Прямой эфир — 13:43 17 Мая 2014 —
Даниил Коцюбинский: «Россия пыталась стать европейской страной, оставаясь евразийской державой»
Историк Даниил Коцюбинский в гостях у Алексея Лушникова в программе «Сумерки Третьего Рима».
Даниил Александрович Коцюбинский - журналист и историк, кандидат исторических наук. Преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Автор более 40 научных работ, нескольких научно-популярных и публицистических книг, радиоспектаклей.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: «Сумерки Третьего Рима», уважаемые телезрители, и Даниил Коцюбинский - в нашей студии! Еще раз приветствую, Даниил. Давай вернемся к тому прекрасному времени, когда… Жаль, что мы не жили в то время. А, может, и хорошо. Но если бы жили, могли бы сегодня говорить о неких первоисточниках и личных свидетельствах. Однако такого нет и мы опираемся исключительно на показания истории. В роли транслятора здесь выступает Даниил Коцюбинский. - Д.К: Транслятора ее предположений, скажем так. - А.Л: Да. - Д.К: Потому что история - наука неточная, с известной долей условности. Тем не менее, мы попытаемся быть учеными. Я напомню, что мы находимся в рубежной для российской истории эпохе, когда московский этап закончился и начался петербургский. Последняя попытка вернуться к московским реалиям была предпринята во время вступления на престол Петра II - двор переехал на коронацию в Москву и там задержался. Потом возникла Анна Иоанновна, которая вернулась в Петербург и закрепила начало петербургского этапа российской истории. В 1740 году императрица скончалась, а он продолжился. - А.Л: Обратного хода не имеет. - Д.К: Да. Прежде чем мы начнем говорить о фактах и событиях тех лет, я хочу еще раз структурировать повествование. Наш цикл посвящен ответу на вопрос: почему российская политическая культура развивалась именно так и многие века не могла полноценно европеизироваться? В итоге, двадцатое столетие в России ознаменовалось масштабными государственными катастрофами. Первая из них, в начале XX века, сопровождалась гражданской войной и вкатыванием в тоталитаризм. Почему так вышло? Истоки ответа на данный вопрос лежат в том временном отрезке, где мы сейчас находимся. Они лежат глубоко, но прорисовываются. Что такое петербургский этап в истории России и отечественной политической культуры? Существовал миф о том, что наша страна когда-то находилась вне поля европейского влияния и ориентации на Европу. На самом деле, такого никогда не было! Как только Иван III избавился от монгольской зависимости, сразу начал смотреть, что делается за рубежом - на Западе. - А.Л: Да и во время зависимости… - Д.К: Да-да. Татарское влияние ослабевало постепенно. Пока татары отвечали за спокойствие и порядок, ориентироваться на другие территории и пытаться им подражать смысла не имело. А после возникла необходимость воевать и, соответственно, подражать. Но в чем отличие именно петербургского этапа? Почему произошел качественный скачок? Потому что Россия не просто смотрела на Европу, а пыталась стать европейской страной, оставаясь евразийской. Возник цивилизационный диссонанс. Модернизация коснулась не только узких военно-технических сфер, как было в конце XV, XVI и XVII веках. Она распространилась на социально-культурный сегмент и затронула разные слои общества, дворянство в целом. Страна начала меняться изнутри: приехало огромное количество иностранцев, целые территории, населенные иностранцами, включили в состав России. Это привело к накоплению «горюче-смазочного материала», рванувшего в начале XX века. О чем речь? Одним из итогов царствования Анны Иоанновны стало возникновение русского национализма, ориентированного не на борьбу с супостатами. Ведь что такое национализм в Европе? Допустим, французы борются с англичанами, Жанна Д`Арк ведет отряды за короля и Францию на штурм Орлеана. А что такое русский национализм в России? Это агрессия, направленная на сограждан. Конфликтный феномен, взрывающий империю изнутри. Первыми жертвами и объектом такой ненависти стали немцы, которых привез Петр, ставшие наиболее успешными администраторами и чиновниками. - А.Л: Аккуратными и хозяйственными. - Д.К: Мы начали говорить об этом в прошлый раз. - А.Л: Да-да. - Д.К: Сегодня я скажу еще пару слов на эту тему. Чем оказался чреват разворот в сторону Европы? Стали приобретаться новые территории, причем все менее подходящие для «переваривания». Прибалтику худо-бедно адаптировали, потому что латышское и эстонское население недолюбливало своих баронов. Но затем на повестке дня оказались другие территории, совершенно не готовые интегрироваться в евразийскую цивилизацию, которые при всех полученных льготах воспринимали присутствие России как трагедию и повод бороться за независимость. То есть, двигаясь в сторону Европы, наша страна стала заложницей этого движения и своего будущего ослабления. - А.Л: Почему к происходящему так относились? Основа религиозная, культурная, цивилизационная? - Д.К: Цивилизационная. Европейцу азиатская цивилизация претит, потому что не считается с человеком. Тот, кто привык быть свободным, в раба превращается с трудом, даже если его пытаются умаслить. Столкнувшись со схемой «я – начальник, ты – дурак» и нежеланием вести диалог, он начинает протестовать. Кроме вышесказанного приходит и еще одно - самое трагическое и взрывоопасное. В головах русских людей и иностранцев рождается такое понятие, как «загадка русской души». Данный феномен касается только петербургского этапа русской истории. Ни в XVII и XVI, ни в XX веке и сейчас ничего подобного не было и нет. Все просто и понятно: есть евразийское коварство, пресмыкающееся жизнелюбие и беспринципность. А что такое загадочная русская душа в петербургскую эпоху русской истории? Бесконечные рефлексии на тему, что мы прочли умные книги и знаем, как надо, что такое хорошо и что такое плохо, какие естественные права человека существуют, но… Мы - крепостники, в стране деспотия и тирания, при этом умудряемся радоваться жизни. Как совместить такие вещи? Названные рефлексии спровоцируют сильный культурно-политический разлом и фрустрацию, которые в конечном итоге приведут к освободительному движению и крушению империи. Итак, возвращаемся в 1740 год. Анна Иоанновна умерла и, по идее, вместе с ней должен был завершиться этап немецкого присутствия, однако он продолжался еще целый год. Императрица завещала престол своему внучатому племяннику, двухмесячному младенцу Иоанну Антоновичу. При его матери, Анне Леопольдовне, племяннице Анны Иоанновны, сохранялось влияние немцев, которые входили в состав Кабинета министров и были фельдмаршалами при дворе. В том числе Бирона. Как это оценивать? Возьмем свидетельство князя Михаила Щербатова - одного из самых скептически настроенных российских историософов XVIII столетия, из числа родоначальников независимой русской политической мысли. Естественно, он писал в стол. По-моему, его не публиковали вплоть до начала ХХ века. По сути, брюзга, тем не менее, дал оценки, не лишенные оснований. Например, будучи патриотом и сторонником допетровской московской русской старины, не националист он так писал об эпохе Бирона и немецкого засилья в верхах: «…Хотя трепетал весь двор, хотя не было ни единого вельможи, который бы от злобы Бирона не ждал себе несчастья, - признает, что Бирона боялись, - …народ был порядочно управляем и не отягощен налогами, законы издавались ясные, исполнялись в точности. Был управляемый Кабинет – правительство, где без подчинения, без робости один другому каждый мысли свои изъяснял…». То есть было не как при московских царях. Помнишь? - А.Л: Да-да. - Д.К: Попробовал бы там кто-нибудь пикнуть! «…И осмеливался самой государыне при докладах противоречить, ибо она не имела почти никогда пристрастия, но искала правды. Можно сказать, что она не имела и льстецов из вельмож. Просто, следуя законам, дела надлежащим порядком шли…». - А.Л: Прослеживается чисто немецкая линия. - Д.К: Да, эпоха соединения немецкой системности и упорядоченности с идущими от Петра и прежних московских царей тираническими способами управления. Императрице дозволялось перечить на докладах, но когда Волынский сказал в частной беседе: «А государыня-то наша - дура!» - она все-таки осерчала, и судьба Волынского переменилась. Правда, не только по этой причине, он еще конфликтовал с Бироном. И речь идет не о патриотической борьбе против немецкого засилья, стоившей русскому дворянину посадки на кол и отрубания головы да рук. У него началось головокружение от успехов: взял и избил в доме Бирона поэта Тредиаковского, чем нанес оскорбление обоим. Почему избил? Потому что Тредиаковский отказался написать поэтический сценарий для задуманного Волынским представления в Ледяном дворце. Как бы не выполнил приказ. И добил ситуацию ставший известным факт казнокрадства, в чем немцев точно не могли уличить: позднее, когда их ссылали или приговаривали к смерти, основания были, какие угодно, но не воровство. А Волынский запустил руку в Конюшенную канцелярию, что для Бирона, разводившего лошадей и завозившего в Россию редкие породы, - святое. Кстати, он действительно много сделал для русской кавалерии. Волынский разово прикарманил 500 рублей, а когда начали выяснять обстоятельства дела, выяснилось, что он унес 700 000. Плюс «государыня наша - дура!». За все это и поплатился. - А.Л: Да, здесь надо решить: или ты берешь, или… - Д.К: Что касается немецких бюрократических качеств, время правления Анны Иоанновны – единственный период в XVIII веке, когда бюджет России был бездефицитным. - А.Л: Да ты что? - Д.К: Она умерла, оставив после себя 2 миллиона. - А.Л: Дохода? - Д.К: Положительного платежного баланса. Все другие царицы, включая Екатерину II, хотя она тоже - немка, в этом плане жили в гармонии с народом. - А.Л: Адаптировались. - Д.К: Ну, да. С деньгами обходились намного свободнее, чем Остерман, Миних, Левенвольде, Бирон. Формально не занимая никакой должности, Бирон вполне мог брать взятки. Однако он довольствовался тем, что ему иногда давала Анна Иоанновна. В казнокрадстве и мздоимстве современниками не упрекался. То же касается других немцев. Конечно, это травмировало поднимающееся русское дворянское самосознание: с одной стороны, немцы раздражали, с другой - хотелось быть, как они. Посмотрим на список предметов, которые выбирали для изучения слушатели Шляхетского корпуса - будущие офицеры, то есть дети дворян. У них имелись обязательные предметы и факультативные, как сейчас. Среди факультативов того времени можно было выбирать русский, французский или немецкий язык: русский выбрали 18 человек, французский – 51, немецкий – 237. Причем это самый многочисленный факультатив. Второй по популярности - верховая езда, куда записались всего 200 человек, а на танцы - 111. То есть немецкий язык оказался популярнее танцев в два с лишним раза. Очень яркий показатель. До какой степени немцы мозолили глаза и одновременно вызывали зависть, стремление подражать! В будущем такие вещи чреваты для империи. Потом немцев сменят французы, евреи, поляки… К началу ХХ века появится целый список народов, которые русская национал-патриотическая мысль запишет во враги русской государственности. Возвращаемся к несчастному, в общем-то, Иоанну Антоновичу, вступившему на престол, того не ведая. В сознательном возрасте этот мальчик будет находиться в заточении, а процарствовал он всего год. Его мать, Анна Леопольдовна, воспитывалась в немецком окружении, хотя с детства жила в России. Она оказалась не готова к московским интригам - была девушкой добродушной, открытой, доверчивой. Вот, как ее описывал сын фельдмаршала Миниха (Миних-старший при Анне Леопольдовне подвергся опале): «Что касается ее внешнего вида, то роста она была среднего, собою статна и полна, волосы имела темного цвета, лица начертания хотя и нерегулярно пригожие - не красотка, - однако приятная и благородная. В одежде она была великолепной, с хорошим вкусом. В уборке волос никогда моде не следовала, но собственному изобретению, от чего большей частью убиралась не к лицу». Существует миф, что немцы держались вместе против гипотетических русских патриотов. На само деле, они конфликтовали и конкурировали. Первым, кто стал не ко двору, оказался Бирон, перед смертью Анны Иоанновны назначенный регентом Иоанна Антоновича, чем вызвал неудовольствие семейства Анны Леопольдовны и ее супруга Антона Брауншвейгского. Они считали, что сами должны быть регентами, причем каждый думал о собственной кандидатуре как о наилучшей. Поэтому мгновенно созрел заговор против Бирона. Остерман и Миних клялись ему в верности, но начали прощупывать почву для переворота. Как только выяснилось, что Анна Леопольдовна готова переметнуться и его санкционировать, Миних все организовал. Бирона, в чем мать родила, вытащили из постели, бросили чуть ли не в сугроб и отправили в ссылку в Сибирь. Почему такая интрига стала возможной и Анна Леопольдовна была в плохих отношениях с Бироном? По той простой причине, что Бирон недолюбливал Анну Леопольдовну, так как она в свое время отказалась выйти замуж за его сына - жених ей не понравился. Правда, будущий муж, Антон Брауншвейгский, тоже не вызовет у него большой любви, но за него Анна Леопольдовна выйдет. Плюс интриговал Волынский. В сложившейся ситуации Бирон начал подумывать, а не отправить ли Брауншвейгское семейство куда подальше и не исполнить ли завещание покойной Екатерины I, желавшей посадить на престол Елизавету. Некоторые историки говорят, что он выстраивал такую линию. - А.Л: Ориентированную на Елизавету? - Д.К: Да. Есть косвенные подтверждения данной гипотезы. Немного забегая вперед, скажу, что как только Елизавета заняла престол, одним из первых ее распоряжений стала амнистия Бирона. При том что она пришла к власти на антинемецкой волне, как государыня, призванная усмирить инородных… - А.Л: Кровопийц! - Д.К: Да, занявших все государственные должности. Правда, Бирона вернули не в Петербург (это был бы слишком большой риск), а в Ярославле, где он сравнительно спокойно жил. Позднее, при следующих государях, он переместился в Петербург, далее - в Курляндию и домой. Интересно, что Миних, придумавший и нарисовавший дом для Бирона в ссылке, со временем сам обосновался именно там. - А.Л: А что герцог Брауншвейгский? - Д.К: Когда свергли Бирона, герцог рассчитывал стать регентом при малолетнем сыне. Но, как выяснилось, Анна Леопольдовна плела интригу вместе с Минихом для себя. Поэтому ему пришлось довольствовался титулом генералиссимуса, пожалованным с барского плеча, оставшись простым подданным собственного младенца. Регентшей стала жена. Через какое-то время Остерман и Миних начали плести интриги друг против друга и последний проиграл это противостояние. Миних считал, что надо поддерживать Пруссию и отвоевать у Австрии Силезию. Остерман придерживался противоположной позиции. А поскольку любовником Анны Леопольдовны был саксонский посланник Линар, занявший сторону австрийцев, она сделала выбор в пользу Остермана. Внешняя политика вообще… - А.Л: Постель, война и дипломатия. - Д.К: Дело даже не в этом. Европейская политика была не нужна России. Зачем нам какая-то Силезия и разборки с ее принадлежностью? - А.Л: Ну, да. - Д.К: Что там делать русским чудо-богатырям? В конце концов, укрепился Остерман, а править стала Анна Леопольдовна. При ней летом 1741 года началась война со шведами, о которой я расскажу позднее. Но главное – она проморгала заговор юной обольстительной принцессы. Анна Леопольдовна называла Елизавету сестрицей, хотя была ее двоюродной теткой. Они встречались и мило щебетали. Нужно сказать, что Елизавета до последнего колебалась, не была уверена в своей готовности совершить переворот, хотя ей не нравилось ходить в старых платьях и жить на маленький бюджет. Наверное, именно поэтому она станет самой «платьеобильной» в роду. - А.Л: Не Екатерина? - Д.К: Нет. Елизавета меняла платья по три раза на дню и за 20 лет правления оставила гардероб в несколько тысяч платьев. Когда в конце ее жизни началась изнурительная, затратная и кровопролитная Семилетняя война, царицу призывали прекратить военные действия, но она ответила: «Я буду воевать до последнего! Даже если мне придется продать половину своих платьев». Все-таки не все… Остерман предупреждал Анну Леопольдовну, что ее дружба с Елизаветой плохо кончится, но его не слушали. В конце концов, Елизавету уговорили совершить переворот. И сделал это лейб-медик Лесток. Еще очень активно интриговал французский посланник де ля Шетарди. Кстати, именно он завел на Руси обычай пить шампанское. - А.Л: Да? - Д.К: До этого пили венгерские и другие вина, а он впервые привез в Россию 15 000 бутылок шампанского. Есть легенда, что переворот в пользу Елизаветы удачно провели потому, что преображенских солдат напоили шампанским, которое выкатил де ля Шетарди. Лесток к тому времени был уже возрастной товарищ, но очень галантный и неудержимый дамский не то что угодник, а хищник. Петр I в свое время сослал его в Казань за растление несовершеннолетних девственниц. - А.Л: Эх, ты… - Д.К: По сути, отморозок, сбежавший из Европы, где вляпался в кучу авантюр, и поступивший на русскую службу, когда его вызвал Миних. Он был из партии Елизаветы и состоял при ней со времен Анны Иоанновны. Интересно, что когда Анна Леопольдовна готовилась наследовать императрице, Миних вызвал Лестока и потребовал от него рассказывать об умонастроениях Елизаветы. Но был послан в грубой форме – медик отказался стучать. Мне кажется, окажись на его месте какой-нибудь Артемий Петрович Волынский, он просто спросил бы: «Сколько?». И в данном случае Волынский - условный человек, представитель московской политической культуры. Итак, 25 ноября 1741 года произошло знаменитое выступление Елизаветы. Она села в сани, где уже сидели Лесток, ее бывший учитель танцев Шварц и Михаил Воронцов из ближайшего окружения, отправилась к преображенцам, произнесла пламенную речь и спросила, готовы ли они идти за ней. Ей ответили: «Да, матушка императрица!». У Салтыкова-Щедрина все это описано в «Истории одного города», где два солдата Инвалидной команды вместе с очередной претенденткой захватывают власть в городе Глупове. Шутки шутками, но переворот формально был бескровным (никого не убили), хотя тут же приговорили к смерти Остермана, Миниха, Левенвольде и т.д. То есть всех немцев. - А.Л: Антинемецкий прорыв. - Д.К: Да. Еще одна легенда гласит, что когда Елизавета молилась накануне выступления об успехе своего предприятия, дала клятву уничтожить смертную казнь на Руси. И действительно, в эпоху Елизаветы Петровны смертные приговоры выносили, но в исполнение не приводили. Если кого-то требовалось физически уничтожить, а как правило, это касалось простонародья, людей до смерти засекали кнутом: три удара - и труп. Хотя формально к смерти не приговаривали. Что касается немцев, их затем помиловали и отправили в ссылку по разным местам. Вот как описывает Елизавету уже упомянутый мною Михаил Щербатов… Хотя давайте для начала я скажу о нем пару слов. Это человек абсолютно европейской культуры, мышления и оценки действительности, масон. Вообще в то время русские аристократы делились на тех, кто продолжал радоваться жизни по старомосковскому сценарию, и тех, кто понимал, что дальше так жить нельзя, надо самоограничиваться. Последние вступали в масонские ложи и пытались быть нравственным. Щербатов – один из них. Когда он начал думать, почему на Руси все так плохо, много коррупции, неправосудия и так далее, пришел к выводу - повредились нравы. Почему это произошло? А потому, что царь Петр, несмотря на все хорошее, что он сделал для страны и людей, как говорится, выплеснул вместе с водой ребенка. Вроде бы демонстрировал поведение просвещенного человека, но мы видим и извращенную протославянофильскую линию его поведения. Признали свою цивилизацию неудачной и не могущей быть европейской, необходимость делать с ней что-то радикальное или смириться и ничего не критиковать. Но в реальности в качестве анальгетика придумали миф о том, что когда-то у нас все было хорошо и к этому следует вернуться. - А.Л: Это как сегодня попытка вернуть Советский Союз. - Д.К: Таков миф о любом национальном прошлом, противопоставленном настоящему. При этом настоящее будет критиковаться именно с европейских позиций. - А.Л: Да, верно. - Д.К: И при этом будут говорить, что все плохо, потому что нас испортила Европа, а нам нужно вернуться к корням. Ресантиментный парадокс, один из многих, которые ежедневно наполняют нашу жизнь. Итак, вот как Михаил Щербатов описывает Елизавету Петровну. Вначале он констатирует: «Женский пол наиболее полно склонен к роскоши, нежели мужской. Умалчивая, каким образом было произведено возведение на российский престол гренадерской ротой Преображенского полка, который она потом стала называть лейб-компанс, то есть мои собственные компаньоны, и о многих других обстоятельствах, приступаю к показательству и умоначертанию, служащему к показанию причин развратности нравов…». Рыба гниет с головы, правда? «…Сия государыня женского полу во младости своя была отменной красоты, набожна, милосердна, сострадательна и щедра. От природы одарена довольным разумом, но никакого просвещения не имела…» Здесь немного отвлекусь. Дело в том, что при Елизавете Петровне, как и при всех ее предшественниках, в России существовало формальное правительство - земщина и неформальное - опричнина, которое помыкало земщиной и могло управлять, не взирая на законодательство, целесообразности самодержавного интереса и прочее. - А.Л: Как сейчас правительство и Администрация президента. - Д.К: Совершенно верно. Например, при Анне Иоанновне, помимо Сената, был Кабинет министров. Елизавета вроде возродила петровские традиции и вернула Сенату прежний высокий статус. Однако через какое-то время появились конференц-министры во главе с Шуваловым, ее будущим фаворитом, которые начали вершить все дела. Продолжаю зачитывать портрет императрицы, нарисованный Щербатовым: «…Меня уверял Дмитрий Васильевич Волков, бывший конференц-секретарь, что она (Елизавета) не знала, что Великобритания есть остров… От природы веселого нрава, жадно ищущая веселья, чувствовала свою красоту и страстно умножала ее разными украшениями, лениво и недокучливо ко всякому требуя некоего прилежания дел. Так что за леностью не только внутренние дела государственные многие лета без подписания лежали, но даже и внешние государственные дела, яко трактаты, по нескольку месяцев за леностью подписать ее имя у нее лежали. Роскошна и любострастна, дающая многую поверенность своим любимцам, но однако такова, что всегда над ними власть монаршую сохраняла». Главное - держать руку на пульсе самодержавного механизма, которым повелевала, она умела. Можно не подписывать трактаты, проигрывать войны, не соблюдать собственные законы и прочее. Это не возбраняется. Но надо внушать всем страх и трепет, чтобы в тебе видели монарха, а не ненастоящего царя, как в известном фильме. - А.Л: Да-да. - Д.К: Что происходит в эпоху Елизаветы Петровны? Постепенно смягчаются нравы, но это еще не просвещенный абсолютизм. Ведь он сознательно себя ограничивает, по крайней мере, старается самоограничить произвол. Такая эпоха наступит в России после Елизаветы Петровны, в ее основу ляжет идеология просвещения и естественных прав человека. А во времена Елизаветы, как и ее предшественницы - Анны Иоанновны, отчасти - в период правления Верховного тайного совета, наблюдалось относительное смягчение нравов, которое происходило стихийно и за счет того, что в страну приехало огромное количество европейцев, плюс русские аристократы начали ездить в Европу. Стало как-то неудобно быть дикарями. Происходило естественное подражание европейцам… - А.Л: Петербург находится близко к Европе. - Д.К: Да, это один из факторов. Но происходящий процесс был стихийным и неосознанным. Щербатов пишет: «Грубость нравов уменьшилась, но оставленное ею место лестью и самоством (эгоизмом) наполнилось…Жены, до того не чувствовавшие свое красоты, начали силу ее познавать, стали стараться умножать ее пристойными одеяниями и более предков своих распростерли роскошь в украшении. О, коль желание быть приятно действовать над чувствами жен. Если страсть быть приятным такое действие над женами производила, не могла она не иметь действия над мужчинами, хотящими им быть угодными». Дело в том, что русская аристократия радовалась жизни за счет крепостного крестьянства, а европейская – за свой счет. В Европе короли не могли бесконтрольно грабить города, были вынуждены устанавливать налоги, советоваться с парламентом и т.д. «…Степан Федорович Апраксин, один из военачальников всегда имел великий стол. Гардероб его из многих разных богатых кафтанов состоял. В походе, когда он командовал российской армией против прусского короля в Семилетней войне, все спокойствия, все удовольствия, какие возможно было иметь в цветущем торговлей граде, самой роскошью при звуке оружия и беспокойстве маршей ему последовали. Палатки величиной с город составляли. Обоз его более, нежели 500 лошадей отягчали. И для его собственного употребления было с ним 50 заводных богато убранных лошадей...» Конечно, это вызывало гнев и возмущение просвещенного мыслителя. Ведь в Европе роскошь давно считалась злом, а главным – личное общение с богом. Так и появилась масонская мистика. - А.Л: Да-да. - Д.К: А также разные течения внутри Лютеранской церкви. Для Европы в то время была актуальна мода на скромность. А в России… - А.Л: Азиатская мода. - Д.К: Не совсем. Во Франции тоже звучало: «После нас хоть потоп!». Галантный век и барокко склоняли людей к роскошеству. Но в Европе этому можно было интеллектуально противостоять, создавать альтернативные идейные течения, из которых в дальнейшем и выросла эпоха… - А.Л: Появилось много философов. - Д.К: Да-да. В России на эту тему оставалось лишь брюзжать. Чтобы получить правильное представление о последствиях царствования Елизаветы Петровны, стоит пройтись по наиболее распространенным мифам. Прежде всего, это мифологически оцениваемый феномен взлета русского национального самосознания. Императрица действительно покровительствовала людям с русскими фамилиями и в этом смысле была верна своей идеологии прихода к власти. Но первое, что она сказала, сев на престол, что берет под свое покровительство иностранцев - население было готово учинить физические расправы. При этом Ломоносова осыпали милостями. - А.Л: Тот же Лесток… - Д.К: Лесток попадет в опалу, так как начнет проводить собственную линию. В числе фаворитов Елизаветы - Разумовский. - А.Л: Алексей Разумовский. - Д.К: Да. Кстати, он - выходец из простонародья. Его отец был казаком и звался Григорий Разум (Розум). А сам Алексей был привезен в качестве певчего для Царской капеллы и приглянулся молодой цесаревне еще тогда. Сначала она заключила с ним морганатический, а потом – официальный брак. Правда, впоследствии он сам сжег документы, чтобы не устраивать лишних интриг. По воспоминаниям современников, Алексей Разумовский был с моральной точки зрения почти безупречным человеком, добродушным, не заносчивым, доброжелательным. Просто удивительно, что к нему хорошо относились все монархи. Не только Елизавета, но и ее преемник - Петр III, Екатерина. Как он умудрялся ни с кем не ссориться и со всеми дружить? Тот же Ломоносов – совсем другой персонаж, просто ненавидевший немецких профессоров. Какие еще появились кадры? Разумовский не злоупотреблял своим положением, но его брат, Кирилл, в 18 лет стал Президентом Академии наук. - А.Л: В 18?! - Д.К: Да. Европа была в шоке. Добился! При том что человек был незлобный. Интересно отметить, что братья – выходцы с Украины, где не было крепостного права и монгольской придавленности. Даже люди из простонародья приходили оттуда, лишенные комплекса неполноценности, характерного для выходцев из московских недр, особенно самых низов. Тем не менее, Кирилл Разумовский пролоббировал установление гетманства на Украине и сам стал гетманом, местным царьком, погрузился в коррупцию и т.д. В итоге его пришлось вызывать в Петербург и делать внушение. Хотя ничего античеловеческого он не делал. Кстати, моя альма-матер – современный институт имени Герцена расположен в бывшем дворце Кирилла Разумовского. - А.Л: Хорошее место. - Д.К: Да, очень красивое и достойное. Там неплохая аура. Посмотрим на следующего фаворита Елизаветы – Ивана Шувалова. Это немножко другой человек. Его императрица полюбила в конце 1740-х годов, охладев к Разумовскому. Кстати, тот был не против. - А.Л: Ну, а что? - Д.К: Все остались при своем. Брат Ивана, Петр Шувалов, пустился во все тяжкие на государственной ниве. С ним принято связывать массу позитивных вещей. Он был человеком творческим и амбициозным, искал становой хребет российской экономики. В частности, вместе с Ломоносовым и братом Иваном в 1755 году принимал участие в открытии Московского университета. Именно он изобрел секретную гаубицу - чудо-оружие, которое якобы неимоверным образом проявило себя в Семилетней войне. Петр же Шувалов отменил так называемые внутренние пошлины. До него внутри России действовали разные таможенные кордоны и границы, нужно было платить за несколько десятков видов коммерческих сделок и массу действий. Даже если просто нанял извозчика, плати пошлину. Вместо этого Шувалов ввел единую экспортно-импортную пошлину. Дело, конечно, хорошее, но в итоге налоговое бремя увеличилось на 30%. - А.Л: По сравнению с прежним? - Д.К: Да. То есть, в общем-то, он все сделал с прибытком для себя. Кроме того, Петр Шувалов являлся большим энтузиастом по части монополий, которыми сам мгновенно завладевал. Будь то китовый промысел, винный откуп и т.п. Причем он активно боролся с незаконным самогоноварением, подвергал самогонщиков кнутосечению и отправлял в Сибирь. По данным Михаила Щербатова, так пострадало 15 000 человек - огромное количество людей, которых изуродовали и отправили в ссылку. Еще Шувалов организовал банк, который должен был давать всем желающим государственные кредиты под льготные проценты, но почему-то кредиты давали лишь тем, кто возвращал откат Шувалову: сам все брал и больше никому не давал. Специфический человек. Вот какую характеристику ему дает Щербатов: «Тако властолюбие повсюду укоренялось к разорению домов и повреждению нравов. Но где оно наиболее оказало вредных своих действий и где оно, соединяясь с пышностью и властолюбием, можно сказать оказало свою победу над добрыми нравами? Сие было в особе графа Петра Ивановича Шувалова». Человек быстрый, умный, честолюбивый. Как он сделал карьеру? Сперва льстил Разумовскому, затем подсунул Елизавете своего брата вместо него, а заодно и свою жену в ближний круг императрицы. Она была главной чесательницей пяток Елизаветы Петровны и за счет этого удерживала контроль. Могущество Петра Шувалова держалось не только за счет того, что его брат Иван был фаворитом, но еще и за счет жены-фаворитки. - А.Л: Честно говоря, я не знал про чесательницу пяток. Это, конечно… - Д.К: Удержать переменчивое сердце красавицы - целая наука. - А.Л: Процедуры SPA перед сном, говоря современным языком. - Д.К: Теперь, что касается науки. Да, Шувалов покровительствовал Ломоносову, потому что тот был народным ученым, действительно первым крупным, сравнительно популярным и много знавшим талантливым человеком. Ломоносова нельзя назвать глупым или бездарным. Но я приведу коротенькую иллюстрацию, как хваленая национализация русской науки выглядела на практике. Известно, что русскую науку создали немцы, привезенные Петром Великим из Европы. Они организовали Академию наук, стали добросовестно трудиться и, естественно, трудились эффективнее своих русских учеников, которые постепенно наполнялись амбициями и полемизировали. Благодатной почвой для столкновения с иностранцами стала следующая история. Некий историк Миллер продолжал традицию Байера и других родоначальников норманнской теории, согласно которой Новгородскую, а затем Киевскую Русь создали выходцы из Скандинавии - Рюриковичи. Сейчас я процитирую Костомарова, довольно беспристрастного ученого, хотя и патриотически настроенного: «Двое деятелей Академии занимали тогда видное место по своим талантам и по деятельности - Ломоносов и Миллер. Отправленный еще при Анне Иоанновне в Сибирскую экспедицию, Миллер пробыл в Сибири 10 лет, привез оттуда громаду записанных сведений и обязался составить и издать Сибирскую историю, а по окончании заняться составлением Российской истории. Но как только он представил свою Сибирскую историю на рассмотрение академического собрания, тотчас стал получать неприятные замечания. Ломоносов оскорбился за честь Ермака, о котором Миллер сказал, что тот до своего похода в Сибирь разбойничал, опираясь на исторические сведения. Академическая канцелярия упрекала Миллера за то, что в его историю внесено много ложных басен, чудес и церковных сказаний, не достойных доверия, хотя Миллер признавал, что все это нужно в качестве образчиков народного миросозерцания…» В ответ на критику в свой адрес: «Церковными баснями нас кормишь?» - ученый отвечал: «Я не баснями кормлю, народ так говорит. Я привожу пример народного самосознания». Продолжаю читать Костомарова: «…Ему воспретили на будущее время выписки прилагать на старославянском языке, который стал уже неудобопонятен. Хотя сейчас возьми любую книгу и там буде, естественно, цитаты из «Повести временных лет» идти в транскрипции того времени. Еще тяжелей обрушились на него неприятности по поводу его латинской речи «О происхождении варягов Руси», где он разделял мнение Байера о скандинавском происхождении этого народа…» Комиссар Крёкшин, историк-любитель Руси, в эпоху Петра прижатый за казнокрадство, стал распускать слух, что в речи Миллера есть унизительные для России выходки. Тредиаковский - единственный приличный человек в этой компании, объявил, что в сочинении Миллера не находит ничего предосудительного для чести России. Но Ломоносов, пишет Костомаров: «…поставил Миллеру в осуждение, что тот пропустил удобный случай похвалить славянский народ, не признает славян скифами». С точки зрения Михайло Васильевича, славян следовало признать скифами, потому что те известны с древности. - А.Л: Да-да. - Д.К: «…Очень поздно определяет прибытие славян в здешние места, что полагает расселение славян в России гораздо позже времен апостольских, тогда как церковь каждогодно вспоминает прибытие апостола Андрея в Новгород, где и крест был им поставлен. Что такое мнение недалеко до критики на орден святого Андрея Первозванного…». Вдруг использовали церковные сказания, чтобы атаковать Миллера. А, по сути, уже строчили донос на него, пытаясь инкриминировать оскорбление чувств верующих. Вообще, Русь - чухонское, то есть финно-угорское обозначение шведов. До сегодняшнего дня Ruotsi – это Швеция по-фински. Одним словом, закончилось все тем, что канцелярия Академии определила уничтожить диссертацию Миллера, а ученого разжаловали из профессоров в адъюнкты. Хотя потом звание вернули, заставив его признать наказание достойным. При этом все понимали - без Миллера никуда. Поэтому президент Академии Разумовский и Теплов - еще один интриган и выходец из низов, сделавший карьеру в Академии наук, поручили ему делать журнал. Он выпустил один номер под названием «Санкт-Петербургские академические примечания». Тут же сунулся Ломоносов: «Давайте назовем журнал «Ежемесячными сочинениями»!». Костомаров в своей работе подытоживает: «Во всяком случае, Миллер в ряду деятелей науки России остается звездой первой величины, несмотря на то что, к сожалению, с противниками его связалось имя человека (Ломоносова), которого Россия привыкла считать патриархом русского просвещения». Вот так на самом деле выглядело национальное возрождение. - А.Л: Да…. - Д.К: Очень уродливо. К сожалению, сегодня мы не успеем закончить период царствования Елизаветы Петровны. Осталось подвести итог внешней политики, поговорить о Семилетней войне, ее нужности и ненужности, и перейти к наступлению эпохи просвещенного абсолютизма, связанного с именем Петра III. - А.Л: Крайне интересные два десятилетия 1730-е - 1740-е годы. - Д.К: Мы уже перешли в 1740-е - 1760-е. - А.Л: Да-да. В то время зарождалось многое из того, что мы видим в России сегодня. - Д.К: Да, все очень похоже на то, в чем мы варимся сейчас. Как в XVII и XVIII веках. Вот XIX-й и начало ХХ-го, когда просвещение даст свои европейские плоды, а общественная мысль уйдет далеко вперед, будут иными. - А.Л: Что ж, уважаемые телезрители, это был Даниил Коцюбинский и очередной выпуск программы «Сумерки Третьего Рима». Встретимся через неделю. Всех вам благ и наслаждайтесь хорошей погодой. Спасибо! - Д.К: Спасибо! Телеканал «ВОТ!», «Сумерки Третьего Рима», 18 апреля 2014, 17.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
1098
