Lushnikov Live TV — 19:34 18 Февраля 2014 —
Людмила Нарусова: «Менять жизнь в стране будет не Господь Бог и не Путин. Только мы сами»
Политик Людмила Нарусова и Алексей Лушников в телепрограмме «Особый взгляд»
Людмила Борисовна Нарусова - политический деятель, в 2002-2012 годах - член Совета Федерации РФ, в 1996- 1999 годах - депутат Госдумы. Член Санкт-Петербургского союза журналистов. Вдова Анатолия Собчака.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Особый взгляд» и я с большой радостью представляю вам Людмилу Борисовну Нарусову. Еще раз здравствуйте, Людмила Борисовна! - Л.Н: Здравствуйте. - А.Л: Сегодня у нас своего рода программа памяти Анатолия Александровича Собчака - 14 лет со дня его смерти. Если задуматься, это космическое количество лет, но кажется, буквально вчера мы сидели в студии канала «ТВ-6. Россия» на Тихорецком проспекте и обсуждали с ним президентские выборы, другие вопросы. - Л.Н: Кто такой Путин… - А.Л: Да. Впервые Анатолий Александрович пришел в нашу студию, на эфир «Синих Страниц» 13 сентября 1999 года и стал первым гостем на будущем «Вашем общественном телевидении». - Л.Н: Вы не побоялись, я помню. - А.Л: Да, он только вернулся из вынужденной эмиграции. С тех пор прошло много лет и многое изменилось. - Л.Н: По-моему, у Александра Городницкого есть строчки: «Дворцы и каналы на месте, а прежнего города нет». Всякий раз, приезжая в Петербург, я с болью их вспоминаю. - А.Л: Людмила Борисовна, на ваш взгляд, что меняется, а что нет? - Л.Н: Лучше Городницкого не скажешь. Дух этого города и его климат - я имею в виду не дожди и туманы - всегда отличался. Особенно во времена Анатолия Александровича. Сейчас трудно представить, что во время путча 1991 года можно было встать в проеме окна Мариинского дворца, будучи прекрасной мишенью для снайпера, и обратиться к ревущей толпе, заполнившей площадь. На следующий день вся страна узнала, что можно прорвать блокаду, ворваться на «Пятый канал» (тогда еще Ленинградского телевидения) и сказать, что ГКЧП - бывший министр КГБ, министр внутренних дел и прочие - государственные преступники. Люди воспряли духом! Сегодня, когда я читала лекцию, ко мне подходили и говорили: «Вы знаете, тогда мы впервые почувствовали, что значит быть гражданином. Не народонаселением, трудящимися или абстрактными жителями, а гражданами». Да, было сделано много ошибок - наверное, без них нельзя пройти такой путь. Но были и действия; масштабная, трудная и яркая жизнь, которая бурлила в городе. Мы освободились от клейма, определенного Даниилом Александровичем Граниным: великий город с областной судьбой. Что такое Петербург, знали все. Это было труднейшее, но, пожалуй, самое счастливое время. - А.Л: Людмила Борисовна, тем не менее, прошло 14 лет. - Л.Н: 14 лет Анатолия Александровича нет в живых, а город существует без него больше 18-ти. - А.Л: Скажите, почему приходят и уходят губернаторы, новые люди и хорошо забытые старые, а ситуация не меняется? Новые личности не рождаются. Давайте говорить прямо - таких ярких звезд, как Собчак, нет. - Л.Н: Вопрос, наверное, не ко мне. Хотя я знаю, почему: жители Петербурга снова превратились в народонаселение. В 1996 году они поверили «великому политику» Шутову, который сейчас отбывает пожизненный срок за 14 убийств. В то время он не сходил с телеэкранов и «каждый вечер, в час назначенный» (прямо по Блоку!) вместе со своим дружбаном Невзоровым нес полную чушь, зомбировал людей. А журналисты это подхватывали и тиражировали на страницах газет и журналов. Мы часто говорим об ответственности власти. Но должна быть и ответственность граждан, если их можно так назвать. Ведь сейчас никто не заламывает руки, не приставляет пистолет к виску и не говорит: «Голосуй за этого депутата, партию, мэра или губернатора!». И в ГУЛаг за галочку напротив другой фамилии или названия не отправят. Но люди идут, как покорное стадо, за поводырем и выбирают. - А.Л: С середины 1990-х годов кто-то уехал за рубеж, кто-то распрощался с активной гражданской позицией и т.д. В Питер приехали люди из других регионов и даже стран. Говорят, в нашем городе - более 2 миллионов гастарбайтеров из бывших советских республик и не самых… - Л.Н: Высокоинтеллектуально и духовно развитых. - А.Л: Назовем это так. - Л.Н: Да, мы толерантны. - А.Л: Но это совершенно меняет климат и понятие красоты в городе. - Л.Н: Меняет, потому что разбавляется настоящая петербургская интеллигенция, хотя это слово и стало почти ругательным. У вас есть сомнения или иллюзии насчет того, как будут голосовать приезжие 2 миллиона? Как работодатель или бригадир скажет, так они и проголосуют. Вот вам и результат. - А.Л: И это не изменить? - Л.Н: Вы знаете, я не была бы столь пессимистична. Буквально сегодня читала лекцию студентам: для молодых, 20-летних ребят Анатолий Собчак – папа Ксении Собчак. - А.Л: Точно. А вы - мама. - Л.Н: Да. При этом они очень внимательно слушали и задавали вопросы, которые свидетельствовали о том, что их не зомбируют федеральные телеканалы и агитационные листовки на выборах. Слава Богу, они другие! На них вся надежда. Несмотря на то что эти дни не располагают к радости, вопросы, которые я услышала, придали мне сил и бодрости. - А.Л: Людмила Борисовна, можно я задам вам ряд окололичных вопросов? - Л.Н: Почему «можно»? У нас все можно - на вашем (пока еще) телевидении. - А.Л: Хорошо. Вы помните, как познакомились с Анатолием Александровичем? - Л.Н: Конечно, помню. - А.Л: Последние 14 лет Анатолий Александрович по-прежнему был с вами? - Л.Н: Ничего не исчезло. Знаете, меня обижает, когда спрашивают: «А вы ЛЮБИЛИ своего мужа?». Я не понимаю, почему вопрос задают в прошедшем времени. Ведь даже если человек умер, любовь к нему не исчезает, во всяком случае, у близких. Она остается, но в другом виде. Сегодня я ехала к вам на эфир и вспоминала, что мы с Анатолием Александровичем познакомились именно на Васильевском острове - впервые увидели друг друга на юридическом факультете Университета. А потом шли вдвоем с 22-й линии до метро. - А.Л: «Василеостровская»? - Л.Н: Да, к метро «Василеостровская». Всю дорогу проговорили и даже не заметили, как дошли. - А.Л: Вы шли по Большому проспекту или по Среднему? - Л.Н: По Большому, но петляли и вышли на набережную - было 19 ноября, День артиллерии и давали салют. Васильевский остров очень много значит в нашей жизни. В 1995 году мы были с ним в Нью-Йорке, где встретились с Иосифом Бродским, изгнанным из города за тунеядство. Потом он стал лауреатом Нобелевской премии и Собчак уговорил его вернуться. - А.Л: Да? - Л.Н: Да. Он сказал: «Вас изгнал Ленинград, а вернетесь вы в Петербург», - не предполагая, что эти слова сыграют решающую роль. И стал по памяти читать стихи Бродского, которые очень трудны для запоминания, потому что в них нет рифм в привычном понимании. Потом они разговаривали про фразу, по-моему, из «Путешествия в Стамбул» Бродского о том, что федерализм - синоним демократии. Анатолий сказал, что взял ее за основу Конституции, которую на тот момент писал. Иосифа Александровича поразило, что советский руководитель, мэр читает его стихи и берет фразы из его произведения для каркаса новой Конституции. Я помню это удивление, как мы провели вместе почти весь день: начали за завтраком и закончили ужином. Он согласился вернуться, но, увы, преждевременная смерть не позволила этому замыслу осуществиться. - А.Л: Поразительно! - Л.Н: Конечно, мне трудно быть объективной… Но Анатолий Александрович действительно много сделал. Например, когда в Москве, в Большом театре стали гнобить Майю Плисецкую, он пригласил ее в Петербург. Великая балерина приехала и провела свой балетный конкурс здесь. Собчак был лицом города. Это не мое оценочное суждение, а, наверное, объективный факт – в Петербурге не было руководителя такого уровня образования, культуры и любви к тому, что составляет его славу. В Филармонию он ходил не для галочки, а потому что не мог не ходить, хотя бы раз в неделю. Такая атмосфера города. - А.Л: Помните, его часто укоряли? - Л.Н: Да, за то, что он ходил по театрам. Хотя он делал это в свободное от работы время. Укоры Шариковых, которые думают, что если ты надел кепку и каждый день перед камерами перерезаешь ленточку очередного недостроенного, плохо или на непонятно какие средства построенного объекта, являешься хорошим руководителем. А человека, который считает, что главное богатство города – люди, их культура и дух, им понять трудно. - А.Л: Людмила Борисовна, скажите, Анатолий Александрович советовался с вами перед принятием решений, в ключевые моменты? - Л.Н: По этому поводу много мифотворчества. Во всяком случае, недоброжелатели говорили, что я чуть ли не требовала чего-то и руководила им. - А.Л: Что вы влияли на решения? - Л.Н: Да. Если бы я влияла на решения, они были бы иными. Несмотря на разницу в возрасте (Анатолий старше на 14 лет), у меня дома была «кликуха» - старуха Изергиль. У меня сильно развита интуиция, я чувствую людей. И существовало понимание, что с высоты своего положения он может чего-то не замечать. Когда я впервые увидела на приеме в Смольном высокого человека (нового в правительстве), спросила: «Кто это такой?». Анатолий ответил: «Это Яковлев. Я взял его на ЖКХ и строительство, потому что никто не соглашался. Провальная должность». Я сразу отреагировала: «По-моему, он - большой жулик и мерзавец». На что в ответ услышала: «Как ты можешь так думать о людях?! Никто не соглашался, а он согласился!». Потом мы узнали, почему. Были какие-то вещи, но Анатолий меня не слушал и принимал свои решения. За исключением одного раза, во время второго путча в 1993 году. Вы помните? - А.Л: Конечно. - Л.Н: Было очень страшно. Все знали, что у нас есть Союз русских офицеров, типа Макашовского и что они собирались что-то штурмовать. Затем появился адмирал Щербаков, который пытался Собчаку вставлять палки в колеса. Как раз в это время в Филармонии выступал оркестр Владимира Спивакова, с которым мы очень дружим. Сам Спиваков был на репетиции, а мы с его женой Сати сидели на кухне и испуганно смотрели телевизор, где показывали, как штурмуют Останкино и заглушают Свету Сорокину. В этот момент Собчак прибежал, на ходу перекусил и попросил свежую рубашку (всегда выглядел безупречно!). Затем попросил еще одну с собой и сказал, что, вероятно, не придет ночевать, потому что будет в Смольном организовывать оборону. Может, как требует часть депутатов, придется раздать оружие. Но я вдруг сказала: «Этого делать нельзя!». Меня поддержала Сати: «В театре говорят, что если на сцене висит ружье, оно обязательно выстрелит». Действительно, может начаться что-то непредсказуемое и неуправляемое. Я продолжила: «Помнишь главный вывод твоей комиссии по расследованию Тбилисских событий 1989 года? Нельзя применять оружие против собственного народа, даже если кажется, что он не прав. Это конец для руководителя и политика». Собчак задумался и ушел. В итоге, второй путч, как и первый, прошел в городе без кровопролития. Люди не понимают такие вещи. Конечно, хорошо, когда есть сытая жизнь, отоварены талоны, как было в 1990 году, и с крыши не капает. Но если на улицах льется кровь… Не допустить этого - высочайшее искусство руководителя и политика. Возвращаясь к тому, о чем мы говорили. Каждый вечер выливалась грязь и клевета из «600 секунд». Помним, да? Но Собчак не закрывал программу, хотя не смотрел ее. Иногда злился, когда ему говорили: «Опять там то-то и то-то». А что мы видим сейчас? Во что превратилось наше телевидение? Я не хочу плохо говорить о ваших коллегах в Петербурге, но иногда так хочется найти прежний «Пятый канал». - А.Л: «Пятый канал» давно не питерский. - Л.Н: Не питерский и нет того драйва. Мы с вами говорили про атмосферу города. Вспомним «Пятое колесо» Беллы Курковой, «Общественное телевидение» Максимова, дискуссии и высокий градус обсуждения - не заданного и не по заранее написанным вопросам. То самое гражданское общество, которое нам необходимо. И ведь все это было в нашем городе. Нравилось, не нравилось, но воспитывало граждан и особый дух. А крутя беззубые передачи, давая глянцевые картинки о том, как все хорошо, и старые фильмы или новые сериалы про бандитов, мы получили репутацию бандитского Петербурга и улиц разбитых фонарей. Слава Богу, молодежь это не смотрит, а сидит в интернете, где есть островки свободы. А для людей среднего и старшего поколения отсутствие воздуха, жизни - мне кажется, главная причина пассивности, равнодушия и пофигизма. Раз ничего не изменить, пусть будет так. Это и есть начало конца. - А.Л: Людмила Борисовна, то, о чем вы говорите, известно большинству наших зрителей. Сейчас я задам коварный вопрос. Вы хорошо знаете Владимира Владимировича Путина... - Л.Н: Почему коварный? Мне его задают почти каждый день. - А.Л: Я еще не спросил. - Л.Н: Я знаю, чем это кончится (смеется). - А.Л: Более того, он - крестный отец Ксении. Вы же можете ему сказать… - Л.Н: Это мифотворчество. Владимир Владимирович - не крестный отец Ксении, хотя знает ее сызмальства. Мы с ним не так часто общаемся. А есть ближний круг, люди, которые каждый день формируют его мнение, приносят дозированную и отфильтрованную информацию. Приведу пример. Все знают, насколько Олимпиада - болезненная тема лично для Путина. Не далее как вчера я случайно увидела сюжет, по-моему, в интернете о том, что в Волгограде голодают многодетные матери, имеющие по пять и более детей, потому что получают пособие на ребенка в размере 300 рублей. Что это? - А.Л: И не говорите - ужас. - Л.Н: Руководство города хочет привлечь их к уголовной ответственности за доведение до самоубийства, потому что женщины не позволяют врачам делать инъекции глюкозой. А они голодают, требуя повысить детские пособия. И на этом фоне - фейерверки и миллиарды рублей, потраченные на Олимпиаду. Я уверена, чтобы не испортить настроение на Играх, такую информацию до Владимира Владимировича не доносят. - А.Л: Но у вас есть с ним спецсвязь? Вы можете отправить СМС? - Л.Н: Нет, у нас другая связь, которой я могу воспользоваться только в Москве. Или министр здравоохранения с гордостью заявляет о том, что является начальником Штаба по медицинскому обслуживанию Олимпиады - спортсменов, команд и т.п. А в это время контр-адмирал флота и заслуженный человек, всю жизнь проведший на атомных подводных лодках, пускает себе пулю в лоб, потому что у него нет лекарств. Как соотносятся такие вещи? Это не очернение нашей страны и не оппозиция по отношению к Олимпиаде, а информация, которую надо знать, чтобы понимать настроения в обществе и ситуацию в стране. - А.Л: Министр здравоохранения мог решить этот вопрос. - Л.Н: Она должна была решить! Чтобы заслуженному пожилому человеку не пришлось, корчась в муках, стреляться. Самое ужасное – это двойная мораль и двойные стандарты в определении того, что нужно стране. Может, сохранить жизнь этому человеку или дать пособия многодетным матерям гораздо важнее, чем поразить всех пышностью Олимпиады. - А.Л: Людмила Борисовна, двойная мораль и разные среды обитания человека существовали всегда. Ничего нового не происходит. - Л.Н: Мы же претендуем на то, чтобы называться новым государством. «Отречемся от старого мира»? - А.Л: За 30 лет его не переделать. - Л.Н: Не переделать! Но, опять же, переделывать будет не Господь Бог и не Путин. Только мы сами. - А.Л: Это очень серьезный вопрос. - Л.Н: Начинать нужно с себя. Сказать: «Я пойду и выберу того, кого считаю нужным, а не того, кого мне подсказали на работе, партия «Единая Россия» или кто-то еще. Я отвечаю за то, что будет в моем городе. Лично!». - А.Л: Все это верно, но, к сожалению, за последние 15-20 лет многие наши сограждане деградировали - алкоголь, наркотики и т.п. Целые регионы «сидят на игле». И эти люди – не малая часть нашего общества. Как они будут голосовать, очевидно. Давайте я предложу одну идею, а вы скажете, дурак я или нет. - Л.Н: Говорю сразу - не дурак! - А.Л: Может, нам не нужно всенародное голосование? Пусть голосуют люди, которые несут определенную ответственность за что-то или кого-то. Не обязательно имущественную. Например, в семье - трое детей или один ребенок, за которых отвечают. - Л.Н: А если нет детей, ты не имеешь права голосовать? - А.Л: Нет, я говорю о разных формах ответственности. Например, можно официально скупать голоса тех, кто не хочет участвовать в голосовании. Как иначе сопоставить голоса, например, профессора и того, кто отдал жизнь бутылке, но имеет точно такое же право выбирать президента, депутатов Госдумы, мэра? - Л.Н: Так было всегда, не только сейчас. Я вспоминаю выборы 1989 года, когда Ленинград оказался единственным городом в Советском Союзе, не выбравшим ни одного партийного функционера: ни Соловьева - первого секретаря Обкома партии, ни Герасимова... - А.Л: Гидаспова? - Л.Н: Нет, тогда был Соловьев. - А.Л: Юрий Филиппович? - Л.Н: Да. Гидаспова поставили уже после него. Ни Александрова, ни даже районных секретарей - никого не выбрали. Мы тогда жили на Гражданке (угол Гражданского проспекта и Просвещения). Там стоял ларек, в котором всегда продавали спиртное. Я отправилась в школу за дочкой, а когда шла обратно, услышала, как мужики в хорошем подпитии обсуждали расклеенные листовки. Один говорил другому: «Петрович сказал, что даст каждому по бутылке и по отгулу, если проголосуем за Соловьева - партийного начальника». А второй ему ответил: «Дурак! Ты бутылку выпей, отгул возьми, а проголосуй за Собчака!». Никто не знал, кто я… - А.Л: Вряд ли эту ситуацию можно зеркально перенести на день сегодняшний. - Л.Н: Конечно. Но я не могу согласиться с вами, что пьющий человек - совсем пропащий. - А.Л: Я не говорю «пропащий», а веду речь о разных уровнях ответственности. - Л.Н: Иногда они больше понимают про нашу жизнь. Не могу сказать, что я часто веду беседы «по душам» за бутылкой, но порой приходится. Особенно в дальних поездках. - А.Л: Людмила Борисовна, вы серьезно? - Л.Н: Иначе разговор не клеится. - А.Л: Да вы что? - Л.Н: Мы с вами сидим за чаем, а во время последней поездки на поезде Великие Луки – Псков разговор не клеился. Когда я надеваю шапку и очки, меня не узнают. И, слава Богу! Но все равно видят чужака. Однако от этих людей я слышу такие оценки, которые все платные кремлевские политологи, вместе взятые, сделать не могут - о перспективах и прочих вещах. Я, конечно, не пью эту бормотуху, но чтобы разговор завязался, уважить надо. Для меня это стало открытием. Я в общем-то всегда жила благополучно: сама - доцент, муж – профессор. Более того, я думала, что знаю свою страну. Но в последние годы, благодаря многочисленным поездкам поняла, что Москва и Петербург - это одна Россия, а чуть дальше, Великие Луки, уже не говорю, за Уралом – совсем другая страна. - А.Л: На ваш взгляд, как может существовать страна, чьи граждане такие разные? - Л.Н: Она не существует, а СОсуществует. И это до поры до времени. Слава Богу, что наших людей охватили равнодушие и апатия, а не другие проявления. Не приведи Господь, чтобы все вылилось в какой-нибудь Майдан. Хотя напряжение растет. - А.Л: Думаете, ситуация может вылиться в Майдан? - Л.Н: Попробуйте объяснить происходящее тем многодетным матерям. И ведь это не глухая деревня, а Волгоград. Женщины голодают, а их хотят посадить в тюрьму по статье. Очень трудно, уверяю вас. - А.Л: Людмила Борисовна, давайте немножко... - Л.Н: Знаю, не надо о грустном. - А.Л: Даже не о грустном - это часть нашей жизни. Наверное, вы меня сейчас заругаете, но я попробую. - Л.Н: Как я могу заругать? Я - ваша гостья. - А.Л: Хорошо. Представьте себе, что в 2014 году стал возможен диалог Владимира Путина и Анатолия Собчака. На ваш взгляд, о чем бы они разговаривали? - Л.Н: Если бы Собчак знал, что произошло за последние 14 лет. - А.Л: Конечно. - Л.Н: Я думаю, первая и главная претензия к Володе (Анатолий Александрович так его называл), что до сих пор не реализована идея правового государства. Закон должен быть одинаков для всех. Почему пьющий мужик, который ехал со мной в поезде (никогда не забуду эту встречу!), если угонит грузовик картошки со своего поля, сядет в тюрьму, а о ворующем миллионы министре обороны и министре сельского хозяйства пошумят и забудут? Скажите, вы верите, что Сердюков за все ответит? Я - не кровожадный человек, более того, лично знакома с Анатолием Эдуардовичем. Для меня произошедшее стало ударом, но, судя по тому, что он даже не арестован, вряд ли. Екатерина II говорила: «Закон как атмосфера - чем человек выше, тем меньше действие на него». Необходима ответственность власти за принимаемые решения и депутатов - за дурацкие законы, которые они утверждают. Создание правового государства - идея, ради которой благополучный профессор юридического факультета и завкафедрой пошел в политику. По тем временам Собчак занимал достаточно высокое положение, имел хорошую зарплату и т.д. Однако он занялся политикой, потому что хотел изменить жизнь, его унижало существование «телефонного права», когда с трубкой у уха решались вопросы, которые должны решаться в судебном порядке. Вы спросили у меня, как мы познакомились. Знаете, чем Анатолий меня покорил? После знакомства он помог мне, как юрист - во время развода с первым мужем. На этом все закончилось. Но через год мы встретились снова. Я к тому времени жила в однокомнатной квартире, а он разводился с женой и жил в кооперативе, который сам создал и где был председателем. Там освободилась однокомнатная квартира. Собчак оставил свою большую квартиру жене с дочкой и тещей и подал заявление, чтобы купить освободившуюся площадь для себя. Вопрос почему-то решался в исполкоме и там была тетка, которая заявила: «Теперь все будут разводиться, квартиры им подавай!». Ей объяснили, что никто никому ничего не дает, Анатолий Александрович покупает жилье за свои деньги и имеет на это право, как основатель кооператива. Все-таки купить квартиру ему не дали. Он пришел, рассказал все мне и объявил, что подал в суд на исполком. Я опешила: «Ты подал в суд на советскую власть? Что за глупость?!». А он спокойно ответил: «Да, я подал в суд на советскую власть, потому что она нарушает установленные законы». И вы знаете, он выиграл - без взяток, безо всего, в то время. Я тогда подумала: «С одной стороны, человек блаженный, раз судится с советской властью. С другой - своего добился». Возвращаясь к вашему вопросу. Назвать современное российское общество правовым, даже с большой натяжкой нельзя. Если мы посмотрим на известные судебные процессы и громкие дела, заказные уголовные и прочие, они высосаны из пальца: закон суров и справедлив, «к кому надо», а «к кому не надо», удивительно либерален. Это главный показатель неблагополучия государства. Я думаю, Анатолий Собчак с большим сожалением констатировал бы сей факт. Известна его фраза, прозвучавшая в 1999 году, когда было дано поручение Генпрокуратуре, та возбудила дело и тут же произошла утечка в прессу, началась травля и т.п. Он сказал: «Самая большая опасность, что наша правоохранительная система становится «правохоронительной». Хоронят право, и это очень опасно». Мне кажется, такой была бы главная претензия Собчака к Володе. Хотя он не знал, просто не мог знать, что нам предстоит «советский ренессанс», который сейчас наблюдается. Причем не только в политической жизни, не только ностальгия и приукрашивание, как все было хорошо, например, по части истории. Ведь история - это наука, у которой есть свои ученые. А есть физика... - А.Л: И биология. - Л.Н: Биология тоже политизирована. Наша церковь будет возбуждать дела против тех, кто в учебниках пишет о теории Дарвина - происхождении человека от обезьяны. Скажем, ядерная физика. Не будучи специалистами в данной области, мы с вами вряд ли могли бы сказать: «Учебник по физике нужно писать так!». Помните, у Аркадия Райкина была миниатюра со словами: «Партия учит нас, что электрический ток движется от плюса к минусу»? Невозможно написать такое в учебнике. А почему-то в истории каждый чувствует себя специалистом, прочитав научно-популярную книжонку, написанную Пупкиным на основе, непонятно каких источников, взятых из неизвестных архивов - но со своей концепцией. Здесь тоже требуется доказательная база, как в любой другой науке. То, что у нас история превращается в сферу обслуживания идеологии, очевидно. Ситуация с единым учебником истории аналогичная. Я - историк и для меня это больная тема. Что происходит? Вы наверняка готовили шашлык. Берете шампур и нанизываете на него кусочки мяса. Они разные – есть жирные, постные… - А.Л: Жилистые. - Л.Н: Да. Но вы отбираете для себя только хорошее мясо. А история - не шашлык. В ней есть все: плохие и хороши, жирные и костлявые куски. Делать вкусное и аппетитное блюдо в угоду идеологии нельзя. А сейчас происходит именно это. Например, объединяют Февральскую и Великую Октябрьскую революции, хотя они совершенно разные по целям, задачам, движущим силам. Хочется снизить ответственность большевиков в угоду коммунистическому электорату. Я уже не говорю о том, что Сталин у нас - великий менеджер. Кстати, я, как и вы, была на открытии Олимпиады. Думаю, все видели это представление. - А.Л: Конечно. - Л.Н: Историю нашей страны показали, как великую индустриализацию и коллективизацию. Все эти машины, косилки, комбайны, первые «Москвичи»... - А.Л: И «Запорожцы». - Л.Н: А где история Великой Отечественной войны? Говорят, требование МОК – не политизировать. Но это наша история! Почему мы не проявили настойчивость? Конечно, не надо показывать зверства и прочее, но какая-нибудь Катюша вполне могла спокойно прокатиться по стадиону и показать, что мы выиграли войну. Нет! Наш патриотизм тихий, в угоду международному сообществу и его правилам мы это показывать не будем. Зато когда действительно оппозиционный телеканал провел опрос о блокаде – он ужасен, я не считаю его своевременным и этичным, - разразился скандал. Но ведь журналист обязан видеть срез общественного мнения и знать, что думает молодое поколение. Блокадники сами задавали себе такие вопросы. В итоге, СМИ закрыли и все. А почему в сценарии открытия Игр не было Гагарина? Если уж мы говорим о знаковых моментах в истории нашей страны, отраженной в Олимпийском празднике. - А.Л: Да, Гагарин не полетел. - Л.Н: Потому что лучше никого не раздражать. Все-таки Гагарин - первый, но еще был Армстронг (Нил Армстронг – американский астронавт, в 1969 году первым ступивший на Луну – прим. ред.). - А.Л: Вы думаете в связи с этим? - Л.Н: Я думаю, это от излишней угодливости. И, мне кажется, она говорит не о настоящем патриотизме. Я не очень люблю Некрасова, как поэта, но именно он написал строки и, кстати, в нашем городе: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Только через ненависть к плохому можно обрести настоящую любовь к хорошему. Это нормально для любого человека. А когда приказано любить… - А.Л: Людмила Борисовна, коль мы затронули историю, давайте вспомним один важный момент - период, когда вы вывозили Анатолия Александровича из Петербурга. - Л.Н: Да, я вывозила, а кто еще? - А.Л: Как это было, расскажите. - Л.Н: Недавно фонд, которым я руковожу, опубликовал пятитомное собрание «Невский, 41». Надеюсь, это не будет скрытой рекламой. Просто у Аничкова моста, на Невском проспекте, дом 41, во дворце Белосельских-Белозерских на основе материалов из личных архивов я создала Музей становления демократии в современной России. (Надеюсь, демократия останется не только в нашем музее…) В 1999 году, еще при жизни, Анатолий Александрович успел написать и издать книгу «Дюжина ножей в спину», которая вошла в пятитомник. Так вот, он сам описывает события тех дней. Собчак не ходил по повесткам в суд, потому что ни одна из них не пришла – потом я это доказала. В конце концов, его взяли прямо на улице и привезли на допрос. Накануне мы договорились сходить к врачу. Но Анатолий Александрович позвонил мне и сказал: «Предупреди врача, чтобы не ждал». Я все поняла и сразу поехала к нему, буквально вырвала его оттуда, заставив следователя вызвать «Скорую помощь» и зафиксировать состояние. Правда, наши газеты потом написали, что это была чуть ли не симуляция - никакого инфаркта. В Военно-медицинской академии Анатолия Александровича лечил Юрий Леонидович Шевченко – ее начальник и главный кардиолог. Он готовил мужа к операции, а ему лично звонили из прокуратуры и говорили: «Перестань лечить Собчака, пусть подыхает». В доказательство того, что за ним приглядывают, каждый день спускали колеса у его автомобиля, припаркованного во внутреннем охраняемом дворе. А медсестра, которая ставила капельницу и делала уколы и никак не могла попасть в вену, хотя очень опытная? Я спросила, в чем дело – увидела, что у нее руки трясутся – и услышала: «Сегодня утром мне позвонили и сказали, что моя дочка учится в такой-то школе, ходит таким-то маршрутом и может не вернуться домой». Я доверяю нашим врачам, но не доверяю нашим ментам. В такой ситуации, под воздействием прямых угроз Собчака было необходимо вывезти из страны, и я приняла такое решение. Помните замечательного кинорежиссера - Семёна Арановича? - А.Л: Конечно. - Л.Н: Один из его знаменитых фильмов – «Торпедоносцы». Так вот, у него была опухоль мозга, и когда в свое время его понадобилось срочно вывезти на лечение в Германию, обратились за помощью к Собчаку. Он отдал необходимые распоряжения, а занималась этим вопросом я. Поэтому знала, как заказать санитарный самолет, оформить документы для больного человека и т.д. Теперь этот опыт пригодился. У меня был единственный, но очень надежный помощник, который раньше инструктировал по делам, связанным с безопасностью (за мной была «наружка»), - Владимир Путин. - А.Л: Да вы что? - Л.Н: Да, и он рисковал всем, потому что ушел из Смольного в 1996 году вместе с Собчаком. Работать с Яковлевым не стал. Вы знаете, это настоящий поступок - мужчины и человека высокого духа. Наверное, вы не помните, но в то время Володя дал большое интервью, по-моему, питерской газете «Дело», которое называлось «Лучше быть повешенным за преданность, чем за предательство». - А.Л: И он помог все организовать? - Л.Н: Сейчас я могу об этом сказать. - А.Л: Потрясающе! - Л.Н: Никогда этого не забуду. Он - профессионал. - А.Л: Вы улетели из «Пулково»? - Л.Н: Да. Собчаку не предъявили обвинение - он выступал как свидетель. Но шайка журналистов и «бультерьеров» так обставила дело, что якобы его чуть ли не завтра посадят. Ситуация нагнеталась. Хотя ни подписки о невыезде, ни других «флажков» не было. Анатолий Александрович имел право уехать на лечение, чем я и воспользовалась. 7 ноября, в 7 часов утра, когда все готовились отмечать коммунистический праздник, а «наружка» еще не начала работать (заступала с 8 утра), мы покинули Петербург. - А.Л: Почему Париж? - Л.Н: Во-первых, у меня там были близкие друзья, с которыми удалось связаться. Во-вторых, они подготовили госпиталь и «Скорую помощь», которая встретила нас у трапа самолета. Для нашей Военно-медицинской академии я написала расписку, что забираю мужа на праздники домой и несу за него ответственность. Мы приземлились в аэропорту Ле Бурже, Собчака отвезли в госпиталь и через два дня сделали операцию. - А.Л: Да, все вспоминается… - Л.Н: Почитайте, советую. - А.Л: Обязательно. - Л.Н: Особенно хочется, чтобы эту книгу прочли недоброжелатели и враги, которые шушукались за нашими спинами и поливали нас грязью: меня - за то, что я чуть ли не тайком вывезла Анатолия Александровича за границу. Если вы не хотите жить в шорах, надуманных или навязанных Невзоровым, почитайте. Книга написана, что называется, от первого лица и снабжена документами. Я не хочу никого не переубеждать. Просто если есть желание что-то узнать - узнай, а не думай, что известные тебе три слова и есть истина. - А.Л: Людмила Борисовна, прошло 14 лет со дня смерти Анатолия Александровича. Совершая сегодня какие-то поступки и действия, вы думаете, что бы сказал он? Вам снятся сны? Он в них появляется? - Л.Н: Приезжая в Петербург, я всегда иду на кладбище, почти как на исповедь. Может, это богохульно, с точки зрения ортодоксальной церкви, но мне нужно отчитаться за себя и за то, что я делаю, как живу… Сны снятся, но они очень личные; иногда веселые и даже смешные. - А.Л: Что ж, большое спасибо! - Л.Н: Грустный у нас получился разговор. Я понимаю, такая тема… Но вообще без оптимизма нельзя смотреть в будущее. - А.Л: Давайте вы придете к нам в следующий раз и мы поговорим о светлом будущем. А сейчас, спасибо огромное, Людмила Борисовна - за то, что вы вспомнили. - Л.Н: Вам спасибо. Прошу прощения, если злоупотребила вашим временем. Порежьте ненужное… - А.Л: Мы не режем. - Л.Б: На самом деле, для меня большая радость - вернуться «в мой город, знакомый до слез», поговорить о нем и о времени, о нас с вами и о том, кем мы стали. И все-таки без оптимизма нельзя: город заслуживает лучшего и большего. - А.Л: Дай-то Бог. Спасибо! - Л.Н: До свидания! - А.Л: Людмила Нарусова была сегодня у нас в гостях, уважаемые телезрители. Снова встретимся в нужное время и в нужном месте. - Л.Н: Спасибо! Телеканал «ВОТ!», «Особый взгляд», 18 февраля 2014, 21.30 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
539
