Историк Галина Игнатьева: «Сейчас крепость Орешек посещает вдвое меньше туристов, чем в 1980-е»
«Правда, что зело жесток сей орех был, однако же, слава Богу, счастливо разгрызен», - писал Пётр Великий о взятии крепости Орешек в октябре 1702 года. О том, как проходил штурм и насколько крепость готова к 310-летнему юбилею своего возвращения в Российское государство, рассказала петербургский историк и краевед Галина Петровна Игнатьева.
Крепость Орешек была основана новгородцами ещё в 1323 году. Своё название она получила по названию Орехового острова в истоке Невы, где она расположена. Также топоним навсегда вошёл в историю Приневья – в честь него был назван Ореховский мир: первый в истории договор между Новгородской демократической республикой и Шведским королевством 1323 года, на долгие годы определивший границы между двумя странами.
«Однако в 1612 году крепость вместе со всей Ингерманландией отошла к Швеции, - рассказывает Галина Игнатьева. – И девяносто лет здесь властвовали шведы. В это время крепость была переименована в Нотебург (Nöteborg) – фактически это и есть «Ореховый город», только по-шведски». Только с началом Северной войны у России появился шанс вернуть себе Ингрию вместе с Орешком. Даже сокрушительное поражение под Нарвой не остановило молодого Петра I в его намерении.
Кстати, Северная война в целом интересна ещё и тем, что с обеих сторон в боевых действиях принимали участие монархи: шведский король Карл XII и русский царь Пётр. «Правда, конкретно при взятии Нотебурга Карл не присутствовал», - говорит Галина Игнатьева. Возможно, это тоже сыграло роковую для шведов роль: 26 сентября 1702 года русские начали обстрел крепости, а уже 11 октября после кровопролитных боёв шведы признали своё поражение. Русских во взятии участвовало 12,5 тыс. человек, шведов – 439. Среди отрядов Петра погиб каждый десятый, из шведов – каждый четвёртый военный.
Ряд исследователей отмечает, что при завоевании Ингрии большое число живших здесь русских встречало гвардейцев из Москвы без особого восторга. Дело в том, что тут жило много беглых крестьян, спасшихся на берегах Невы от крепостного права. Но Галина Игнатьева отрицает эти свидетельства: «Мне такие факты неизвестны», - отрезала она.
Сразу после победы Пётр, придававший огромное значение символам, переименовал Нотебург в Шлиссельбург – «ключ-город». Историк Константин Жуков пишет, что в конце 1702 года в России даже выпустили плакат с изображением двуликого Януса: в одной руке, символизирующей прошлое, у него был ключ, в другой, протянутой в будущее, - замок. И если ключом стал Шлиссельбург, под замком подразумевался уже город Ниен и крепость Ниеншанц. Шведы также понимали это, и многие из них тут же бросились бежать из укреплений предшественника Петербурга, хотя Пётр не торопился, отложив штурм Ниеншанца уже на 1703 год. До него оставалось несколько месяцев…