Lushnikov Live TV — 15:58 04 Октября 2013 —
Александр Панкратов-Черный: «Доброта в наших людях осталась и взаимопомощь жива в человеческой душе. Значит, есть и надежда»
Актер Александр Панкратов-Черный и Алексей Лушников в программе «Синие Страницы»
Александр Васильевич Панкратов-Черный – актер, режиссер, поэт. Народный артист России.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Синие Страницы», наш с вами почти круглосуточный разговор. Сегодня мы снова погружаемся в мир сказочных иллюзий вместе с Александром Васильевичем Панкратовым-Черным. Еще раз здравствуйте! - А.П: Здравствуйте! - А.Л: Уважаемые телезрители, телефон работает, и мы в прямом эфире. Поэтому ни в чем себе не отказывайте – звоните! Александр Васильевич, скажите, насколько иллюзии важны для восприятия жизни? Например, идешь и видишь красивую незнакомую девушку. Понятно, что если начать с ней жить, каждое утро любоваться на бигуди и т.д., иллюзия исчезнет. А сейчас она красивая и единственная стоит на автобусной остановке или едет на маленьком симпатичном BMW… Как это выглядит для вас? - А.П: Это из разряда анекдота. Две блондинки разговаривают и одна другой говорит: «Дорогая, неважно какого цвета «Бентли» у твоего любимого». Иллюзии - это хорошо, а вот когда они разрушаются - грустно. Они являются неким двигателем, благодаря им есть, к чему-то стремиться и чего добиваться. Это как мечта. По сути, она и есть иллюзия. - А.Л: Или как воображаемая линия горизонта, к которой хочется идти, хотя мы понимаем, что... - А.П: Да-да. - А.Л: Насколько в вашей жизни важна мечта и страсть, непрекращающийся поиск? Или добились своего и просто идете дальше? Есть ли глобальная мечта, к которой вы давно идете? - А.П: Уже нет ни глобальных иллюзий, ни глобальных мечтаний. Я вспоминаю, как однажды в московском Доме ученых выступал с Олегом Далем, незадолго до его кончины. Молодая ученая девушка встала и спросила: «Олег Иванович, о чем вы мечтаете?». Он на нее с грустью посмотрел и сказал: «Милая девушка, я уже давно не мечтаю, и это грустно». Я сейчас тоже не мечтаю, хотя когда-то мечтал, и в определенной степени мои мечты исполнились. Например, я с детства хотел делать кино и стать режиссером. Потом узнал, что кинорежиссеры, в основном, работают с артистами и подумал: «Значит, сначала нужно стать артистом». И стал! А затем поступил на кинорежиссуру, окончил институт и снял четыре полнометражных фильма. Правда, уже больше 20 лет не занимаюсь режиссурой. Актерствую. - А.Л: Актерствовать – это счастье, любимое занятие? Вообще у вас есть какие-то неожиданные, но близкие направления деятельности, например, поэзия? - А.П: Я - член Союза писателей и много пишу. К Новому году готовлю еще две книги. - А.Л: Вы серьезно к этому относитесь? - А.П: Конечно! Я пишу стихи с детства. В 1967 году меня очень сильно за них шибанули, обвинив в антисоветчине. Я дал в КГБ подписку, что не буду писать, сочинять и, тем более, распространять свои стихи. Но все время писалось и писалось. Наконец, перестройка и вышла первая книга, затем – сборник в Америке и Франции, большой цикл в Королевском журнале в Лондоне. Два года назад у меня вышел большой том «Хочу сказать», который составляла Марина Арсеньева-Тарковская. Кстати, в Петербурге его удостоили премии «Петрополь» имени Ксении Блаженной, что меня очень радует. Ну, и сейчас готовлю две новые книги. Может, выйдет и третья. Еще в Таиланде я написал большую книгу стихов, но, к сожалению, блокнот с записями украли. - А.Л: Да вы что? Серьезно? - А.П: Да. - А.Л: Потрясающе, что написали в Таиланде. - А.П: Очень жалко: в основном, лирика - писал только о любви. - А.Л: У вас был какой-то особый настрой? - А.П: Удивительно красивая страна, очень красивые женщины и нежные отношения. Мягкость располагала к лирике. И вокруг - огромные деревья, цветы, своеобразный рай. Хотя климат не мой: физически я себя там плохо чувствовал - сердце барахлило, давление прыгало. А визуально все прекрасно. Поэтому стихи получились удивительно светлые (обычно они у меня грустные и трагические). Думал, выйдет книжка оптимистических стихов. - А.Л: Вы пишите по старинке - ручкой на бумаге? - А.П: Да, только ручкой. - А.Л: Файлы и ноутбуки вам не свойственны? - А.П: Нет-нет, только ручкой. Перепечатывать с рукописи отдаю жене Юле или машинистке. Потому что когда сам перепечатываю, начинаю переписывать строчки. - А.Л: (Смеется.) - А.П: Отталкиваюсь от написанного и получается другой стих. Да, ну, его! - А.Л: А какие у вас в поэзии ориентиры? Пушкина оставим в стороне. Кто? - А.П: Пушкина не надо оставлять в стороне. - А.Л: Не надо? Настолько сильно? - А.П: Конечно. Я очень люблю Пушкина, уже много лет вчитываюсь и поражаюсь. - А.Л: Потрясающе! - А.П: И не удивился, что Миша Казаков, когда ставил «Пиковую даму» в Израиле, чуть с ума не сошел - попал в психиатрическую больницу. Пытался разгадать секрет трех карт. (Смеются.) - А.П: Не удалось... - А.Л: Если это увлечение пошло с ранних лет, наверное, вы относитесь к нему не менее серьезно, чем к актерству? - А.П: В последние годы актерская профессия стала для меня основной. Я вернулся на сцену - благодаря Нине Николаевне Усатовой и Наташе Егоровой. До этого 40 лет не играл в театре: когда ушел во ВГИК на кинорежиссуру, думал, с ним покончено. И меня очень вовремя вернули на сцену, потому что начался кризис в кинематографе. Предложений было мало, сценарии ужасные и т.д. Не могу сказать, что я заново родился, но появилась сила, которая меня двигает. - А.Л: Новая волна. - А.П: Да, и это прекрасно. - А.Л: А история с написанием молитвы «Господи, дай же мне волю», утвержденной Синодом РПЦ для открытия Храма Христа Спасителя и исполненной Иосифом Кобзоном? - А.П: Для меня это колоссальное событие. Моим духовником тогда был митрополит Питирим (Царствие ему небесное!). Я частенько приходил к нему покаяться в своих грехах. А он был очень строгий, смотрел прямо в глаза. Я его боялся, но приходил и искренне каялся, потому что знал, что это никуда не уйдет. Да и самому на душе спокойнее становилось. Иногда он просил меня почитать что-нибудь из нового. Дело в том, что однажды я написал стихотворение, глядя на купола храма, видневшиеся из окна моей квартиры на Тверской. Питирим был там настоятелем. Он выслушал стихотворение и сказал: «Так ведь это про наш храм Божий». Я подтвердил, а когда вернулся домой, сел и написал «Господи, дай же мне волю». Здесь наложились впечатления о праздновании 10-летней годовщины вывода советских войск из Афганистана. У меня была встреча с матерями и вдовами ветеранов афганской войны. Руководил мероприятием генерал Громов: вручали какие-то подарки, денежные пособия и т.п. Дело в том, что в свое время я посетил много военных госпиталей в Афганистане вместе с Любовью Сергеевной Соколовой - нашей великой актрисой и потрясающей женщиной, матерью. Затем мы были с ней в Чечне. В общем, все это сложилось, и я написал стих: «Господи, дай же человеку волю пожить счастливо...». Не волю совершить какие-то поступки, а просто, чтобы матери не плакали и прочее, прочее, прочее… Прочел Питириму - ему понравилось, и он сказал: «Мы готовимся к открытию Храма Христа Спасителя. Хорошо бы там стихи прочесть». Луиза Алексеевна Хмельницкая (старшая сестра Бори Хмельницкого) написала музыку. Вообще я редко кому из друзей читал свои стихи. А с Борей мы очень дружили, и он многое слышал. Эти стихи ему особенно понравилась, и он показал их сестре - профессиональному композитору. И она написала настоящую кантату. Немного позднее Синод утвердил мои слова. Для меня это стало полной неожиданностью! Мне потом сказали, что Патриарх всея Руси Алексий II после прослушивания встал и сказал: «Это молитва». Так мы стихи и называем - молитва. История на этом не закончилась. Потом позвонил Иосиф Давыдович: «Саша, Луиза мне наиграла «Молитву». Я бы хотел ее исполнить». Я дал согласие, и он прекрасно исполнил. Когда песню исполняли на открытии Храма Христа Спасителя, я находился в Канаде. Включил «Русский канал» и вижу: сводный симфонический оркестр под управлением Федосеева, хор и Кобзон поет. Впечатляюще! Я очень этим горжусь и грущу, что моя мама не дожила до сего дня. Она была очень набожным человеком и всегда говорила: «Санка, брось писать стихи - расстреляют. И не дай Бог, посадят!». Посадка страшнее расстрела. Мама была бы счастлива, если бы узнала, что храм открыли моими стихами. - А.Л: Да, удивительная история. Скажите, а как вы ощущаете день сегодняшний - 2013 год? - А.П: Грустные ощущения. - А.Л: И о чем грусть? - А.П: О России. - А.Л: Как вы ее чувствуете? - А.П: Болею… Пить бросил, слава Богу: Крылья, мне бы крылья, Чтобы вознестись Над земною пылью, Всю увидеть жизнь. И узнать, откуда И зачем взялась Страшная паскуда - Воровская власть. Плакать бы да плакать, Может, быть собакой. В эту грязь и слякоть Пасть и умереть. - А.П: Вот такие настроения меня посещают. Грустно? - А.Л: Это безысходность или..? - А.П: Нет, не безысходность. Я постоянно ищу луч солнца во мраке. И, обращаясь к России, всегда говорю: Ах, Россия, моя Россия, Непонятная никому. Солнцу радуйся В небе синем, Не проваливайся во тьму. - А.П: Когда я приезжаю на свою Родину, на Алтай, мне тоже становится грустно. Народ там очень бедствует и даже не кричит. Такое ощущение, что уже голос потерял. Особенно грустно смотреть на пенсионеров. Кстати, недавно я был со спектаклем в Варшаве. Днем гулял по старому городу и обратил внимание на стариков - тоже бедно одеты, их вид навевает грусть. А я помню, как очень давно, еще когда Польша была социалистической, Даник Ольбрыхский показывал мне старую Варшаву: сколько было праздничности и веселья, все куда-то спешили, как москвичи. А сейчас там замедленный ритм, и старички в потертых плащиках и стоптанных кроссовочках. Меня это поразило. - А.Л: Вы ностальгируете и вспоминаете Советский Союз? Или времена Ельцина, еще какие-то другие? Думаете, что все должно было идти по-другому? - А.П: У каждого времени есть свои недостатки. При советской власти было неплохо. Правда, я не числился в «Октябрятах», не знал пионерских лагерей и прочее, потому что семья находилась в ссылке на Алтае. На встречах со зрителями я всегда говорю: «Спасибо советской власти, что я родился и вырос в ссыльной деревне, где не было ни радио, ни электричества». Помню, дед зажигал керосиновую лампу только по праздникам - даже керосин экономили. Но вера была. В Петербурге мы играем спектакль «Надоело бояться»: Кира Александровна Крейлис-Петрова, я и Ира Соколова. Там есть очень хорошая фраза. Ира Соколова (питерская блокадница) задает мне (бомжу) вопрос: «Ну, а чего так скатился-то?». И я отвечаю: «Веры нету! Вот и скатился». Двоякий ответ: то ли Вера - бывшая жена, которая бросила, то ли это вера, в которую веришь - тогда не сопьешься и не скатишься. Действительно, веры нет и сильное разочарование. Ведь когда пришел Ельцин, мы очень многое связывали с его именем и движением. Потом - полное недоразумение (недавно была годовщина расстрела Белого дома). Тогда это был настоящий шок. Кто? Что? Борьба за власть или за народ? Самое печальное, что в 1990 году я снял фильм «Система ниппель». Кстати, к годовщине взятия Белого дома его показали в Петербурге, кажется, на «Пятом канале», и многие получили за это «строгача». Мне кажется, люди, которые сейчас пытаются что-то сделать, не могут выйти из системы, в которой сидели 70 лет. Этот тормоз, якорь их держит. И, конечно, вызывает массу неудобств. Один из главных киногероев в исполнении Анатолия Борисовича Кузнецова (чиновник) залезает на танк – а там показаны войска в городе и осада Белого дома, но в масштабах микрорайона - и произносит речь: «Что вы, народ, меня осуждаете? Это система ниппель: в нее, если попал, уже не выйдешь». В ответ народ безмолвствует. Музыку к фильму написал замечательный композитор Евсей Евсеев: вначале идет революционное: «Эх, яблочко, куда ты котишься...», а в конце оно превращается в мессу. Народ в итоге расходится, ничего не добившись, а войска покидают город. Представьте - проходит время, и все происходит в действительности. Это к вопросу об иллюзиях. Володя Зайкин, сейчас он - режиссер, а тогда - студент сценарного факультета ВГИК написал легкую комедию, я же увидел в ней трагифарс и снял трагифарс. Моя картина оказалась предзнаменованием событий, которые произошли в России через три года. Думаю, поэтому фильм пролежал 8 лет на полке – это при демократии-то. И я понял, что у нас за демократия. - А.Л: Это какой был год? - А.П: 1990-й. Только с приходом Путина в президенты фильм появился на кинорынке. Ему дали высокую оценку в Лагове, на Международном фестивале кинокритиков Европы. Я думал, что теперь буду снимать то, что хочу. Кстати, «Система ниппель» - моя единственная режиссерская работа без купюр и цензуры, никто не заставлял ничего кромсать. А все другие картины страшно изрезаны. Демократия демократией, а в итоге народ фильм не увидел. И я ушел из режиссуры. Недавно был замечательный сценарий «Барбекю по-африкански», фарс – мой любимый жанр. Понадобились деньги на съемки. Я стал искать их у олигархов. Не буду называть фамилии, все - очень известные люди. Они только смеялись и говорили: «Саша, ну, ты даешь! Обнаглел! Фильм против нас и ты у нас же просишь деньги». Я махнул рукой и отказался от проекта. Еще хотел снять озорную комедию. Вдохновил на нее Пьер Ришар, с которым меня когда-то познакомил Элем Климов. Родилась идея сделать фильм о том, как русский казак попадает в Париж и в аэропорту «Орли» знакомится с престарелым вором-пройдохой. Они вместе ищут брата киногероя Ваську, который давно уехал во французскую столицу, возомнив себя великим музыкантом. Вот такие приключения в Париже. Писать эту историю мы начали с Женей Коротких - замечательным воронежским писателем. Шутливая повесть «Наезд на Париж» была напечатана, а сценарий мы не доделали, потому что Женечка неожиданно скончался на 50-м году жизни. Очень рано ушел... А я не люблю и не умею писать прозу, стихи мне ближе. В итоге, замысел так и остался замыслом. Хотя Пьер сказал, что даст часть денег на съемки во Франции (большая часть съемок планировалась в Париже). Даже подумывали о второй серии – как француз, с которым подружился казак, приезжает на Дон (смеются). То есть казачество глазами француза, а первый фильм - Франция глазами казака. - А.Л: Вам эта тема близка, потому что вы из казачьей семьи. - А.П: Да, все мои предки – казаки, и я очень этим горжусь. Меня часто спрашивают, почему я не ношу казачью форму. К сожалению, в большинстве случаев нынешнее казачество - Петрушкин маскарад. - А.Л: Когда-то это была вольница. - А.П: На Кубани и на Дону есть серьезно относящиеся к этому люди, которые действительно занимаются молодежью: создали кадетские и казачьи корпуса, гимназии. Это замечательно! А так, вон Дима Дибров произведен, если мне память не изменяет, в есаулы. Я у него как-то спросил: «Ты хоть шашкой-то махать умеешь?». (Смеются.) Помню, моего деда в деревне называли сумасшедшим. Когда еще до Хрущева крестьянам разрешали приобретать домашний скот, все покупали коров и кобыл, чтобы был приплод. А он купил жеребенка и вырастил скакуна. Все говорили: «Ну, больной! Ни приплода, ничего. И не пашет на нем. Только верхом ездит». Я тогда был мальчишкой и спросил: «Деда, а почему ты не купил кобылу, как наши соседи?». И он ответил: «Санка, запомни - казак на кобылу не сядет!». (Смеются.). Много всего было… Дед, бабушка и моя мама все время молились на портрет Сталина. А когда узнали, что его похоронили (новости к нам приходили с большим опозданием – агитатор с газетой из райкома приезжал только раз в месяц) мне уже шел пятый год. Помню, дед залез на собственноручно сделанную деревянную софу, снял со стены портрет - и об колено его. Оказывается, за портретом была спрятана родовая икона Николая Угодника. Это я запомнил на всю жизнь. А я-то не мог понять, чего они на Сталина молятся? Ведь тот сослал всю семью на Алтай еще в 1927 году. Кстати, из Петербурга. - А.Л: Вы же баллотировались в Государственную Думу? - А.П: Да - это был несчастный случай. Мы с Людмилой Георгиевной Зыкиной входили в Комитет по борьбе с детской наркоманией. А на Алтае проходил Съезд матерей, решивших бороться с этим недугом. Меня потрясло, что даже в деревнях, на моей родине появились дети-наркоманы. У нас конопля всегда росла в огороде, и мак выращивали, чтобы добавлять его в булочки или пирожки. Никому и в голову не приходило думать о наркотиках! А когда развалился Советский Союз, открылась граница с Казахстаном и пошел наркотрафик. Я тогда приехал выступать в свои родные края. Помню, зашел в зал, битком набитый женщинами, матерями. Было так грустно... Плюс я много лет являюсь президентом детского спортивного фонда «Наше поколение», где ребята с 6-ти до 18 лет занимаются дзюдо, а потом без сдачи экзаменов поступают в Пограничное училище. Я хотел рассказать о работе этого фонда и прочее. В президиуме сидели Зюганов и бывший губернатор Суриков. Вдруг, увидев меня, они демонстративно встали и ушли. Я не понял, что такое? Ну, выступил, и Съезд матерей попросил меня баллотироваться в Государственную Думу, чтобы громко сказать на всю страну о существовании страшной проблемы - детской наркомании. А то ведь мер никаких не принимают. Я согласился. - А.Л: Это какой был год? Наверное, 1990-е? - А.П: Сейчас мне трудно сказать, лет 10 назад точно. Еще, вы знаете, меня везде сопровождали спортсмены и замечательные люди. И вдруг… На 55-м году жизни скончался директор Алтайского коксохимического комбината Сергей Хачатурян. Потрясающий человек! Именно он дал денег на мою предвыборную кампанию. Непьющий, некурящий, а сердце остановилось. Миша Евдокимов – всего 37 лет, сидел за рулем и угодил в березу. - А.Л: Вы возглавляете его фонд? - А.П: Да, вместе с Сашей Михайловым: он – президент, а я - председатель попечительского совета. Авария явно была подстроена. Миша чувствовал, что за ним шла охота, номер мобильника менял несколько раз в месяц. - А.Л: Вы общались с ним на эту тему? - А.П: Да. Он очень глубоко копнул. Появились документы о том, что творилось с бюджетом Алтайского края, выделенным правительством, и куда шли средства. Это отдельный разговор. Если продолжать о спортсменах, то из Новосибирска приехал Саша Карелин. Он там ведет большую работу с детьми, и мы решил создать на Алтае Детский фонд, чтобы ребята занимались спортом. Все ждали, когда я освобожусь после предвыборной кампании, чтобы поговорить, рассказать, поделиться опытом. И что вы думаете? В областной алтайской газете, на моей Родине появляется статья о том, что Панкратов связан с криминалом Алтайского края и повсюду разъезжает вместе с мафиози, даже перечислили иномарки сопровождения. Меня это очень обидело! Ведь все ребята – спортсмены, заслуженные мастера спорта России. Я подал на газету в суд, а Алтайский суд сказал, что она права. Я решил идти выше. Во время встречи с избирателями познакомился с молодым человеком из Бийска, который учился в Томском университете, на юридическом факультете. Предложил ему: «Сережа, будешь у меня адвокатом? Я подаю иск в Верховный Суд России». Он ответил: «Дядя Саша, да как же? Я - студент 3-го курса из Бийска». Я его успокоил: «Ничего-ничего!». Меня так обидела клевета - взяли и грязь вылили. И не только на меня, но и на моих друзей-спортсменов. И вот - Верховный Суд. Мой адвокат сильно экономил и не полетел в Москву на самолете, а отправился поездом, на верхней полке. Заседание началось, а он опаздывает. Я извинился перед верховными судьями. А парень первый раз в Москве и просто не знал, где находится Верховный Суд. Пока нашел… Влетел в зал в помятом пиджачке, непричесанный, небритый мальчишка. Правда, с большим портфелем и кипой бумаг, которые разложил на длинном столе. Жаль, не было кинокамеры или хотя бы видео. Такой фарс! Судьи называли мне статью обвинения и смотрели на адвоката, а тот говорил: «Минуточку!», - бегал вдоль стола и называл свою статью. Одним словом, меня оправдали. После этого у меня оставалось всего три дня, чтобы объехать избирателей и собрать нужное количество голосов - чтобы вернуть деньги тому, кто их давал - Сергею Хачатуряну. Иначе они бы просто ушли в государственную казну или чьи-то руки. Я смог охватить только Бийский район, весь Алтай физически не успел. Правда, умудрился набрать нужное количество голосов и деньги не пропали. После этой истории я понял, что такое Государственная Дума и кто туда идет. Потом выяснилось, что я был конкурентом одной дамы от Бийска. - А.Л: Тогда еще не было партийных списков? - А.П: Не знаю, что там было. Но, как мне рассказали земляки, она проворовалась, и чтобы не посадили, решила пролезть в парламент. Поэтому меня надо было облить грязью и затоптать. После этого я только улыбаюсь на любые новости из Госдумы. Недавно мы встретились с Сашей Розенбаумом, и я спросил: «Ну, что новенького в Думе?». А он ответил: «Саша, я ушел». Я поинтересовался, что не так, и услышал: «Мечты не о том у детей наших. Мы раньше мечтали стать врачами, летчиками, космонавтами, танкистами. А сейчас все дети мечтают идти во власть или получить профессию экономиста, либо юриста. То есть попасть в те области, где можно безнаказанно воровать. И это активно поддерживают люди, сидящие в Думе». Страшное явление! Просто патологическое. На эту тему есть хороший анекдот. Папа с сыном заходят в продовольственный магазин и ребенок видит несколько сортов икры. Показывает на большую банку с черной икрой и говорит: «Папа, хочу есть!». Папа смотрит на нее и говорит: «Да-а, сынок, я в твои годы хотел стать космонавтом». - А.Л: (Смеется.) - А.П: Изменились ценности. - А.Л: Мы уже затронули тему «власть и люди». Скажите, что формирует власть? Ведь народ у нас тоже разный. Вы вспомнили историю с детишками-наркоманами, а недавно наше правительство объявило официальные цифры, сколько в России наркоманов - 8,5 млн человек. - А.П: Да-да. - А.Л: Представляете, сколько их неофициально?! Мои «размышления у парадного подъезда» таковы: потеряв культуру и традиции, мы пришли к тому, о чем вы говорите - веры нет. И в итоге формируется новый кластер человеческого сознания. Может, у нас как раз власть европейская? - А.П: Вы знаете, он не формируется, а уже сформирован. За 70 лет советской власти нанесли такой ущерб культуре и духовности! Всем забили мозги узкой идеологией компартии. Просто страшно! В институт нельзя было поступить на физический или химический факультет, если в аттестате стояла «тройка» по истории КПСС. Полный бред! Мало того, что эта история – чистая ложь, она представляет палачей, уничтожавших все духовное и святое. А Брежневская эпоха? Когда Брежнева хоронили, его тело выпало из гроба. И Галя Брежнева, дочь сказала: «Попомните! Еще будете отца добрым словом вспоминать». И действительно, сейчас многие говорят: «А что, при Брежневе лучше жилось». Почему лучше-то, Господи! Именно при Брежневе наверху стали воровать, потому что распустились (при Сталине боялись – в страхе держал). Недавно вышел телесериал «Вербное воскресенье», кстати, очень хороший. Рассказывает о том, как внук члена Политбюро изнасиловал девочку и ушел от наказания. А девочку довели до тюрьмы, где она погибла. Понимаете? Это правда того времени. Представьте, какое формировалось сознание, когда люди понимали, что идти за помощью не к кому? Это испортило и МВД, и юриспруденцию. Потому что написан один закон, а в жизни все иначе. Вот народ и перестал верить в партию и во что угодно. Мой тесть - великий кинооператор Владимир Васильевич Монахов, лауреат Ленинской премии, заслуженный деятель искусств, преподаватель ВГИКа. Сколько у него талантливых учеников-кинооператоров! Фронтовик, воевал под Сталинградом и на Курской Дуге, дошел до Вены и вернулся домой тяжелораненый. Скрыл ранение и инвалидность, чтобы учиться на кинооператора и снимать кино. Гениальную «Судьбу человека» они сделали вместе с Бондарчуком. Еще «Оптимистическая трагедия», много всего. И я хорошо помню последние годы брежневщины, когда он просто сидел в кресле. Думал, так и умрет. С какой болью он смотрел телевизор, понимая, что там одна ложь, все врут и народ обманывают, а он за это кровь проливал. У меня с ним был конфликт - меня считали антисоветчиком, поэтому на политические темы мы не разговаривали. Однажды я его спросил: «Владимир Васильевич, а вы когда в партию-то вступали?». И он ответил: «В партию я вступал перед началом боя под Сталинградом». Понимаете, он был танкистом и не знал, вернется ли живым. И вступил в партию, потому что верил. Потом была страшная ломка даже у старшего поколения. Про среднее, воспитанное на воровском ажиотаже, я не говорю. Ну, а молодежь… При Хрущеве появились первые фарцовщики, началось «подполье». А затем демократия и частные рынки. Что вы хотите - Рокотова расстреляли за скупку долларов! А сейчас обменники везде стоят: меняй, продавай и т.д. Тесть-то мой до этого времени не дожил – скончался от инфаркта на 61-м году жизни, в начале 1980-х. Сегодня власть не может за всем уследить, потому что в регионах должности скуплены. Хочешь стать вице-губернатором? Плати и будешь! Моему хорошему другу, потрясающему человеку предложили стать главой района. - А.Л: В Москве? - А.П: Нет, на юге. Он согласился, ушел с работы, которой всю жизнь занимался: прекрасный врач, много лет работал на севере, потом возглавлял один из лучших санаториев, получал премии. Он думал, что его пригласили возглавить район, как человека, умеющего организовывать процесс и управление. И вдруг слышу: «Все, Санечка! Я ушел. И вернуться на прежнее место не могу - занято». То есть и оттуда убрали, поставили своего человека, и здесь все перекрыли. Я спросил: «А почему район-то не взял?», и он ответил: «Я сказал, что должны быть выборы. А мне заявили: «Хочешь победить? Плати 15 миллионов рублей». Мой друг возмущался: «Я - честный человек и не хочу никому платить. Не потому, что у меня нет этих денег. Нашлись бы - те, кому я пообещал бы теплые места, собрали бы 15 миллионов. И так я стал бы главой района, поставив везде своих подчиненных-вассалов за оказанную помощь». Кругом порука и коррупция! Он ушел. И слава Богу! Оформил пенсию и сейчас отдыхает в деревне, где есть небольшой домик. Вокруг внуки бегают. А, по сути, страшное дело. - А.Л: И что дальше? Какие выходы из ситуации? Они вообще есть? - А.П: Обязательно будут! - А.Л: В чем? И какие? - А.П: Я не считаю себя глубоко верующим человеком, но, как говорится: «Пути Господни неисповедимы». Посмотрите: произошло наводнение на Дальнем Востоке - сколько людей откликнулись. Володя Меньшов рассказывал, как работяга с зарплатой в 15 000 рублей отправил 1200 СМС по 50 рублей каждое, чтобы помочь пострадавшим. Доброта в наших людях осталась и взаимопомощь жива в человеческой душе. Значит, есть и надежда. А когда есть надежда, что-то будет. Я в это верю. Русский народ всегда надеется. Вообще Россию нельзя уничтожить и разорвать в клочья. Хотя Советский Союз разорвали. Кстати, я был против этого. И до сих пор против. Была настоящая империя. Все российские государи-императоры стремились ее расширить и создать единое государство. И вдруг - ба-бах! Оказывается, все было шито белыми нитками. - А.Л: Великобритания, Франция, Португалия и Нидерланды тоже были империями. - А.П: Да-да. - А.Л: Но все империи давно разрушились. - А.П: Никита Михалков правильно сказал в одном из интервью: «В России хапают и воруют. И не хотят помогать стране не потому, что не считают себя россиянами и русскими, а потому что не любят Россию и жить здесь не хотят. Поэтому и дети у них учатся в Англии, и счета там. Пропади пропадом! Что с Россией-матушкой ни случится, у них есть теплое местечко. Но они ошибаются! Господь и там достанет». - А.Л: Мы знаем такие варианты. - А.П: Про стариков уже говорить нечего… - А.Л: Скажите, во взаимоотношениях вы настроены достаточно жестко - в хорошем смысле. Но у вас ведь есть контакты во власти и в кинематографической среде? - А.П: Я никогда не использовал и не использую свои контакты во власти. Для себя никогда, разве что иногда прошу за других. Меня так дед воспитал. И еще я никогда не жаловался. Дед меня за это порол и приговаривал: «Не жалуйся! Не жалуйся!». А другим я стараюсь помочь. Хотя всем не поможешь. Вообще я встречался с Жириновским, Зюгановым… - А.Л: А с президентом встречались? - А.П: С Сергеем Михайловичем Мироновым встречался неоднократно. Очень его уважаю, как человека, гражданина и политика. И не потому, что он служил в десантных войсках, а потому что ребята-десантники, которые прошли Афган и Чечню, говорят: «Миронов - наш мужик!». Они в него верят. Было предложение вступить в «Справедливую Россию», но я сказал Сергею Михайловичу: «Вы знаете, у меня есть родовой, потомственный принцип - не иметь отношения ни к каким политическим группировкам». Жириновский по этому поводу сетовал: «У нас партия, а не группировка!». В общем, никаких партий. - А.Л: То есть политики за вас борются? - А.П: Может быть, не знаю. Я их не спрашивал. Относятся с уважением, и хорошо. - А.Л: Мы с вами поговорили о дне настоящем и немножко - о прошлом. А будущее? Чего вы ждете от него? - А.Л: Как-то встретились я, Карен Шахназаров и Володя Меньшов. Мы из одного поколения, нам уже за 60. - А.Л: И что? - А.П: Раньше смотрели на своих учителей и говорили: «Вот, старики». А сейчас нам самим столько, сколько тогда было учителям. То есть мы - почти уходящее поколение. Летом мне будет уже 65. Представляете? - А.Л: Вы же не... - А.П: А молодежь… Сейчас много талантливых ребят, и я за них радуюсь. Знаете, часто показывают фильм «Мы из будущего». Пижоны и прочие вдруг попадают в 1941 год. И что, ребятки? Как вы выживите? С чем придете к людям и к самим себе? Как друг на друга посмотрите? Мне очень нравится идея этой картины, и сделана она неплохо. Многие кинематографисты снисходительно улыбаются. А вот Федя Бондарчук снял фильм «Сталинград». Да, он сказал в интервью, что сделал экшн. Но даже если это неудача, меня радует, что молодежь берется за такие темы - значит, считает их важными. И правильно делает! Понимаете? Как Прошкин в свое время снял «Холодное лето пятьдесят третьего». Может, он знал о тех событиях понаслышке или по мемуарам Варламова, того же Солженицына. Главное – говорить об этом, не забывать. Знаете, меня тут корябнула одна вещь. Путин встречался с деятелями культуры. И выступил один человек - литератор, издатель. Он волновался о том, что в России переводится мало зарубежной литературы, и что закрывают издательства. Мол, надо расширять, развивать и т.д. Правильно говорит – надо: российский читатель должен знать, что пишут в мире. Затем он прочел стишок поэта из Удмуртии или Мордовии, я уже не помню. Суть его в том, что не следует говорить, что в России плохо - грязно, сыро и прочее, прочее, прочее. Потому что это больно. А что, если мы начнем говорить: «У нас все хорошо и прекрасно! Подумаешь, тысячи людей умирают от голода на улице, сотни тысяч без квартир, в подвалах и канализационных колодцах…». Нет, не надо так говорить! Так у нас и во власти – не смей говорить плохое, докладывай только хорошее. Хрущеву тоже все время говорили, как замечательно цветет кукуруза. И что? А виноградники при Горбачеве как вырубали? Виноделы, которые десятилетиями выращивали лозу, кончали жизнь самоубийством, потому что в стране уничтожалась культура виноделия. Нет, давайте бороться с алкоголем! И виноваты оказались виноградники. А в Молдавии что происходило? И при этом говорили только о хорошем. До чего довело это хорошее? - А.Л: Да, это, конечно... - А.П: Кстати, Сергей Шойгу здорово сказал на эту тему, но про армию. Вообще мне симпатичен этот человек, и я рад, что он стал министром обороны. Как только занял эту должность, сказал: «Какая загадочная армия! Что ни ученье - все на «отлично». Любая рота, любой батальон, любой полк. И стрельбы, и тактика. Просто загляденье! Но почему-то, как боевые действия - проигрываем. А если выигрываем, то такой ценой… Не качеством, а количеством. Надо что-то делать!». Он сразу увидел и понял. Я сам служил в Таманской дивизии, куда пришел уже зрелым человеком - после института, в 28 лет. Попал в парадно-показной полк. К нам все время приезжали иностранные делегации. В левом крыле столовой солдаты хлебали кислые щи, а в правом – вилочки и ложечки, огурчики да котлетки. Смотрите, как у нас солдат кормят! Сейчас внутренне нужно быть злым и зло говорить о том, что наболело. Потому что гнойник необходимо прорвать. И хотелось бы, чтобы от этого взрыва стало больно тем, кто сидит ТАМ. Чтобы власть болела за страну. Хрущев или Брежнев разве полетели бы смотреть на наводнение? А, посмотрите, как Путин мотается, хочет все увидеть собственными глазами. Может, от недоверия подчиненным, потому что знает, что «очки втирают», и показушная система полностью не умерла. Думаю, он еще раз по кругу пролетит, чтобы посмотреть, как исполняются его указы. Всем ли обеспечены и довольны люди. Сергей Новожилов ежегодно проводит на Дальнем Востоке фестиваль «Амурская осень». Кстати, очень хороший. Там и театр есть, и остальное, как у меня было в Геленджике. К нам приезжали люди из разных регионов страны - отдохнуть и посмотреть эстраду, цирк, кино, театр и прочее. Новожилов пошел по такому же пути и в этом году решил провести фестиваль там, где было наводнение, в благотворительных целях. Артисты приехали оттуда в ужасе, такое рассказывали… Я уже говорил про работягу, отправившего 1200 СМС, чтобы помочь людям. И сколько таких, как он?! Интересно было бы взглянуть на статистику и узнать, сколько миллионеры «отстегнули» на послания. Прохоров сказал, что отправил несколько миллионов (мог бы и побольше). Абрамович молчит: из Англии СМС посылать неудобно - дорого. Поэтому, когда ко всем придет осознание происходящего, Россия-матушка обязательно поднимется. - А.Л: Спасибо! - А.П: Пожалуйста! - А.Л: Уважаемые телезрители, Александр Васильевич Панкратов-Черный был сегодня у нас в студии. Спасибо ему огромное за «нерв»! - А.П: Вам спасибо. - А.Л: И за боль. Я думаю, она передалась из нашей студии на ту сторону телеэкранов. Спасибо! И до новых встреч, надеюсь, на нашем телеканале. - А.П: Спасибо! Телеканал «ВОТ!», «Синие Страницы», 4 октября 2013, 14.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
643
