Lushnikov Live TV — 19:14 22 Ноября 2012 —
Сергей Цыпляев: «Нужно набраться терпения и работать, работать, работать»
Политик Сергей Цыпляев и Алексей Лушников в телепрограмме «Особый взгляд»
Сергей Алексеевич Цыпляев - президент фонда «Республика», в прошлом – народный депутат СССР и член Верховного совета СССР, экс-полпред Президента РФ в Петербурге.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Особый взгляд», и есть о чем спросить Сергея Цыпляева. Еще раз здравствуйте, Сергей Алексеевич! - С.Ц: Добрый вечер. - А.Л: Сегодня просто удивительная картина дня: не произошло ничего особенного, лишь мелкие всплески гражданской, социальной и политической активности. Правда, есть любопытное сообщение о создании некого фонда в противовес Фейсбуку - в плане инициатив среднего класса, людей, которых мы называем «интернетчиками». Это те, кто сидят в Сети и создают инновационные проекты. Кстати, у нас они не охвачены. Я так понимаю, что они по большей «белоленточники», если вспомнить выступления годичной давности. - С.Ц: Я думаю, есть две вещи. С одной стороны, ощущение «движухи» в гражданском обществе, кто-то что-то делает. С другой – понимание популярности данной темы и появление даже не новых партийных течений, как инструмента борьбы за власть, а всевозможных гражданских инициатив. Первопроходцем здесь был Комитет гражданских инициатив, который мы создали 5 апреля 2012 года – тогда 35 человек поставили свои подписи на соответствующем заявлении. И люди продолжают идти, возникают предложения, финансируются разные проекты. Причем добровольцы говорят: «Мы все сделаем, только не мешайте!». Действительно происходит много осмысленных и полезных вещей, которые создают нормальную социальную ткань. Люди начинают взаимодействовать, работать, появляется доверие и, как следствие, общество. Ведь в альтернативе - всего два варианта: полный хаос, либо всех ставить в строй, одевать в форму и кричать: «Равняйсь!». А так формируется довольно интересная структура. Появляются и новые партии. Например, Прохоров пытается что-то сделать под названием «Гражданская платформа» и т.д. Слово «гражданин» стало весомым и популярным, хотя раньше звучало только в милицейском контексте. - А.Л: В комбинации со словом «уважаемый». - С.Ц: Точнее говоря, «гражданин начальник». - А.Л: В этом плане… - С.Ц: Да, обращение «гражданин» всегда использовали правоохранительные органы, поэтому у слова появился уголовный оттенок. Хотя реально это главное состояние общественного человека, который понимает, что есть родная страна, и он – гражданин во всех смыслах. Власть решила заняться организацией данного процесса, возглавить его. А сделать это можно нормально, с пользой для всех, а можно наоборот. Что значит «нормально и полезно»? Например, выделять на такие цели и задачи определенные средства и финансировать проекты. Однако нужна группа уважаемых людей, которые будут осуществлять отбор. Так везде происходит, иначе получается эффект «мама, не горюй» или привычный вопрос: «Куда деньги-то делись?». Еще хуже, когда этим занимается бюрократия, и все решается в кулуарах, поддерживают «своих» или просто уводят деньги из бюджета. Я считаю, гораздо лучше, если сами граждане решают, на что потратить и кому отдать. Повторюсь: инициатива власти может быть полезна, если деньги не пойдут гулять по рукам. - А.Л: Сергей Алексеевич, давайте перейдем к другой теме. Пришло сообщение, что Россия снимает запрет на ввоз мяса из Великобритании, который был введен из-за коровьего бешенства. Что это значит? - С.Ц: Я думаю, знаков несколько. Прежде всего, выяснилось, что с коровьим бешенством, как и с птичьим гриппом, мягко говоря, переборщили. Хотя первое время говорили о страшной эпидемии, от которой все поумирают. Да, эти вещи требуют контроля, большой санитарной работы, но речь не идет о конце света или чуме. Подозреваю, что пришло время проанализировать ситуацию в связи с нашим вступлением в ВТО. Надо внимательно смотреть, какие запреты и почему существуют, насколько они обоснованы. Например, в США убирают поправку Джексона-Вэника. Это и есть Всемирная торговая организация в действии. Ведь часто выясняется, что за многими запретами (то же «Боржоми», грузинское вино и т.п.) стоят не экономические или санитарные соображения, а политика. И всякий раз, когда она влезает в экономику, страдает потребитель, который переплачивает, покупая те или иные вещи. Все просто. Скажем, в России нет грузинского вина, но если вы сядете на паром «Принцесса Анастасия», то увидите, что в ее торговых точках эмбарго не действует, и вино есть. Другой вопрос, по какой цене. Разумеется, с полок все сметают. - А.Л: И «Боржоми»! - С.Ц: Да. Потому что люди это помнят, многим нравится. Если вдуматься, что за чертовщина - все боятся и нельзя привезти? - А.Л: Владимир Путин на этой неделе сказал, что в связи с вступлением в ВТО надо быть осторожными, учитывая российские реалии. Что имел в виду президент? - С.Ц: ВТО многие боятся, как всего незнакомого. Плюс люди в нашей стране всегда боялись конкуренции, она не является элементом отечественной культуры. Хочется все поделить на грядки: это мое, это твое, и друг к другу не лезем. И вдруг выясняется, что надо соревноваться и показывать, что делаешь неплохой товар за приличные деньги. У многих такой подход вызывает оторопь. И вторая вещь - безусловно, мы по многим позициям отстаем. Поэтому когда снижаются ввозные пошлины, рынок чуть приоткрывается и на горизонте возникают серьезные конкуренты, нужно быть готовыми их встретить. Кстати, переходный период и постепенное снижение пошлин с 11 до 7% прописано на пять-семь лет. Но делать все надо осторожно и готовиться к новшествам. Не ждать и не надеяться на авось. Еще, думаю, создана некая аура, что ВТО – смертельная штука, хотя она объединяет почти весь мир, кроме нас и еще нескольких стран. Многие воспринимают наше членство, как переход через 2000 год, когда все ждали конца компьютерного света. Но ведь ничего, прошли это этап. Справимся и теперь. Просто нужно понимать, что с утра мы - производители и хочется закрыть рынок, чтобы никакой конкуренции, а вечером – покупатели, заинтересованные в том, чтобы товаров было больше, и они стоили дешевле. Закрытие рынка всегда приводит к удорожанию, а платить нужно из своего кармана. Естественно, нельзя открывать рынок мгновенно, чтобы все сюда хлынуло. Нужно время для адаптации и та самая осторожность, о которой говорит Путин. Ведь сколько лет вели переговоры о вступлении в ВТО! Есть переходный период, и его необходимо использовать с толком. - А.Л: Что ж, к следующей теме. Сегодня со ссылкой на главнокомандующего Сухопутными войсками Владимира Чиркина пришла информация о том, что в Минобороны вновь появится Управление боевой подготовки, расформированное при Сердюкове. Оно будет находиться в подчинении первого замминистра обороны РФ, генерал-полковника Аркадия Бахина. Реформы в Минобороне закончились? Или это случайность? - С.Ц: Я думаю, откат неизбежен. Любые реформы, особенно в наших условиях, а мы - люди очень эмоциональные, и все хотим быстрее быстрого, далеко не всегда возможны в таком темпе. Да и качество реформ определяется не скоростью их проведения, а своевременностью и продуманностью. В России долго ничего не делали, и когда стало ясно, что ждать нельзя, начали решительно, в пожарном режиме и «рубя шашкой». Поэтому в конце концов возник откат: чем быстрее и жестче реформируете, тем он глубже. Это очень дорогое удовольствие в смысле человеческих и денежных ресурсов. По сути, Министерство обороны – гражданская структура, не начальник войск, а политическое, организационное и прочее руководство военной системой со стороны гражданского общества. А как заниматься военным делом и собственно воевать, где наступать и отступать, когда окапываться, решает Генеральный штаб. Там сидят военные, они отвечают за боевую подготовку, методы ведения войны – за все. Конечно, Минобороны должно понимать, что происходит в штабе, определенные мостики есть и будут. Такая структура существует в большинстве стран мира. Это нормально. - А.Л: Сергей Алексеевич, следующая тема - Израиль, Палестина, Хамас. - С.Ц: Тема лет на 100, а, может, и больше. - А.Л: Пришла информация из Израиля, что перехват палестинских ракет стоил бюджету $30 млн, а наземная операция обошлась бы в 380 млн - в день. На ваш взгляд, оправдала ли себя система внутреннего ПРО? Ведь за восемь дней военных действий выпустили огромное количество ракет и уничтожили 421 из 1500. - С.Ц: Мы себе не представляем ту жизнь. Обострения возникают постоянно, но мир узнает об этом, лишь когда взрывается очередная ракета. Естественно, Израиль реагирует. Хотя со стороны все выглядит так, будто он ни с того ни с сего начал воевать. Если посмотреть официальные данные, за семь последних лет там выпустили около 11 000 ракет. Например, в 2008 году, еще до операции «Литой свинец», было 3000 с лишним ракет в год, то есть по 10 ежедневно! И куда попадет, туда попадет. Представляете, каково жить там, где с неба каждый день падают железки? Конечно, государство не в состоянии делать вид, что ничего не происходит, оно обязано реагировать. А это очень непростая задача. Ведь военные структуры Хамаса располагаются среди гражданских объектов, чтобы было трудно нанести удар. Они не хотят выходить в чисто поле, где, с ними, понятное дело, быстро разберутся. Поэтому каждый раз много жертв. Страшное дело! Казалось бы, почему не сесть и не договориться? Но там очень сложная мозаика. Вообще, в нашем понимании Ближний Восток – это арабы, которые все как один бьются с агрессивным государством Израиль за свободу и создание Палестинского государства. Но как только начинаешь смотреть детали, выясняется: тут - сунниты, там - шииты, и они друг с другом воюют, а про Израиль забыли. В Ираке было именно так. Палестинская автономия состоит из двух конфликтующих группировок: ФАТХ – последователи Ясира Арафата и более радикальная Хамас. Так вот они не могут друг с другом договориться. Последние события произошли в Секторе Газа, который контролирует Хамас, а на правом берегу реки Иордан – тишина и покой. Но как только начались переговоры о каком-то мирном варианте, чтобы избежать военной операции, взорвался автобус. Есть огромное количество людей, для которых война – смысл жизни. Они не хотят ничего другого, для них мирные переговоры являются предательством дела борьбы с Израилем. На сей раз со взрывом, можно сказать, повезло: есть раненые, в том числе тяжело, но нет убитых. Сейчас наступила тишина. Но надолго ли? В чем еще сложность? Не секрет, что Хамас работает в тесной связке с Ираном, даже несмотря на внутренние конфликты. Именно Иран снабжает их ракетами. Кстати, недавно разбомбили завод по производству ракет в Судане. Одни говорят, что это был взрыв, другие, что ракетный удар. В любом случае, все взлетело на воздух. Иран, а вслед за ним Хамас декларируют, что их задача - уничтожить государство Израиль. И понятно: если вас пытаются убить, договариваться тяжело. Я надеюсь, что хрупкий мир какое-то время продержится, но в Палестине нет четкой общественной и политической организации, которая в состоянии сдерживать радикалов. Они даже между собой договориться не могут. Идея соблюдения договора и честного слова не очень сильна, плюс много внешних обстоятельств. Поэтому ближневосточный котел еще долго будет бурлить. - А.Л: Не единожды говорили, что Израиль может нанести превентивный удар по Ирану и, возможно, уничтожит заводы по производству обогащенного урана, какие-то ракетные предприятия. Но этого не произошло из-за президентских выборов в США – американцы традиционно поддерживают Израиль. На ваш взгляд, сейчас превентивные действия возможны? - С.Ц: Конечно, этого никто не хочет. Разумные люди понимают, во что все выльется. Помните, как наш Никита Сергеевич обещал «закопать» Америку? Слава Богу, Советский Союз перестал быть воинственным и выступающим за мировую революцию государством, потом зашел разговор о мирном сосуществовании и наконец о разрядке. Постепенно угроза Третьей мировой войны исчезла. Иран сегодня - агрессивная молодая держава, которая желает самоутвердиться, видит себя лидером и готова противостоять Соединенным Штатам и самому дьяволу. Они хотят иметь ядерное оружие и считают, что Израиль не должен существовать. Именно из-за этого на Ближнем Востоке идут постоянные войны. Есть два варианта развития событий. Я думаю, никто не готов нажать на красную кнопку и начать рейд в Иран. Но вопрос в том, как будут дальше развиваться события внутри Ирана? Агрессия или ослабнет, или усугубится. - А.Л: В прессе, особенно американской, много пишут, что в Европе прозевали Гитлера. Если бы вовремя распознали страшную идеологию и нанесли превентивный удар, миллионы людей остались бы живы… - С.Ц: Да, это исторический укор. Мы помним 1939 год, Мюнхенское соглашение и «крылатую» фразу Чемберлена, который, вернувшись с переговоров, сказал: «Я купил мир нашему поколению». Но мир оказался исключительно кровавым. Все предпочитали уходить от принятия резких решений, и закончилось это печально. Есть сложная грань политики и колоссальная ответственность ведущих мировых держав. С одной стороны, война - это гибель многих людей, а с другой, если все время заметать трудности под ковер и не обращать внимания на то, что рядом растет гигантская силовая группировка, можно доиграться. Я не думаю, что Иран сегодня представляет такую же угрозу, как в свое время представляла Германия. По многим причинам. Тем не менее, наблюдать за ним необходимо. Уже есть поползновения заняться очередной войной. Но мы помним войну между Ираком и Ираном. Кажется, она длилась восемь лет? - А.Л: Да, по-моему, это была восьми- или семилетняя война. - С.Ц: Не меньше. Сколько там людей перемололи? А боролись шииты с суннитами. Вот вам, пожалуйста, роль религии, с точки зрения смягчения нравов, достижения мира и тому подобное. Жесточайшая и кровавая битва за веру! - А.Л: На ваш взгляд, ситуация в Иране может как-то саморегулироваться? Например, посредством тех же клановых разборок. - С.Ц: По мере развития любое общество становится более образованным, информированным и т.д. Помните, как размывалось ощущение осажденной крепости, желание и готовность воевать в том же Советском Союзе? Просто шло время, менялось понимание и взгляды. Я не исключаю, что Иран постепенно встанет на ту же дорогу. И тогда возникнет вопрос о санкциях. Это плюс или минус? С одной стороны, они ослабляют режим, с другой - часто блокируют развитие общества и консолидируют. - А.Л: И приводят маргиналов. - С.Ц: Конечно. Объединяют нацию вокруг очень жестких людей, требующих отпора, борьбы против унижения и т.д., и т.п. Нужно смотреть на конкретную ситуацию. Например, в Секторе Газа блокада нужна, чтобы не допустить поставки оружия. Кстати, ее осуществляет Израиль, но если посмотреть на карту, станет очевидно, что он не окружает Сектор Газа - есть граница с Египтом. И блокада всегда была «совместным предприятием» египтян и израильтян, потому что терроризм шел в обе стороны. Гуманитарные конвои из Турции не пытаются войти в Сектор Газа через территориальные воды Египта, только через Израиль. Я подозреваю, что если они рискнут, с ними разберутся по-египетски, а не по-израильски. Блокада тоже большой вопрос. Может, постепенно откроются какие-то пункты, увеличится число гуманитарных грузов и т.д. Но идея борьбы с Израилем мгновенно не исчезнет. Это очень длинная история. Думаю, нам с вами жизни не хватит, чтобы увидеть мир на Ближнем Востоке. - Л.А: Сергей Алексеевич, а насколько велик разрыв между арабскими государствами и Израилем? - С.Ц: Разрыв безумный. В Израиле живет, по-моему, около полутора миллионов арабов, многие приезжают на заработки. В самой Палестине очень плохо с организацией жизни, бизнесом, предприятиями. Кто будет этим заниматься? Исторические, культурные и иные проблемы, все наложилось одно на другое. Западный бизнес туда соваться не рискует. А самим создать процветающую страну тяжело - нет ни опыта, ни традиций. К тому же громадное количество людей считает, что настоящий мужчина должен жить войной и сражаться с врагами. И это постоянно воспроизводится. - А.Л: А может произойти нечто особенное благодаря техническому развитию? Вдруг Израиль получит систему, которая позволит ему полностью защитить свою территорию? - С.Ц: Думаю, вряд ли. Существует вечная борьба между защитой и нападением, технологическое решение здесь невозможно. Хотя что-то ограничить реально. В основном, это работа с людьми, их мозгами. Причем работа тяжелая и изнурительная. Необходимо дождаться момента, когда в палестинской и арабской культуре человеческая жизнь станет ценнее территории и идеи. - А.Л: Сколько времени потребовалось христианскому миру, чтобы это понять! - С.Ц: Ислам сейчас проходит почти те же фазы. Там есть несколько течений и тяжелейшая, бескомпромиссная, кровавая борьба. Но христианство через это прошло, пройдет и ислам. - А.Л: А может какая-то молодая религиозная ветвь поработит христианские страны? - С.Ц: Я не думаю, что какая-то ветвь сможет кого-то поработить. Если посмотреть на историю, никакая религия и культура не удержалась силой штыков. Все происходило, потому что люди начинали по-другому думать, иначе смотреть на мир. Взять распространение протестанства в Европе. Да, это стоило крови и войн, но, тем не менее, все сложилось. Просто нужно набраться терпения и работать, работать, работать. Я вернусь к теме, которую мы обсуждали. На прошлой неделе Комитет гражданских инициатив готовил ребят, команды со всей страны, по программе гражданской взаимопомощи. В перспективе хотелось бы, чтобы в каждом муниципалитете, поселке, городке было место, куда люди могли бы прийти со своей проблемой. Там будет сидеть диспетчер - человек, желающий контактировать и имеющий на руках список добровольцев, готовых помочь. Он сведет этих людей, и проблемы постепенно начнут решаться. Это совершенно другой уровень построения общества, когда люди доверяют и помогают друг другу, воспринимают свою страну как общий дом. За Петербург и Ленинградскую область мы выставили четыре команды, три из них прошли. От остальных регионов было по одной команде - от Камчатки до Петербурга и от Архангельска до Кавказа. Вечером ребята организовали что-то типа капустника или КВН. Я много и искренне смеялся. Но одна вещь произвела на меня особенно сильное впечатление, чисто человеческое. В одной команде, собранной из жителей разных регионов, был парень-бурят, который снял и показал фильм про Байкал. Потом он вышел, и вся команда под его руководством станцевала бурятский танец. Затем - лезгинку, потому что участвовали ребята из Дагестана. Ну и русское «Яблочко» (наши шутили, что сейчас самый популярный продукт - Apple, так что придется всем танцевать). Как они отплясывали! То есть можно смотреть друг на друга не только через прицел. - А.Л: Наверное, это образцово-показательный случай. - С.Ц: Нет, это показатель того, что происходит в стране. Я вспоминаю советские времена и клубы интернациональной дружбы в школе, один из которых возглавлял. Ведь очень важно, когда есть друг; вы с ним общаетесь, знаете, как он живет, собирает и ведет детей в школу. Если страна ассоциируется с конкретным человеком, близким и понятным, отношение к ней и к окружающим соответствующее. Над этим чувством и нужно работать. А если с утра до вечера рассказывать, что кругом враги, и они превращают Россию в клубок враждующих наций, это дорога к смерти. Общение и взаимопомощь – первый шаг на пути к «выздоровлению». Вроде, мелочь, а ребята уедут по домам совершенно с другим чувством. Я рассказывал им про организацию самоуправления. Затем ко мне подошел парень из Дагестана: «Можно пригласить вас в Махачкалу? Вы - депутат, а мы хотим провести конференцию, но у нас некому выступить». Весной ждут в гости, я планирую съездить, посмотреть, поговорить. Человеческие контакты очень важны. - А.Л: Сергей Алексеевич, в прошлый раз вы обещали вернуться к выборам в США. Уже миновал поствыборный синдром и можно проанализировать ситуацию. - С.Ц: Прежде всего, хорошо бы понять, как все устроено в США и откуда взялось. Давайте внимательно посмотрим на название страны – США. На самом деле, «штат» переводится как государство. - А.Л: Да, так. - С.Ц: Получается «Соединенные Государства Америки». Когда мы строили свой Советский Союз, они работали над Американским Союзом и тоже решали массу проблем. - А.Л: Извините, перебью - изначально они назывались «североамериканскими государствами». - С.Ц: Главный вопрос: как сделать так, чтобы учесть разные по величине территории государств и чтобы голос гражданина везде имел более-менее одинаковый вес? При этом маленьких, типа Коннектикута, где народу всего ничего, не должны затоптать гиганты с сотнями тысяч населения, вроде Калифорнии и Техаса. Американцы создавали страну, исходя из своей выборной системы. Там в каждом штате действует своя система, нет ЦИКа и товарища Чурова, способного организовать что угодно. - А.Л: Несерьезное государство! - С.Ц: Наоборот. Попробуйте организовать интересные манипуляции, когда каждый штат работает сам по себе! Каждый кандидат регистрируется отдельно в своем штате. Хотя некоторые умудряются зарегистрироваться везде. Процедуры регистрации тоже разные: в одном штате достаточно принести $1000, в другом нужно предъявить 25 подписей избирателей, а, например, в Нью-Йорке их надо собрать 15 000. По сути, каждый штат самостоятельно выбирает президента. Нам это сложно понять. Интересный вопрос, как сложить результаты голосования во всех штатах и вывести общий итог? Здесь возникает институт выборщиков: крупный штат – больше выборщиков, маленький – меньше. Но вес одного голоса в крупном штате и в самом мелком, с точки зрения количества выборщиков, отличается почти в три раза. Хотя, население может отличаться в пять-шесть раз. Это и есть главная идея. Она же положена в основу формирования Сената, где от каждого штата, независимо от числа избирателей, сидит по два сенатора. Это нам ближе: в Совете Федерации действует похожая система - там и десятимиллионную Москву, и округ с 30 000 избирателей представляют два сенатора. Так обеспечивается равенство граждан и федерализм. Подсчет голосов в разных штатах тоже ведется по-разному. В большинстве случаев, если ты выигрываешь штат, получаешь все. Но можешь один штат выиграть полностью, а в другом чуть-чуть не добрать. И все! Как в футболе: чемпион – не тот, кто забил больше голов. Есть пара штатов, где голоса выборщиков делятся пропорционально процентам: 50% голосов - 50% выборщиков. Опять же нам сложно представить такую степень самостоятельности, но именно она делает государство крепким. В итоге получается, что можно набить больше всех голов и собрать больше всего голосов, но они так распределятся по штатам, что человеку достанется не победа, а поражение. Сейчас все было очень близко, а по выборщикам колоссальный разрыв. Второй момент, который заслуживает внимания - огромное количество добровольцев на выборах. Более того, страна сбрасывается на избирательный фонд, потому что действуют серьезные ограничения. В США невозможно прийти и сказать: «Даю 100 миллионов!». Там, какой-нибудь олигарх решил поучаствовать… - А.Л: Как, ему нельзя? - С.Ц: Нет. Раньше, по-моему, было $1500 долларов с физического лица, сейчас - 2500. - А.Л: И больше нельзя? - С.Ц: Больше нельзя. И за границей нельзя брать деньги. Поэтому они ходят и уговаривают, рассылают письма, просят прислать суммы от $5 и выше. Кстати, Обама в прошлые выборы очень много набрал. Они активно работают с электронными средствами, отправляют письма и т.д. И граждане помогают, платят. - А.Л: То есть мало того, что надо идти голосовать, еще и денег заплатить? - С.Ц: Просто мы не понимаем, что значит быть гражданином. Гражданин – тот, кто говорит: «Я хочу знать, что происходит, буду в этом участвовать и вкладывать свои средства». А как иначе? Кто заплатит партии - олигарх? Так она и будет на него работать, он купить партию на корню, что мы в России и имеем. - А.Л: Просто $2500… - С.Ц: Это с физического лица, для компаний действуют другие ограничения. И фандрайзинг - мое любимое американское слово – проще говоря, сбор денег, есть ключевой элемент избирательной кампании. - А.Л: А юридическое лицо может дать миллион? - С.Ц: В качестве поддержки партии? Там тоже допустимы не большие суммы. Это ваше участие и ваши деньги, потому что это ваша страна. - А.Л: Сергей Алексеевич, есть информация, какое количество граждан перечисляют деньги и участвуют? - С.Ц: Море! Точные цифры надо посмотреть. - А.Л: Тысячи людей или десятки тысяч? - С.Ц: Я думаю, миллионы. - А.Л: Миллионы?! - С.Ц: Да, миллионы. Американская идея, что я - хозяин, очень сильна. Пусть пятью долларами, но человек участвует. Так появились структуры типа ротари-клубов, которые собирают деньги на благотворительные цели. Да, чуть-чуть, однако гражданин помогает и сам себя за это уважает. Нам придется осваивать такие телодвижения, без них страну не сделать. Привыкли: «Государство, дай на это! Государство, дай на то!». А откуда оно возьмет деньги? Оно сначала заберет, потом обомнет и решит, кому чего дать, причем вместо нас, да еще по дороге к чьим-то рукам прилипнет немножко. Последняя вещь, которую стоит посмотреть на американских выборах - политическая система и то, как она «вытаскивает из грядки» лидеров. Два срока прошли, и появляются новые люди. На первичных выборах каждый может прийти и сказать: «Я хочу быть президентом!». Но затем – гонка, и нужно завоевать голоса выборщиков, чтобы получить номинацию на кандидата в президенты. - А.Л: Выборщики – это члены партии? - С.Ц: Где-то члены партии, а в каких-то штатах голосуют все. Кстати, неплохой вариант, показывает популярность лидеров. - А.Л: Что значит «голосуют все»? - С.Ц: Можно прийти и голосовать, не являясь членом партии. Где-то ведется учет таких избирателей, а где-то допускают и без этого. - А.Л: Это организуют партии или государство? - С.Ц: Партии. Государство в этом не участвует. Мы же постоянно хотим, чтобы деньги на развитие партий шли из бюджета. Сейчас, между прочим, вносится очередной проект. На образование и здравоохранение денег не хватает, зато увеличиваем финансирование партий! Хорошо, в бюджет залез и по количеству голосов, отданных за партию, взял себе соответствующий процент. Там такой вариант не прокатит. Партии – дело гражданского общества. Кто будет кандидатом, ваше дело, а не власти. В момент выборов ее нет. Поэтому через гражданское сито проходит огромное количество кандидатов: они ездят, разговаривают, убеждают, пожимают руки и просят у людей поддержки. Я помню одно интервью Дмитрия Анатольевича Медведева в его бытность президентом, когда он говорил, что они с Путиным не могут вдвоем идти на выборы от одной партии. Американцы от этих слов просто онемели. Например, Клинтон и Обама в прошлый раз на первичных выборах спокойно бились друг с другом, причем страшно. Изначально все были уверены, что Клинтон станет кандидатом, и все шло к этому. Но вдруг парень стал невероятно разгоняться и получил гигантскую поддержку, в несколько скачков догнал и обошел соперника. В итоге выиграл выборы. Две разные страны и два мира со своим понимание места человека. Кстати, в США у партий нет вождя - ни у демократической, ни у республиканской. - А.Л: Нет генсеков? - С.Ц: Нет единственного верного, солнцеликого и т.п. Партия – это сетевая организация. У нее есть только национальный координатор, грубо говоря, ответственный секретарь, который все организует. От выборов до выборов партия превращается в подобие клуба по интересам. А как только стартует кампания, появляется активность, и машина раскручивается. Конечно, существуют лояльно ориентированные газеты, так называемые «центры мысли», работающие на конкретную партию. Общество мобилизуется, и начинается битва за президентский пост. Хочу отметить еще один момент. Нам все кандидаты кажутся одинаковыми. Если никто не предлагает революцию, какая разница? А в США во время последних выборов состоялась принципиальная дискуссия. Республиканцы традиционно выступали за свободу в экономике, опору на самостоятельность американцев, минимальное вмешательство правительства, регулирование прав человека в религиозных рамках, против однополых браков и абортов, и т.д. Демократы, как всегда – за вмешательство государства, программы и перераспределение, поддержку малоимущих, медицинские страховки, комплексную защиту прав человека. Они признают разнополые браки, но говорят, что никогда не выступали против абортов. И вдруг Америка начала резко делиться по этому вопросу. Появился большой объем латиноамериканского, цветного населения. Молодежь стала выступать резко против религиозных догматов, регулирующих жизнь общества, и в то же время - за европейские вещи типа «бюджетной халявы». Идея что-то получить из бюджета становится очень популярной в США. На сей раз произошла колоссальная битва между самостоятельными американскими первопроходцами и людьми, желающими находиться «под зонтиком» государства. Республиканцы шли с демократами ноздря в ноздрю, но проиграли. И теперь перед ними стоит серьезная проблема. Что делать: сдвигаться («Давайте станет еще более консервативными и жесткими») или расширяться («К свободе экономики нужно добавить большую свободу в поведении и правах»)? Традиционное пуританское начало, с которым люди приехали в Америку, становиться несовременным. Думаю, следующие выборы будут не менее интересными. Но если республиканская партия пойдет в сторону радикализации, скорее всего, она и их проиграет. Конечно, нам следует ориентироваться на собственные реалии, традиции и прочее. Но у США есть чему поучиться, не крича, что там все неправильно. - А.Л: Уважаемые телезрители, к сожалению, время вышло. Сергей Цыпляев был у нас в студии. До скорой встречи! Телеканал «ВОТ!», «Особый взгляд», 22 ноября 2012, 20.00
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
409
