, что в Ленинграде все люди интеллигентные, и никто никого не перебивает. Если что, сразу в застенки, а так все очень интеллигентно… Понимаете, все страны и правительства стараются что-то выгодно приукрасить. Пожалуйста, приукрасьте! Но нельзя же выдумывать «с нуля» и врать до такой степени. - А.Л: «Врать до такой степени» - это анатомия процесса? - Е.П: Анатомия очень простая. - А.Л: Вы считаете, что нужно придумывать что-то выдающееся, я правильно понимаю? - Е.П: Рассказываю. Нам надо заявить о своей самобытности и ее превосходстве. И мы забываем, что те, кто говорил о превосходстве одной нации над другой, очень плохо заканчивали. Ах, наша духовность! Мы - не такие, как все! Действительно, ни одна страна в мире не замучила столько поэтов. - А.Л: «Поэты в России рождались с дантесовой пулей в груди»? - Е.П: Не у всякого была пуля такого красавца, как Дантес. Думаю, большинство поэтов убили уроды - в прямом, физиологическом смысле слова. Когда вам в спину стреляет необразованный и немытый энкавэдэшник по приказу какого-нибудь Швондера, это омерзительно. Нет ничего хуже для поэта. - А.Л: Вы думаете, для поэта велика разница, кто и как его убьет? - Е.П: Я не могу говорить за всех поэтов, но со стороны мне кажется так. Я вообще за красоту. Что касается государства, то ему надо самоутвердиться за счет людей. Поэтому и выдумываются отдельность и самость. Ну, смешно! Как можно говорить, что мы сами с усами, когда все – и пиджак, и президент, и парламент... - А.Л: Вы идете по словарю иностранных слов? - Е.П: Да. Черт с ним, с парламентом, даже баня – это латынь. А театр, балет, опера, конституция? Между прочим, основной закон. Камера, телевизор, радио, физика, биология, история, поэзия. Все, что есть, привнесено в русскую культуру и русский язык. Это не наши изобретения! Есть несколько несчастных русских, достигших колоссальных успехов. Но они, в основном, были казнены. - А.Л: Выдающиеся люди - вообще редкое явление. - Е.П: Для одной шестой части суши несколько гениев будет маловато, по сравнению с маленькой Европой, родившей множество гениев. Это первое. Второе. За 700 с лишним лет, благодаря нашему родному православию у нас не было ни одного ученого. Это католики были вынуждены сжигать ученых: Кампо ди Фиори, Джордано Бруно и т.д. У нас они просто не рождались. - А.Л: Как это не рождались? - Е.П: Всего одно имя. - А.Л: Начиная с Ломоносова... - Е.П: Стоп! Именно начиная. Если бы не Петр I, мы бы с вами сейчас здесь не сидели, а были бы грязные, немытые и бородатые. Немецкие негодяи выучили пришедшего с Севера Ломоносова. А до этого, пока из Европы не завезли ученых, в России не было ни одного своего. Несчастную первую аптеку духовные люди разнесли в клочья. Первый печатный станок, прибывший из Польши, тоже. Первую вилку, которой сейчас кушают все патриоты, привезла на свою свадьбу в 1606 году плохая Марина Мнишек. До этого их просто не было! Даже «исконно русская» картошка была завезена из Америки, которая нам давно и упорно вредит. Миф на мифе сидит и мифом погоняет! Государство выдумало страшную русскую самобытность - мы не просто ото всех отдельно, а намного лучше. Обратите внимание, какой нам праздник всучили вместо 7 ноября. - А.Л: Предложили. - Е.П: Предложили! Вот что значит образованный человек. Нам предложили 4 ноября (на самом деле, с учетом пересчета дат, должно быть 5-е, но это не так важно). Речь об исходе польско-литовско-казацкого гарнизона из Кремля, где они, простите, защищали кого? Законную власть и бояр! Более того, будущий царь Романов успел вместе с дядей присягнуть на верность польскому королевичу. То есть когда его короновали, он уже был не легитимен! Кстати, сейчас у нас празднуют 400 лет Дома Романовых, и никто не вспоминает, что, начиная с Петра III (это 1761-1762 годы) у нас династия не Романовых, а Гольштейн-Готторпских, и все немцы. Была надежда, что Екатерина зачала Павла I не от мужа. Есть легенда, что когда, по-моему, Александру III доложили, что не от мужа, он сказал: «Слава Богу, мы русские!». Потом, когда сказали, что все-таки от мужа, произнес: «Слава Богу, мы законные!». Таким образом, русскими правили и посылали в бой за английские интересы под Аустерлиц и Фридландом немцы. У Александра I мама Вюртембергская принцесса, а жена – Баденская принцесса. Он такой же русский, как Наполеон. - А.Л: Справедливо. - Е.П: Александр положил столько народу ради своей мании величия и защиты английских интересов, а в Петербурге он изображен в виде ангела на вершине колонны рядом с главным зданием города, к тому же покрашенным в отвратительный цвет. Вообще я – романтик: белые ночи, набережные. Для меня Ленинград начался с советских фильмов. Хорошо помню «Разные судьбы» с красавицей Татьяной Пилецкой, мостики и романс Рощина «Почему ты мне не встретилась». Иду, смотрю по сторонам и стараюсь не замечать дикий цвет Зимнего дворца. Ночью еще ничего, а днем... И вдруг на корабле или понтоне - старинное славянское слово «кафе» или еще лучше – «кофе-хауз». Причем рядом с Эрмитажем. Просто русак на русаке, самобытность на самобытности! Понимаете? А из этого «кофе-хауза» доносится даже на итальянская музыка в честь «расстрелянного архитектора», а блатная дрянь, простите! Такое ощущение, что в этой стране все сидели. Естественно, романтика заканчивается. - А.Л: Евгений, может, стоило пройти чуть дальше? - Е.П: Дальше вообще страшное дело. Я вам потом расскажу, это не для эфира. - А.Л: Что ж, вернемся к истории. - Е.П: Это и есть история. - А.Л: К науке. Ведь в России появились университеты. - Е.П: «Университет» - тоже старинное славянское слово. - А.Л: Мы же не будем обсуждать каждое слово – мираж, монтаж... - Е.П: Без монтажа мы вообще ничего не получим. - А.Л: Замечательные французские слова! - Е.П: Да. И еще винтаж. - А.Л: Тем не менее, есть достаточно яркие страницы цивилизационного развития России. Бывало и хуже, и лучше. - Е.П: Лучше бы лучше! Какие именно года вы имеете в виду? - А.Л: С того момента, как Петр Алексеевич воспитался в немецкой слободе. Известно, что немцы - это люди, которые немы, то есть... - Е.П: Это точно не мы! - А.Л: Просто они говорят нам другом языке, не такие, как мы. Потому нет такого понятия в мире, как «немцы». Это чисто русское слово. - Е.П: Большое достижение. - А.Л: Те, кого мы называем немцами, на самом деле, германцы. - Е.П: И это большое достижение. - А.Л: Было бы интересно посмотреть на период времени с воспитания Петра Алексеевича в немецкой слободе до его восшествия на престол и создания Нового парадиза. - Е.П: Еще одно дивное славянское слово - «парадиз». - А.Л: Исторические прорывы в чем? - Е.П: Стоп-стоп! Вы сейчас раскатали потрясающий текст, и я уже приготовился услышать от вас про прорывы... - А.Л: А я перекинул на вас, чтобы вы привели какие-то исторические примеры. - Е.П: Может, вам что-то такое известно... - А.Л: И все-таки? - Е.П: Масонские тайны и т.п. Почему я должен отвечать за то, что вы так красиво начали? - А.Л: Вы об этом ничего не знаете? - Е.П: Я НЕ знаю. Как бы так сказать в эфире, чтобы не вырезали? - А.Л: Здесь ничего не вырезается. - Е.П: Да? - А.Л: Да. Имейте это в виду на будущее. - Е.П: Сколько отсюда до канадской границы? (Смеется.) Дело вот в чем, что когда мы пафосно говорим о возрождении России, используем конкретный исторический термин. Назовите мне хотя бы один год, который вы хотели бы возродить в российской истории? Допустим, вспомнили Петра Алексеевича, который провел катастрофические и уникальные реформы. Катастрофические в хорошем плане, в смысле масштабности. Но, простите меня, какой ценой? На какой хвое стоит Венеция, понятно. Про Петербург тоже хорошо известно – он построен, в том числе, не берцовых костях. - А.Л: Вообще-то Венеция стоит на деревянных сваях, а не на хвое. - Е.П: Да-да. - А.Л: Они не окисляются и, по сути, превратились в камень. - Е.П: У нас-то все окисляется! Напомню, что в замечательный век, когда немка Екатерина переписывалась с французом Вольтером, а потом купила и перевезла в Петербург его библиотеку, русские люди жили в состоянии животных, а то и хуже. Помните, у Троекурова «собаки жили лучше крестьян»? Русские рабы находились в худшем положении, чем античные рабы. Они ничего не могли! - А.Л: А как же дело боярыни Салтыковой (Салтычихи)? - Е.П: Это было церковное дело. - А.Л: Тем не менее, ее казнили. - Е.П: Если бы отрубили головы всем до единого помещикам, которые творили подобное же, не осталось бы никого, включая Суворова и Кутузова. - А.Л: С ней так поступили, чтобы другим было неповадно. - Е.П: Я думаю, что это была личная расправа. И вообще лучше говорить не об исторических курьезах, а об исторической реальности. - А.Л: Хорошо, 1861 год - отмена крепостного права. - Е.П: Да этого мы еще дойдем. - А.Л: Мы можем этот год повторить? - Е.П: Повторить этот год?! Вы что, вольтерьянец? Вас посадят! - А.Л: Ну, хорошо… - Е.П: Как это – «освободить людей»? И потом, вы же помните, что никого не освободили. - А.Л: Да. - Е.П: 20 лет - можно родиться и умереть во «временно обязанном состоянии». Более того, вспомните письмо Александра II Линкольну: «Мы вам поможем и людьми, и матросами, пошлем на вашу войну гражданскую». Это пишет барин, хозяин рабов! Легко, без решения правительства и санкции парламента, и, тем более, не спрашивая желания народонаселения ехать в Америку и умирать за права Севера. И ведь послали! В Сан-Франциско отправили умирать русских людей. Какого дьявола?! - А.Л: И сколько отправили? - Е.П: Много. И сейчас там много могил. Трагедия России в том, что большинство русских становятся рабами, крепостные даже не присягали на верность государю. То есть они были животными, не гражданами, никем. И это мужчины, про женщины я вообще не говорю. Как вы знаете, число душ, которыми владел помещик, исчислялось мужским населением. Православная церковь - один из самых мощных крепостников, допустим, Троице-Сергиев монастырь (Лавра) имел 100 000 рабов. И все нормально! Вот, что такое Россия, которую вы хотите возродить. - А.Л: Ну, что ж... - Е.П: Дорогие телезрители, подумайте, кого следует не любить - тех, кто констатирует факты, или тех, кто много веков унижал русский народ? - А.Л: Вы считаете, что нужно знать всю правду? - Е.П: Да, иначе опасно. - А.Л: Но тогда может начаться… - Е.П: Сейчас расскажу - одна минута! Если в электрическую розетку сунуть пальцы, вас убьет током. И если вы об этом не знаете, очень плохо. Русский народ живет, обманутый и не знает про эту самую розетку, постоянно сует в нее пальцы. Она до сих пор не обесточена. - А.Л: То есть мы говорим о мерах предосторожности… Что ж, уважаемые телезрители, это была вводная программа. Должен сказать, начали мы достаточно жестко (смеется). - Е.П: Лично я - нежно. - А.Л: С Евгениной нежностью! Напомню, что наш цикл называется «Драматургия истории». Скоро продолжим и постараемся хоть немного разложить нашу историю по полочкам. Конечно, если получится. - Е.П: Получится! - А.Л: Евгений, спасибо! - Е.П: Спасибо вам! - А.Л: Всего доброго! Телеканал «ВОТ!», «Драматургия истории», 3 июня 2013, 17.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
2056
