Прямой эфир — 15:32 25 Апреля 2014 —
Роман Громадский: «Актерская профессия насколько прекрасна, настолько коварна и сложна» Актер Роман Громадский и Алексей Лушников в телепрограмме «Синие Страницы»
Роман Борисович Громадский – актер театра и кино. Народный артист РСФСР. Профессор кафедры режиссуры и актерского мастерства Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира телеканала "Ваше общественное телевидение!" Санкт-Петербург - А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Синие Страницы». Сегодня мы традиционно поем дифирамбы. И в нашей студии - народный артист Роман Громадский, человек, который всю жизнь провел в актерской среде. - Р.Г: Да-да. - А.Л: Скажите, у вас есть ощущение, о котором говорят некоторые люди, что театр - умирающее искусство? Его время прошло, используются новые медийные формы воздействия на зрителей. Театр с его романтизмом уходит в прошлое. - Р.Г: Я могу ответить одно - пусть говорят! Я в это не верю. Так говорят уже многие десятилетия. - А.Л: И все списывается именно на это? - Р.Г: Да. На мой профессиональный взгляд, а я считаю себя профессиональным артистом, причем, прежде всего, драматического театра, воспитанным великими учителями, если ты любишь и уважаешь театр, относишься к нему серьезно, другие виды искусства, телевидение или кино, тоже появятся. Конечно, всякое бывает. Может случится так, что идешь по улице и к тебе подходит очаровательная женщина со словами: «Господи, какие у вас глаза, какое лицо, какой нос… В кино, немедленно! Вот телефон, позвоните». Звонишь, приходишь и, вероятно, даже получаешь приглашение, как правило, в массовку, либо в групповку, эпизод, а, может, и на роль. Если человек не воспитан театром, он сразу начинает говорить: «Я - звезда! Я в кино! Посмотрите этот фильм…». Какой фильм? Его в глаза никто не видел и не заметил. Повторяю: актерская профессия насколько прекрасна, настолько коварна и сложна. Но мне судьба улыбнулась. До 7-го класса, как мамка говорила: «Ромка, тебе лишь бы чем заниматься, только бы не уроками!». И действительно - спорт, двор, авиамодельный кружок, и т.д., и т.п. А в 7-м классе произошла, на первый взгляд, незаметная перестановка сил. В школу пришла женщина, которую все называли актрисой. Я посмотрел: худая как вобла и старая как Баба Яга (в 13-14 лет все люди в возрасте 40-45 кажутся глубокими старцами). Это была Елена Аркадьевна Клочкова. Служила ли она когда-нибудь актрисой, не знаю. Скорее всего, да. А в школе много лет вела «Кружок художественного слова». По сути, это была обыкновенная самодеятельность, чья задача – готовить школьные праздники. Я оказался там и попал в точку. Однажды мне дали роль Васи-оболтуса. Угадали! Ведь я учился плохо, дисциплина безобразная и единственное, чем я мог гордиться, что никогда не прогуливал школу. Мне было интересно приходить в кружок и ничего не делать. В этом я находил свой интерес, особенно когда нас соединили с девочками – тут вообще гаси свет. Вокруг меня всегда было несколько девочек-наставниц: одна помогала с русским языком, другая – с математикой, третья – с химией. Но после 7-го класса они все перешли в 8-й, а я остался на второй год. И как только я попал в «Кружок художественного слова», понял, что кроме спорта мне больше ничего не нужно. - А.Л: Почему именно спорт? - Р.Г: Я всю жизнь любил спорт: футбол, хоккей, легкая атлетика - прыгал и бегал. По сей день, хотя мне 74 года, стараюсь поддерживать свой организм. В кружке я тоже сразу понял, что это мое. Мне было интересно учить стихи, слушать замечания, пытаться их реализовать, участвовать в отрывках, играть. Я сыграл Васю-оболтуса и услышал первые в своей жизни аплодисменты. Поэтому, когда в 10-м классе встал вопрос, что делать дальше, а в аттестате была единственная «четверка» по литературе и «пятерка» по физкультуре, остальные «тройки, решил поступать в Театральный институт. Хотя конкурс там был сумасшедший: когда поступал в первый раз в 1959 году, на место претендовали 170 человек. - А.Л: 170?! - Р.Г: Да! Я 18 лет преподаю театральное искусство и у нас, если конкурс приближается к 25-27 претендентам на место, здорово, а здесь 170. И это у ребят, у девушек – все 200. - А.Л: 200?! - Р.Г: Да. Но Елена Аркадьевна мне сказала: «Несмотря на то, что у тебя плохой аттестат, я бы попробовала». Я попробовал - и оказался в армии. Благополучно прошел собеседование и первый тур, был допущен на второй, но получил повестку и, будучи законопослушным, несмотря на плохое поведение в школе, пришел в военкомат. Мастер, к которому я поступал, посоветовал: «В военкомате обязательно скажи, что ты поступаешь в Театральный институт. Тебя не должны брать!». Я сказал… Но, понимаете, я - блокадный ребенок, три года прожил с матерью в Ленинграде, с 5-го класса меня таскали по поликлиникам: массажи, ноги исправляли, живот убирали, еще что-то. При росте 187 см я закончил школу с весом 69,5 кг. Клички у меня были соответствующие - «масёл», «хворостина», «стропила». В общем, я попал в какой-то спецнабор, в середине июля нас посадили в теплушку и увезли в славный белорусский город Несвиж. Это примерно то же самое, что у нас Гатчина, Пушкин. Небольшой курортный городок, бывшее поместье польских магнатов Радзивиллов с красивейшим замком, где в советское время располагался дом отдыха. Причем в замке имелся подземный ход и озеро… Знаете, как бы там не было тяжело, я не жалею, что три года отслужил в Советской армии. По одной простой причине… Хотите, расскажу хороший анекдот? Учитель приходит в класс и говорит: «Дети, кто считает себя кретином, прошу встать!». Все сидят. Вдруг встает отличник Вовочка. Учитель говорит: «Вовочка, ты себя считаешь кретином?». - «Товарищ учитель, мне неудобно, что вы один стоите». (Смеются.) Несмотря на то, что я был такой, какой был, за первый год армия сделала из меня другого парня. - А.Л: «Другого», это какого? - Р.Г: Во-первых, я набрал 12 килограмм. - А.Л: Качались? - Р.Г: Как качался? Тогда не было никаких приспособлений, кроме турника и брусьев. Каждый день начинался с зарядки и километровой пробежки, плюс режим, каши и т.д. Можно сказать, что я служил только первый год: прошел курс молодого бойца и меня отправили в Школу сержантского состава. Закончил ее и стал командиром отделения, замкомандира взвода и т.д. В школе было мало свободного времени, но после нее, когда время появилось, я проводил его в клубе, помогал организовывать концерты и сам принимал в них участие: играл, читал, даже участвовал в белорусских конкурсах. - А.Л: Это все в армии? - Р.Г: Да, в армии. - А.Л: Хорошая армия. - Р.Г: В армии очень любят творчество. Например, роскошные духовые оркестры набирали из «срочников», штатных оркестрантов не было. Мы много ездили и ходили в агитпоходы. Например, едем через какие-то проселочные дороги, смотрим, женщины картошку копают на огромном поле. Разворачиваем баян, все женщины бросаются на обочину и 15 человек начинают представление: читают, поют, пляшут. Полный восторг! - А.Л: Вознаграждали картошкой? - Р.Г: Нет. Нас приглашали выступать в деревенские клубы и вечером уже поили, кормили, размещали по избам. Все было. В армии в то время не только стреляли, бегали и прыгали, но и активно занимались творчеством. В конце июня я пришел к командиру полка с просьбой, чтобы меня отпустили на экзамены (в Театральном институте они начинались раньше, чем в других вузах). И меня отпустили. - А.Л: Прямо из армии? - Р.Г: Да. - А.Л: Демобилизовали? - Р.Г: Как вам сказать… Мне выдали проездные с условием, что если я поступлю в институт, должен прийти в военкомат за документами - паспортом и Военным билетом, а если провалюсь на экзамене, вернусь в Несвиж и дослужу до декабря. - А.Л: Вот так? - Р.Г: Демобилизация была такая. Надо сказать, что армия помогла мне достаточно эффектно и легко поступить в Театральный институт даже с моими «тройками». Когда поступал, девчонки говорили: «Ой, Ромка, конечно, ты будешь учиться. Сойникова, когда на тебя сморит, у нее слюни текут». Речь шла о профессоре Татьяне Григорьевне Сойниковой с кафедры Бориса Вульфовича Зона. Кстати, было на что посмотреть – рост под 190, 90 кг с небольшим, копна черных вьющихся волос, здоровый, весь перетянут ремнями и грудь в наградах (значки заслуженные и незаслуженные). Я действительно поступил легко, но это не значит, что учился так же. Я уже говорил, что судьба подарила мне Елену Аркадьевну Клочкову. Благодаря ей я оказался там, где должен был быть. В армии меня уговаривали остаться сверхстрочно, потому что я служил связистом. Обещали дом, мотоцикл и 100 км линии связи, хороший оклад. Мол, давай – заодно и жену найдешь. Но я об этом не думал. Поступил в театральный и хорошо учился. Единственное, плохо владел иностранным, мне с ним не повезло: в одной школе учил немецкий, в другой – французский, а в результате ни того, ни другого. Сойникова мне говорила: «Ромочка, я не сомневаюсь, что ты останешься в Ленинграде и театры будут за тебя бороться». Я переиграл все, в четырех дипломных спектаклях у меня были главные роли. Но поскольку пришел уже после армии, они были возрастные. Татьяна Григорьевна предрекала мне нелегкую судьбу социального героя и молодого советского парня. Так и вышло: я всю жизнь играл партийных, руководящих и т.д., только после 50-ти мне стали доверять характерные роли. - А.Л: При всей бурной актерской жизни премьера у вас состоялась только в 1967 году. - Р.Г: В 1966-м. Я закончил институт и меня приняли в труппу Ленинградского театра Ленинского комсомола. Взял меня Меер Абрамович Гершт, затем пришел Тутышкин, потом был триумвират и только когда главным режиссером театра стал выпускник нашего института Геннадий Михайлович Опорков, я понял, что это мой режиссер. За 13 лет его руководящей работы я переиграл роскошные роли: «Последние» - Коломийцев, «По ком звонит колокол» - главная роль, перечислять можно до бесконечности. Сотни ролей! - А.Л: Скажите, чем наполнена ваша сегодняшняя жизнь? Есть движение вперед? - Р.Г: Я уже 18 лет преподаю актерское мастерство. - А.Л: Это часть жизни, по сути, продолжение профессии. - Р.Г: Меня пригласили в Гуманитарный университет профсоюзов на должность декана факультета искусств. Но я сказал Александру Сергеевичу Запесоцкому, что административная работа в разгар творческой деятельности меня не очень греет, и попросил дать возможность набрать курс. Он согласился. Я уже сделал четыре выпуска, работаю с пятым. Хотя театр все равно на первом месте, а работа с молодежью – на втором. Понимаете, артист всегда немножко болен, со сдвигом. Ведь просто так запеть в электричке нормальный человек не может - пьяный, либо сумасшедший. А мы собираемся со студентами, едем куда-нибудь на проводы бабьего лета и всю дорогу поем. Другие пассажиры нам аплодируют. Хотя я вспоминаю свое детство, как отец – человек, далекий от искусства, слесарь высокой квалификации, говорил: «Ромка, вставай на стул и почитай нам!». Для меня это был как нож в сердце (смеется). Они все сидели «под этим делом», а я должен был читать. Но все равно получилось здорово, моя профессия замечательная. Благодаря ей я объездил весь Советский Союз, с севера на юг и с запада на восток. Сотни и тысячи встреч! Была очень активная концертная деятельность и от общества «Знание», и от «Общества книголюбов». Гастроли, минимум, два месяца, а поскольку у Театра Ленинского комсомола сцена большая, мы выступали в крупных городах. Это обогащало. Ни одна профессия не дает таких возможностей. - А.Л: Что ж, Роман Борисович, спасибо вам огромное. К сожалению, наше время вышло. - Р.Г: (Смеется.) Честно говоря, я думал, что мы поговорим о чем-нибудь другом. - А.Л: Нет, сегодня мы говорили о вас и пели вам дифирамбы. Спасибо огромное, всех благ и новых творческих свершений! - Р.Г: Дай-то бог. - А.Л: Обязательно! Роман Громадский был в студии «Синих Страниц». До новых встреч! - Р.Г: И желательно в театре. Главная работа там. Телеканал «ВОТ!», «Синие Страницы», 16 апреля 2014, 17.00 polit.pro
|
Поделись новостью с друзьями: |
|