Lushnikov Live TV — 13:02 31 Мая 2013 —
Даниил Коцюбинский: «В Московской Руси утвердилась рабская политическая модель, основанная не на достоинстве и законе, а на воле начальства»
Журналист Даниил Коцюбинский в гостях у Алексея Лушникова в программе «Сумерки Третьего Рима»
Даниил Александрович Коцюбинский - журналист и историк, кандидат исторических наук. Преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Автор более 40 научных работ, нескольких научно-популярных и публицистических книг, радиоспектаклей.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - уже ставшая традиционной программа «Сумерки Третьего Рима» и Даниил Коцюбинский. На чем мы остановились в последний раз? - Д.К: Мы подошли к ключевому пункту диалога. Вопреки тому, чему нас учили в школе и продолжают учить наших детей, следует признать, что истоком политического феномена под названием Россия является не Киевская Русь и наследие Владимира «Красное Солнышко», даже не эпоха феодальной раздробленности, а самостоятельное развитие разных территорий, из которых в определенный момент образовалась Русь, а потом дезинтегрировалась на ряд территорий под влиянием монгольского завоевания. Монголы принесли с собой новую государственно-политическую культуру. - А.Л: И потом из этой культуры выросло то, что мы сегодня имеем? - Д.К: Да, из нее пробился росток московской политической культуры, которая затем стала имперской, далее - советской, а ныне, как я понимаю, доживает свой век под видом российской федеративной политической культуры - президентской вертикали. - А.Л: Если я правильно понимаю, наша родина - Улан-Батор? - Д.К: Все-таки Чингисхан жил не в Улан-Баторе. - А.Л: Я говорю образно. - Д.К: На самом деле, вы не далеки от истины. Один из романтиков монгольского происхождения России, филолог и историк Николай Трубецкой в начале XX века сформировал движение евразийцев, идеями которого пытается жить Кремль. Он говорил: «Кто создал российское государство? Чингисхан!». Хотя тот не дожил до момента полного завоевания Руси Батыем. Тем не менее, от государственности, созданной Чингисханом, в итоге отпочковалось Российское государство. И сейчас мы вплотную подойдем к этому моменту. - А.Л: Да. - Д.К: Я хочу пояснить, что мысль, которая сегодня кажется парадоксальной и, Бог весть, откуда взявшейся, давно известна русским историкам. Уже в начале XIX века современник Пушкина, Рихтер писал: «При господстве монголов и татар русские почти переродились в азиатцев. И хотя ненавидели своих притеснителей, однако же, во всем им подрожали и вступали с ними в родство, когда они обращались». Имеется в виду, что монголы переходили в христианство. Еще более известный историк Градовский отмечал в середине XIX века: «В монгольский период возникает понятие о князе не только как о государе, но и как о владельце всей земли. Великие князья постепенно становились к своим подданным в такое отношение, в каком монгольские ханы стояли по отношению к ним самим. То есть воспроизводили рабскую систему взаимоотношения с монгольским начальством. Они ее переносили на отношения себя со своими как бы соплеменниками. Именно «как бы», потому что получается, что они как колонизаторы выстраивали отношения с собственными подданными. С падением монгольского владычества князья являлись наследниками ханской власти, и, следовательно, тех прав, которые с нею соединялись». Пожалуй, самый известный русский историк XIX столетия, Николай Костомаров точно так же оценивал итог монгольского нашествия: «Теперь земля перестала быть самостоятельной единицею, она спустилась до значения вещественной принадлежности, то есть принадлежности князю. Исчезло чувство свободы. Честь, сознание личного достоинства, раболепство перед высшими, деспотизм над низшими стали качествами русской души». Аналогичное понимание присутствует в трудах других исследователей того времени. Еще я хочу вспомнить довольно популярного петербургского историка Игоря Фроянова. У него есть много противоречивых высказываний о XX веке. Что касается взгляда на Древнюю Русь и Русь эпохи монгольского завоевания, с ним трудно не согласиться: «До прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как правило, по приглашению городского вече, то есть это не было в чистом виде наследование своей единой вотчины, а соглашение, даже когда речь шла не о Новгороде и Пскове, а о других городах. Мнение горожан все равно учитывалось, и иногда они свергали князей. Как мы помним, в Киеве были восстания против князей, и потом приглашали других. Так вот, если до прихода татар князья, как правило, считались с городским вече, рядясь на нем об условиях своего княжения и принося клятву, закрепленную крестным целованием, обещали держать договор нерушимым, то теперь они садились на княжение по изволению хана, запечатленного соответствующим ханским ярлыком. Таким образом, князья вереницей потянулись в ханскую ставку за ярлыками…». - А.Л: Я сейчас немножко пофантазировать. По сути, хан – это сегодняшний президент, а князья - региональные лидеры, губернаторы. - Д.К: Совершенно верно. Причем эта система отношений в гораздо большей степени напоминает не устройство государства, а - я прошу прощения! – тюремную систему, где есть начальство, абсолютно не зависимое от арестантов, а внутри бараков, зоны есть свои авторитеты - привилегированные зеки, которые следят за поведением терпил, то есть народа. Понимаете, в чем специфика ордынского периода московско-русской истории? Не только в том, что переняли азиатский тип взаимоотношений власти и общества. Это полбеды! Россия во многом страна евразийская, не такая, как Китай или Индия. Специфика в том, что элита государственности, созданной на базе Владимирского княжения, которое затем переросло в Московское княжество, империю и т.д., изначально была структурирована как несвободная, элита второго сорта, и у нее развилась совершенно другая мораль, в том числе по отношению к монголам. Монгольские завоеватели считали, что их хан - сын неба. Отсюда высокомерие, которое унаследовали московские цари, чем шокировали благовоспитанных европейцев. Например, русский царь мыл руку после того, как к ней «приложился» посол. Все, чтобы подчеркнуть свое превосходство. А в результате монголы сами не выдержали конкурентной борьбы с московскими правителями, я уже не говорю про Европу. Они застыли в своей горделивости. Московско-русская политическая культура была изначально структурирована, как рабская, культура привилегированных зеков, повелевающих непривилегированными зеками, и она оказалась жизнеспособной. Выживали те, кто был готовы пренебречь чем угодно ради победы: традициями, моральными нормами, святыми, братством и т.д. Поведение такого рода получило название ресентимента. Само слово французское и переводится как смесь зависти, негодования и злобы. По сути, это реактивное чувство, которое раб испытывает по отношению к господину. Что лежит в его основе? Прежде всего, дикая зависть и ощущение бессилия на большом отрезке времени. То есть зависть к тому, что имеет господин и в то же время, для самоуспокоения отрицание ценности этого. Помните басню «Лиса и виноград»? Мы презираем какие-то вещи, потому что не можем их достичь, а когда появляется шанс, мгновенно начинаем подражать, копировать потребление тех же самых ценностей. Как ни странно, рабская мораль очень креативна и пластична, позволяет слабым выигрывать в поединке с сильными. Ведь сильный в какой-то момент застывает в своей гордыне, а слабый накапливает вес и пожирает его. Чем вредоносна такая мораль? Монголы структурировали Московскую Русь как культуру привилегированного политического рабства, ресентимента, где никто не чувствует себя стабильным, не уважают право и друг друга. Естественно, на раба нельзя положиться, это человек, по определению не имеющий чести и достоинства, поэтому и самим рабам жить очень некомфортно, они постоянно испытывают стресс. И даже если берут коллективный реванш - толпой набежали и задавили бывших господ, - испытывают чувство глубочайшей неудовлетворенности собой. Ницше называл его «ощущением нечистой совести». Что лежит в ее основе? Понимание того, что ты – раб и вел себя по-рабски. А человек от природы свободен, ему важно иметь возможность сказать себе: «Я свободен!». И когда он не может это сделать, вынужден себя обманывать, наступает внутренний дискомфорт. Получается, отношения выстроены так, что в России даже цари чувствуют себя второсортными правителями, не понятно на каких основаниях узурпировавшими власть. Все это вместе взятое порождает колоссальные социально-психологические издержки, а они в итоге не позволяют обществу достичь гармонии, при которой оно спокойно развивается, а не мучается и не бьется в конвульсиях. Я позволю себе прочесть описание ресентимента. Думаю, будет много узнаваемого. - А.Л: Чье? - Д.К: Фридриха Ницше. Естественно, он это придумал не для того, чтобы описать русскую историю, о которой знал мало. У него была задача - поставить под сомнение христианскую религию, как религию, культивирующую слабость. Ницше ненавидел любое выпячивание слабости, придание ей атрибутов ложной силы. С его точки зрения, ужас западной цивилизации заключался в том, что она сделала ставку на христианство, которое культивирует слабость, что очень плохо. Вообще Ницше и его философия - отдельная тема. Итак, он пишет: «Восстание рабов морали начинается с того, что ресентимент сам становится творческим, порождает ценности. Мораль рабов с самого начала говорит «нет» внешнему, иному, не собственному. Это «нет» оказывается ее творческим деянием. Но я подчеркиваю - это «нет» лисы по отношению к винограду: «Да, мне не нужен виноград, потому что он зелен». Мораль рабов всегда нуждается для своего возникновения в противостоящем внешнем мире, во внешних раздражениях, чтобы действовать. Ее акция в корне является реакцией, то есть сама она ценности не создает, лишь реагирует на ценности, которые создал мир господ. Человек ресентимента измышляет злого врага, злого как раз в качестве основного понятия, исходя из которого, он самого себя называет добрым». Помните песню, посвященную штурму Казани? «Загалдели, заорали злы татары…». Это такой летописный мем, появившийся сравнительно поздно, когда с татарами уже разделались. Если «злы татары», воюйте с ними! Что ж вы на протяжении веков угодничали и за ярлыками наперегонки бегали? Они злые и ужасные, но победить их оказалось возможно только в момент ослабления. Я продолжаю читать Ницше: «Трусость, которая у него [человека ресентимента] всегда вдосталь, его попрошайничество, неизбежная участь всегда быть ожидающим получает здесь слишком ладное наименование «терпение». Она столь же ладно зовется «добродетелью». Неумение отомстить за себя называется «нежеланием мстить». Может быть, даже «прощением». Этот насильственно подавленный инстинкт свободы, вытесненный, выдавленный изнутри и запертый в самом себе инстинкт свободы - вот в чем состоит нечистая совесть. Здесь кишат черви переживших себя мстительных чувств. Здесь воздух провонял скрытностями и постыдностями. Здесь непрерывно плетется сеть злокачественного заговора, заговора страждущих против удачливых и торжествующих. Воля больных - изображать под какой угодно формой превосходство. Их инстинкт окольных путей ведет к тирании над здоровыми. Где только не встретишь эту волю к власти, характерную для наиболее слабых рас». Опять скажу буквально два слова. Одна из статей первого сборника евразийцев, где Россию пытались отстроить от Чингисхана, так и называлась - «Сила слабых». Любопытная перекличка с Ницше. Причем, я думаю, это была оговорка еще по недостаточно известному Фрейду: «Мы сильны, но мы сильны своей слабостью». Евразийцы понимали, что Россия отстает и неконкурентоспособна. И в этом ее сила. Возвращаемся к Ницше: «Когда же собственно удалось бы им отпраздновать свой последний пышный утонченный триумф мести? Несомненно, тогда, когда они уловчились бы свалить на совесть счастливым собственную свою безысходность». (Политические и исторические источники кишат поисками того, на кого можно было бы свалить ответственность за проблемы, с которыми мы сталкиваемся.) «Каждый страждущий инстинктивно подыскивает причину к своему страданию, точнее виновника. Короче, нечто живое, на котором он мог бы кулаками разрядить под каким-либо предлогом свои аффекты. Ибо разрешение аффекта для страдающего есть величайшая попытка облегчения, то есть обезболивание. Непроизвольно вожделеемый им наркотик против всякого рода мучений. Тут, подозреваю, и следует искать действительную физиологическую причину ресентиментов, потребности заглушить боль путем аффекта, ненависти к кому-то. «Кто-нибудь же должен нести вину за то, что мне плохо!». Такого рода умозаключение характерно для всех болезненных существ. Они бредят. Они бередят старые зарубцованные раны. Они истекают кровью из давно залеченных рубцов. «Я страдаю. Должен же кто-нибудь быть в этом виновен!», - так думает каждая хворая овца. Все больные и хворые, тщась отряхнуть с себя глухое недовольство и ощущение слабости, инстинктивно стремятся к стадной организации». Мне кажется, это было характерно для России XIV, XV, XVI и прочих веков. Такое впечатление, что написано и про нынешний, весьма болезненный социум. - А.Л: Да, звучит очень современно. Это и есть ощущение безысходности? - Д.К: Ощущения безысходности нет, потому что, как я уже сказал, империи, государства и морали приходят и уходят. Ведь не родились же с этим люди, которые затем попали в тюремную систему? - А.Л: Существуют примеры выхода из этой тюремной системы? - Д.К: Разумеется. - А.Л: У меня в голове сразу возник Владимирский централ. Можно ли выйти из него во что-то новое и цивилизационное? - Д.К: Давайте, немного забегая вперед, посмотрим на судьбу постсоветского пространства. У тех, у кого есть внутренний задор, есть и шанс выйти. В первую очередь, я имею в виду западные территории Советского Союза. - А.Л: У них и история другая. - Д.К: Даже на Украине, при всех ее проблемах и близости характеристик к путинской России, уровень политической свободы выше. Там и на телевидении, и на выборах можно себе позволить гораздо больше. - А.Л: Пока! - Д.К: Может, и пока. Но Украина прошла через несколько циклов свободных выборов президента и парламента. Да, они давали разные результаты, к власти приходили разные силы, и, тем не менее. В России же ни одного такого цикла не было! - А.Л: Хорошо. Вернемся в «старые добрые времена». - Д.К: Как я уже сказал, у восточных славян были предпосылки к тому, чтобы сформировался именно такой тип политической культуры. Помнишь, мы говорили, что славяне не очень умело и охотно воевали, зато хорошо подстраивались под завоевателей, начиная с готов, аваров, варягов и заканчивая монголами? Кроме того, они легко подражали чужим культурам. Правда, с разной степенью готовности. Скажем, новгородцы были горделивее, киевляне более покорные - христианство приняли сравнительно легко, военные технологии и «Русскую правду» переняли от варягов и т.д. Высокие адаптивные способности к внешнему влиянию стали одной из предпосылок. Но, разумеется, если бы не монгольское завоевание, Россия бы полностью не оторвалась от Европы и не превратилась бы в евразийского монстра, авторитарную цитадель. Скорее всего, она находилась бы в орбите влияния постепенно угасавшей Византии, и, в конце концов, интегрировалась бы в европейскую орбиту, как это произошло с землями, временно поглощенными Восточно-европейскими и Центрально-европейскими государствами. Я говорю об Украине, Белоруссии и Балтии в широком смысле. Что касается Новгорода и Пскова, тот же Трубецкой писал: «Какое счастье, что пришел Чингисхан! Иначе бы пришли крестоносцы и вынули бы нашу православную душу из нас». Но ведь это не правда! Новгород и Псков сохраняли независимость вплоть до прихода Москвы. Она действительно вынула из них душу, выпотрошила эти регионы. Они умерли и до сих пор не могут ожить. Современная европейская часть России имела гораздо больше шансов стать частью Европы не только в географическом, но и в политическом смысле. Однако не случилось. - А.Л: Скажи, где проходит граница между Европой и Азией? Я имею в виду политическая. - Д.К: Смотря о каком времени говорить. Когда пришли монголы, она проходила там, где выдавались ярлыки на княжение. Хотя в том же самом Владимирском княжестве существовали конкуренты. Кроме Москвы были Тверь, Нижний Новгород и Суздаль. Там периодически появлялись князья, желавшие стать Великими князьями. В их головах иногда появлялась прозападная программа. Особенно у тверичей. То есть четкую границу, как ты просишь, не провести. - А.Л: Не знаю, согласишься ли ты со мной, но мне кажется, в этом причина современного противостояния Северо-Запада России, Петербурга и Москвы. Как и политических противоречий, в результате которых столицу переносили туда-сюда-обратно. - Д.К: Конечно! По сути, это противоборство Юга и Севера, существующее со времен Киевской Руси. Мы уже говорили, что киевляне и новгородцы этнически и лингвистически различаются. Условно их всех называют восточными славянами, однако новгородцы и псковские кривичи всегда больше тяготели к западным славянам, нежели к южным. А киевские летописцы порой весьма агрессивно пишут о новгородцах, как о людях с дурными нравами. Между ними никогда не было взаимопонимания! Старший сын киевского князя, оказавшись в Новгороде, воспроизводил один и тот же сценарий - пытался отделиться, переставал платить дань и т.п. Сепаратистский потенциал Северо-Запада существовал всегда. Поэтому, когда в итоге дезинтегрировалась Киевская Русь, здесь стала развиваться другая политическая культура, более европейская и демократическая, в стиле ганзейских городов да купеческих республик. - А.Л: То есть Ленинград – не случайно город трех революций? - Д.К: В отличие от Новгорода и всей допетровской истории Невского края, Петербург-Ленинград внутренне город более противоречивый. Он травмирован памятью о своей имперской столичности. Свинцовая часть петербургского мозгового полушария тянет в сторону Азии и делает Петербург легко манипулируемым из Москвы, лишает его возможности обрести истинно европейское сознание, предписанное ему самой историей. Мы возникли по воле императора Петра I! На самом деле, люди здесь жили за несколько столетий до того, но память табуируется. Недавно мы отпраздновали 310-летие, хотя поселение на этой земле существует с 1611 года. По сути, с этого времени и нужно вести отсчет. Я уже не говорю о том, что крепость Ландскрона была основана в 1300 году. Правда, она не устояла под натиском новгородцев. Однако никто, по крайней мере, подавляющее большинство людей не хотят думать об этом. - А.Л: А почему, кстати? - Д.К: Потому что силен имперский соблазн. Это своего рода продолжение рабской морали: рабу приятно чувствовать себя господином. Раз мы были столицей империи, значит, кем-то повелевали! Хотя сейчас мы - абсолютные рабы начальников, причем независимо от того, где живем. В той же Москве с ее «мигалками и фэсэошниками. И начинается раздувание до огромных размеров. Это стремление глушит возможность реанимировать ту часть исторической памяти, которая могла бы помочь эмансипации. И не только Петербурга. Посмотрите, какими городами окружена Москва и какие там памятники. Возьмем Тверь. Кому там поставлен памятник? - А.Л: Не знаю. - Д.К: Князю Михаилу Тверскому. А кому стоит памятник в Рязани? Олегу Рязанскому. Что это за князья, чем они прославились? Тем, что они воевали с Москвой. Не с монголами! Олег Рязанский был союзником Мамая и не участвовал в битве на Куликовом поле лишь по одной причине - не успел прийти вовремя. Олег Рязанский мешал Дмитрию Донскому, создавал ему всякие препятствия. Понятно, что он пытался помириться с Дмитрием, когда стало ясно, что Мамай прогорел. А при каких обстоятельствах погиб Михаил Тверской? Он погиб в Орде, был убит киллерами московского князя Юрия Даниловича, который перед этим донес хану на Михаила Ярославовича, обвинив того в отравлении сестры хана - бывшей жены Юрия Московского. И, скорее всего, донос был ложный. Однако санкцию на убийство дали, и оно осуществилось. То есть Михаил Тверской стал жертвой московской экспансии. - А.Л: Уважаемые телезрители, мы с Даниилом Коцюбинским продолжаем цикл «Сумерки Третьего Рима». Видите, как много любопытного выясняется! Скажи, такие памятники ставятся осознанно? - Д.К: Я думаю, это заготовки для будущего регионального пробуждения. Что любопытно. Про Михаила Тверского и Олега Рязанского, наверное, уже подзабыли, даже в местной администрации. А Новгород? Кто такая Марфа Посадница, знают все. Поэтому памятника ей и не существует. Я сейчас не говорю про Татарстан, Кавказ и Сибирь. Лишь про города, которые находятся близко к Москве. Память о московском завоевании, положившем конец оригинальному и успешному развитию той или иной земли, превратив ее в обычную провинцию, «прозябающую земельку» жива. Что такое современный Псков? Там даже «Макдоналдс» открыть не смогли! Когда-то это был великий город: стены, башни, Кремль до сих пор стоят. Причем по размеру вполне сопоставимый с Лондоном. - А.Л: С Лондоном?! - Д.К: Да, Псков был одним из крупнейших европейских городов. Проезжавшие через него путешественники поражались честности местного купечества, масштабности строений, спокойствию и безопасности. Новгород и Псков в далеком прошлом - процветающие и очень перспективные города. Если бы они не интегрировались в Московию, вошли бы в Европу каким угодно способом, например, под эгидой Великого литовского княжения и наверняка бы успешно развивались. И сейчас на карте было бы еще два крупных европейских государства - Новгород и Псков, кроме Словакии и Словении, иных славянских стран Восточной Европы. Разговор о том, что России и всему народу монгольское завоевание и последующее объединение славянских княжеств вокруг Москвы принесло большую пользу, спорен и зависит от идеологии. Доказать, что это было хорошо, мне кажется, намного сложнее, чем обосновать выбор негативной и депрессивной ветви развития нашей общей национальной психологии. Ключевой момент, о котором мы говорили раньше – неиспользованная возможность сопротивляться татаро-монгольскому игу. В ситуации, когда можно было объединиться, использовать противоречия внутри Золотой Орды и разбить ее, а такие ситуации возникали даже в XIII век, я уже не говорю про XIV-й и в XV-й, Великие князья тратили время на междоусобицы. Это хорошо видно на примере противоборства Москвы и Твери. - А.Л: Получается, пристяжные ремни империи создавались во время татаро-монгольского ига? - Д.К: Да. И тверские, и московские князья ориентировались на монгольского хана, как на высшую силу и не пытались ему противостоять. И те, и другие были до известной степени склонны к самоуправству, иногда даже к неповиновению, но стилистика разная. Москвичи в итоге победили - такие бандиты со странным чувством собственного достоинства и исключительной гибкостью. Например, тверичи женились на литовках, а московские князья – на татарских барышнях. Тот же Юрий Данилович сочетался браком с сестрой хана Узбека, то есть поступил более дальновидно в политическом смысле. Тверские князья оказались слишком автономными, их трижды казнили в Орде по разным причинам. То есть они менее изворотливые и хитрые. - А.Л: Прямолинейные. - Д.К: Больше походили на воинов. А на чем погорел Юрий Данилович? Как я уже сказал, он добился казни Михаила Тверского и получил ярлык на Великое княжение. Следующий тверской князь отдал ему дань, чтобы он передал ее хану Узбеку. А Юрий Данилович, вместо того чтобы отправиться в Орду, поехал в Новгород, отдал дань своему брату, будущему Ивану Калите и предложил: «Давай-ка мы прокрутим деньги с купцами и получим процентики». Узбек, конечно, обо всем узнал и снял Юрия Даниловича с должности, отдал ярлык на Великое княжение тверским князьям. Сын казненного Михаила Ярославовича - Дмитрий Михайлович «Грозные Очи» встретил Юрия Даниловича в Орде и в припадке гнева зарубил его саблей. Хан год продержал его в тюрьме, а ярлык все-таки отдал тверичам, не москвичам! Не хотели москвичам власть давать, не доверяли. А поступок Юрия Даниловича – попытка «нахимичить» с деньгами - просто взбесил монголов. Однако наступил 1327 год и подарком судьбы умело воспользовался Иван Калита. 1327 год – это очередной заезд баскаков, то есть требование дани. Баскаки приехали в Тверь во главе с Чолханом, и там произошло стихийное восстание: один из представителей монгольской свиты стал отнимать кобылу у дьякона Дудко, и из искры народного недовольства возник пожар. Как поступил князь Александр Михайлович? Он не выступил против собственного народа, но и не поощрил сопротивление: отдал Чолхану свой дворец и вел себя достаточно лояльно по отношению к татарам. Однако восставшие сожгли посланника вместе с баскаками и перебили всех купцов-мусульман. С точки зрения гуманитарной, можно осудить поведение князя и сказать, что он был обязан навести порядок. У него в этой ситуации имелся выбор: позиционироваться, как «шестерка» монголов, либо встать на сторону своего народа. Александр Михайлович в итоге поддержал тверичей. Хотя, безусловно, времена дикие, и сжигать людей живьем очень плохо. Что происходит дальше? Иван Калита, к тому времени совсем потерявший надежду на Великое княжение, узнав о событиях в Твери, поехал в Орду, в ставку хана с доносом и получил войско для карательного похода, а вместе с ним... - А.Л: …ярлык на княжение. - Д.К: Разумеется! Ему дали 50 000 воинов во главе с православным военачальником по имени Федорчук, поэтому войско назвали «федорчуковой ратью». Они прошли карательным рейдом по всей Тверской земле и разорили город Тверь. Князь Александр Михайлович убежал в Псков, который в то время был независимым государством. - А.Л: Швейцарией того времени. - Д.К: Можно и так сказать. Сейчас ты узнаешь, что с этой Швейцарией сделали! Иван Калита подошел со своим войском к Пскову. Напомню тем, кто не был в Пскове и не видел крепость, что взять его не представлялось возможным: стены очень мощные, а штурмовых орудий у московских князей в то время не было. Или стоять до бесконечности, или уходить. Однако московский князь применяет ноу-хау, которое в дальнейшем стало основой московско-русской политической культуры - использует в политических целях церковь. Высвистывается митрополит Феогност. - А.Л: Откуда? - Д.К: К тому времени митрополиты жили в Москве - Иван Калита еще до Великого княжения переманил к себе главу церкви. Опять же оказался прозорливее своих тверских коллег. - А.Л: Те простые, наивные… хозяева земли. - Д.К: И что делает Феогност? Накладывает интердикт на целый город, причем безосновательно. - А.Л: Что такое «интердикт»? - Д.К: По сути, закрывает церкви: нельзя ни жениться, ни отпевать мертвых, ни крестить новорожденных. Даже молиться нельзя! В храмы не войти, они закрыты - пока псковичи не выдадут беглого тверского князя Александра Михайловича. Конечно, церковь может принимать такие решения, но для этого необходимы правонарушения религиозного характера. В летописи сохранилась фраза, которую сказал Александр Михайлович горожанам: «Не буду я вас мучить, убегу в Литву». Он действительно перебрался в Литву, а с города сняли церковный запрет. Согласись, очень яркий пример - православная церковь только поселилась в Москве, а ее уже использовали по назначению. В разные периоды времени митрополиты и патриархи пытались эмансипироваться, но ничего не вышло, потому что сформировался такой элемент политической культуры: церковь тоже является рабом. Собственность князя - не только земли и люди. - А.Л: То есть души. - Д.К: Да. Но и церковь. Это его политический инструмент. Если посмотрим на дальнейший ход событий, увидим, что преобладала именно рабская политическая модель. Выбивалось то, что связано с человеческим достоинством, верностью, законом и договорными обязательствам, ставка делалась исключительно на волю вышестоящего начальства. Конечно, можно возразить: «А как же Дмитрий Донской и Куликово поле?». Чтобы понять феномен Дмитрия Донского и истоки конфликта, приведшего к Куликовской битве, нужно кое в чем разобраться. В 1360 году в Орде началась «великая замятня», как сказано в летописи. - А.Л: Что такое «замятня»? - Д.К: Междоусобица, в данном случае ордынская. Как я уже не раз говорил, мнение о том, что монгольская империя была монолитом – иллюзия. При Чингисхане и его преемнике – да, а уже при внуках и правнуках постоянно шли раздоры и дробление: улусы конфликтовали, существовали противоречия между теми, кто жил в Сарае, и ханами, которые пытались окопаться в Крыму. Так, сыновья Александра Невского - Андрей Городецкий и Дмитрий Александрович - каждый ориентировался на своего хана. Так вот в 1360 году в Орде начинается замятня, и к власти в результате дворцовых переворотов один за другим приходили малолетние чингизиды (ханом мог быть только чингизид – потомок Чингисхана). У нас на Руси были Рюриковичи, Гедиминовичи, а в Монгольской империи - чингизиды. Кстати, позднее они станут ветвью русского дворянства, и весьма почетной. Если хан малолетний, при нем есть правитель, например, темник (это воинское звание). Темники начинают конкурировать, воевать, опираясь на своих вассалов. Московские и прочие князья тоже вовлекаются в распри и используются в корыстных целях. Дмитрию Донскому в то время было всего 11 лет, но Боярский совет решил уже получить ярлык на Великое княжение, сразу у двух ханов (на всякий случай). Ведь что такое ум раба? Это смекалка, они ее и проявили. Немного позднее один из ханов отозвал свой ярлык, передал его суздальскому князю, и боярам пришлось «топить» конкурента. Москва к тому времени уже была сильной, так что справились. Но все равно ситуация оставалась очень провокационной. Она не вызывала ощущение, что мы боремся за свободу, скорее, напоминала сопротивление лагерному начальству, которое то ли пьянствует, то ли ушло в загул, а мы тем временем нарушаем дисциплину. В какой-то момент Дмитрий Донской стал высокомерно вести себя с Мамаем. Почему? Потому что Мамай - никто, всего лишь темник. Мол, вы там разберитесь, кто у вас хан. И вообще ханы какие-то несерьезные! В итоге, чтобы покончить с зависимостью от надоевших и уже не таких страшных господ, в 1380 году русские отправились на Куликово поле, где и нанесли им поражение. Никакой идеи борьбы за независимость и программы не было! - А.Л: Не было ощущения, что ты завоеван? - Д.К: Было ощущение, что на зоне ослабла дисциплина. Я говорю об этом немножко спекулятивно и публицистично, потому что следующие события подтверждают такое понимание. Известно, что в 1381 году к власти в Орде пришел Тохтамыш - молодой сильный чингизид, оказавшийся способным восстановить харизматическую власть на территории обеих половин распавшейся Золотой Орды. Он послал к Дмитрию Донскому послов с требованиемдани, а Донской решил, что можно расслабиться, не понял, что власть в Орде возобновлена. Он снабдил послов дарами, но дань не заплатил. И Тохтамыш двинулся на Москву. Что сделал Дмитрий Донской? Когда понял, что на него идет законный царь, ни какой-то там малолетний и при полном вооружении… - А.Л: Что он мог сделать? Подчинился силе! - Д.К: Он просто сбежал, не попытавшись оказать сопротивление. Это ключевой момент! Хотя можно было сопротивляться, технически и физически реально: незадолго до этого Дмитрий Донской отстроил белокаменный Кремль и вполне мог отсидеться за его стенами. Более того, удрал не только князь, но и княгиня Евдокия, и митрополит Киприан. Тохтамыш подошел к покинутой властью Москве. Там начались народные волнения - москвичи хотели защищаться, не желали отдавать город на разграбление. И вдруг объявился заезжий литовский князь Остей. Есть теория, что он был внуком Ольгерда, Великого князя Литовского, но это ничем не подтверждено. Остей согласился возглавить оборону и москвичи ему поверили. Монголы были не готовы штурмовать серьезные укрепления и стали вести переговоры, причем используя русских коллаборационистов, которые пришли вместе с Тохтамышем. Они начали убеждать москвичей, что их простят, достаточно выйти из города с дарами и впустить хана. Если бы на месте Остея был Дмитрий Донской, имевший установку на сопротивление, он бы сказал москвичам: «Держим оборону!». Но Остей - фигура не харизматичная, а москвичи, как любая толпа, были подвержены настроениям. Сперва они устроили погром в пользу обороны (княжеские терема немного потрепали), а затем вскарабкались на стены и стали оскорблять монголов, показывать неприличные жесты. Монголы, разумеется, копили злобу. Кончилось все тем, что люди потребовали от Остея открыть ворота. Разумеется, начался колоссальный разгром Москвы. Сколько погибло людей, никто не считал. Может, несколько десятков тысяч. И ведь могли держать оборону! Однако осознание того, что у тебя нет никаких прав, ты - проштрафившийся зэк, нарушивший дисциплину, и за тобой прислали нового начальника тюрьмы, чтобы посадить в изолятор, привело к очередной трагедии. Что написал в своем завещании Дмитрий Донской? «А переменит Бог Орду, то детям моим не давать выхода в Орду». То есть он не говорит «когда мы победим Орду». Вместо этого - «вдруг случится новая замятня?», или: «вдруг Орда сама себя пожрет?». Одним словом, если Бог решит за нас эту проблему, мы перестанем платить дань. Вот и вся программа национально-освободительной борьбы! - А.Л: Уважаемые телезрители, заканчивается очередная программа цикла «Сумерки Третьего Рима». Даниил Коцюбинский был у нас в студии. Встретимся в следующую пятницу? - Д.К: Нет, через пятницу. - А.Л: Встретимся через пятницу и продолжим наш удивительный разговор. Даниил, спасибо огромное и до новых встреч! Телеканал «ВОТ!», «Сумерки Третьего Рима», 31 мая 2013, 17.00 polit.pro
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
631
