Татьяна Москвина: «Мы будто летим на самолете, который падает, причем уже много лет».

Татьяна Владимировна Москвина — журналист, театральный и кинокритик, публицист, актриса.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!".

Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург

- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Особый взгляд». Сегодня мы, как всегда, путешествуем в мире новостей и событий, задаем друг другу вопросы. И я с большой радостью представляю Татьяну Москвину. Думаю, этот удивительный человек не нуждается в особом представлении: журналист, театральный и кинокритик, актриса, драматург, писатель.

Может, начнем с нашего города? В прошлую субботу на Фонтанке.ру прошла информация о комментариях губернатора Полтавченко к визиту главы Правительства России Медведева в Петербург. Очевидцы рассказывают, что когда по городу ехал его кортеж, многие машины, стоявшие в пробках, бибикали. А Георгий Сергеевич заявил, что даже показывали неприличный палец премьер-министру, и сетовал: «Что за горожане у нас такие? Дмитрий Анатольевич приехал, чтобы дать денег на строительство новой магистрали и моста, а ему «фак» показывают». Что вы думаете по этому поводу?
- Т.М: Думаю, что, к сожалению, многие люди, наделенные властью, не имеют представления о том, как их ненавидят. Бибиканье и неприличные жесты - еще полбеды. Как бы вилы в руки не взяли! Потому что ненависть имеет обыкновение накапливаться. Я не считаю, что Георгий Полтавченко плох как губернатор. Он - не монстр и обладает целым рядом достоинств. По сути, «губернатор-невидимка».

- А.Л: Это лучше, чем «видимка».
-Т.М: Да, но он живет собственной, искусственной жизнью. Контакт с населением нарушен. Отбирают особенных людей для встреч с правителями, идет селекция звонков и т.п. Полтавченко, как и все люди у власти, не подозревает о царящей в обществе атмосфере. Умом понимают, что недовольные есть, но ненависти, во многом иррациональной, не видят. Давайте посмотрим на Путина и Медведева. Это интеллигентные петербургские люди, трезво мыслящие, привыкшие владеть собой и сдерживаться. Однако они не представляют себе, что тотальная несправедливость – нечто большее, чем ущемление политических прав или слабое материальное обеспечение. Несправедливость – вот штука, из-за которой русский человек идет, куда угодно. В свое время к большевикам пошел, хотя там была ложь от начала до конца, но слова подобрали близкие сердцу. На нашей земле было очень много неправедного, несправедливого и недолжного. Отсюда и ненависть. Властям стоит подумать, как обойтись без беды, и лучше все-таки больше контактировать с людьми.

- А.Л: Смотрите, визит в Петербург премьер-министра почти совпал с днем всеобщего голосования. Назовем его так. Это было воскресенье, 14 октября.
- Т.М: У нас же ничего не было?
- А.Л: В Питере нет, а в 77 регионах много разных выборов. И после подведения итогов пресса назвала их «октябрьским реваншем» за декабрьские события, свидетелями которых мы все были. В большинстве случаев выиграла «Единая Россия», губернаторы - поголовно единороссы, а Дмитрий Анатольевич сейчас возглавляет «ЕдРо». Неприличные жесты - это питерская закваска, или что? Может, такое поведение не соответствует действительности?
- Т.М: Вы сами знаете, что сейчас это происходит по всей России. И Петербург теперь - тоже столица провинции. С Россией нас объединяет гораздо больше, чем с Москвой. Хотя вместе со столицей мы являемся парой основополагающих городов страны. Победили, что дальше? И кого победили? А город у нас действительно непочтительный.

- А.Л: «Протестантский»?
- Т.М: Конечно! И хронически революционный, правда, не в острой форме. Бродит некий вирус, революция у нас в крови.
- А.Л: Но ведь это явление не имеет отношения к уличным протестам, о которых все говорили? Болотная, площадь Сахарова…
- Т.М: Нам нет смысла ходить на площади. Москвичи выходят, и гнев площадей сразу заметен, попадает в фокус. Там есть смысл. А в Петербурге вышли три с половиной любимых человека. Они давно известны, и их количество не меняется. Зачем нам выходить на площадь и к кому? Что мы будем показывать? Все равно пойдем второй-третьей строкой. Нам свой протест так не выразить, вот и появляются жесты, в том числе непочтительные. Дело даже не в выходках, а в том, что коренной петербургский житель малопригоден для манипуляций. Он, скорее, вообще никуда не пойдет или будет против всех. Его не перевоспитаешь и ему ничего не вкрутишь.
- А.Л: Диванная партия?

- Т.М: Совершенно! Что нашему человеку тонны гладкого текста про то, что все хорошо, а будет еще лучше? Он знает, что все плохо, будет еще хуже и интересуется другими вещами. Мне кажется, для жителей Петербурга нынешняя политическая ситуация неприятна своей мелкостью. Трагедия, война, репрессии, блокада - это достойно. Ужасно, но глобально, серьезное испытание. А сейчас происходит что-то непонятное, замешанное на лжи, несправедливости и замкнутой системе жизни. Если ты вне ее, вообще не понятно, как будешь существовать. Как минимум, беззащитен и открыт всем несчастьям. Хотя настоящего петербуржца этим не испугать. А ранее мы были сильно защищены? Разве «Скорая помощь» приезжала через 5 минут после вызова и везла в самую хорошую больницу? Все было в порядке с зарплатами, обучением и т.п.?

- А.Л: Какая-то безысходность…
- Т.М: Безысходности нет, потому что наша жизнь, слава Богу, ограничена по времени. Есть кое-какие улучшения. И психологически мы чувствуем свою ответственность. За что? За ситуацию, когда Ельцин увидел, что Москвой управляют кланы, все повязаны, и взял петербургского человека. По китайскому принципу, согласно которому в Имперском Китае человек не мог стать судьей там, где родился. Никогда! Более того, его все время переводили из города в город, с места на место. Очень хорошая и правильная система. А у нас один человек привел много других петербургских людей, и опять стали образовываться кланы. Видимо, они находятся в непростых отношениях с московскими семьями. Те шипят на новых.
- А.Л: Конкуренция!
- Т.М: На сицилийском диалекте «мафио» означает «моя семья».
- А.Л: В переводе?

- Т.М: Да. В общем, все построено на семейных, «нежных и теплых», взаимоотношениях. Всем нам хотелось бы, чтобы действовал закон, правила истина, была справедливость, и чтобы людей оценивали по их деловым качествам. Петербург привнес какую-то свою историю – немного «подвинул» вечную переплетенность. Но страна все равно переживает трагедию некомпетентности: люди сидят не на своих местах. Почему их назначили на эти должности? Потому что компетентность не проверяется. Почему она не проверяется, хотя сейчас легко протестировать, измерить глубину знаний и т.д.? Где все это? По каким принципам назначаются люди? Не знаем! Например, в Петербурге пустует кресло председателя Комитета по культуре.
- А.Л: Давно пустует.
- Т.М: Давно. Видимо, «семьи» не могут договориться. Но почему бы не взять человека и хоть немного его не изучить? Сразу: «Давайте вот этого!».

- А.Л: Зато какие интересные изменения в руководстве «Ленфильма» - Федор Бондарчук назначен председателем Совета директоров. Человек известный.
- Т.М: Знаю, меня спрашивали, как я отношусь к этому назначению. Да никак! Что бы я сделала? Не нужен никакой Совет директоров и председатель. Сейчас огромное количество людей неизвестно зачем прицеплено к обветшавшей «колымаге» - «Ленфильму», к тому же, неизвестно, существующей ли. Поэтому надо взять одного человека, дать ему денег, и пусть он за все отвечает. Я бы выбрала на эту роль Сельянова.
- А.Л: Известный продюсер и талантливый человек.
- Т.М: Одного Сельянова - без всякого обременения и московских кризис-менеджеров, которых самих иногда приходится вынимать из кризиса; без неизвестных людей, которые вдруг становятся директорами. Это всех раздражает. Может, Эдуард Пичугин и светлый ангел, но Федор Бондарчук точно на него не тянет. А Пичугин произносит набор слов, про то, как все будет хорошо. Вероятно, он замечательный, но его заранее все ненавидят. Для чего это? А взяв одного Сельянова и дав ему денег, посмотреть, как он справится. Должен быть один человек!

- А.Л: Вы хотите сказать, что коллективность размывает ответственность, поэтому она должна быть персональной?
- Т.М: Всегда. Как в театре: есть главный режиссер – порядок, нет – царят дебош и хованщина. В России точно так же. Если что-то удалось, значит, во главе стоит маньяк, который занимается этим с утра до вечера. Я не жду ничего хорошего от Бондарчука. Зачем ему Петербург? Странно как-то…
- А.Л: Может, партийная нагрузка?
- Т.М: Да. И еще мелькает фигура Ивана Демидова.
- А.Л: Мелькает? Все-таки замминистра культуры.
- Т.М: Иван Демидов значительно вырос.
- А.Л: Известный человек и с авторитетом.

- Т.М: Возможно, это была его идея. Я не знаю, комментировать комментирую, а так… Думаю, опять все увязнет. Всегда лучше брать одного человека, развязывать ему руки и с него спрашивать. Товарищ Сталин именно так поступал.
- А.Л: Возвращаясь к товарищу – но не Сталину, а Брежневу. Помните историю, когда по Московскому проспекту ехал его кортеж, а один гаишник решил замерить скорость передвижения. Тогдашний прототип ФСО снайперским выстрелом просто «снял» бедолагу, приняв радар за пистолет. Это я к тому, что попробовал бы кто-нибудь из автомобилистов пробибикать или показать «фак» Брежневу…
- Т.М: Вы знаете, у нашей новой жизни есть большие преимущества, которые мы оценим, когда их не станет. Иначе не можем.
- А.Л: Конечно, Татьяна Владимировна! Постучите по дереву. Или давайте я за вас это сделаю.

- Т.М: Давайте постучим, но ведь мы не замечали преимуществ социализма, пока Сталин не приказал долго жить, а сейчас...
- А.Л: …живем в совершенно другом мире.
- Т.М: Вполне свободны и общаемся с миром, привыкли к этому. Но ведь жизнь изменилась лишь в 1990-х годах: свобода слова и собраний, поездки за границу, интернет и т.п. Новых преимуществ с того времени не прибавилось.
- А.Л: Поспорю с вами. Конец 1990-х был отмечен жестким противостоянием российских элит. Существовала реальная угроза распада страны. Помните: Татарстан, Башкортостан, Кавказ?
- Т.М: С какой стати распад, когда мы выиграли Чеченскую войну?
- А.Л: В моем представлении, к концу 1990-х в стране царили достаточно сепаратистские настроения. Я не хочу петь никому осанну, но «подморозка» возникла лишь с приходом президента Путина. Во многом благодаря его действиям Российское государство было восстановлено. Вспомните те же полпредства, которые отслеживали законодательство в регионах на предмет его соответствия общефедеральным нормам. И вообще казалось, что кто-нибудь дунет, и все рассыплется. Сейчас такого нет. Я хочу сказать, что определенные завоевания есть и в «нулевые» годы.
- Т.М: Я думаю, все произошло в конце 1990-х годов, а вначале 2000-х сменился стиль руководства.

- А.Л: Новая формация?
- Т.М: Да. Вместо войны пришли деньги.
- А.Л: Согласитесь, это лучше.
- Т.М: А вот не знаю.
- А.Л: Но если посмотреть на русскую историю…
- Т.М: Хорошо ли это – откупаться? Не разводят ли таким образом несимпатичную нравственную плесень. Тот, кто откупается, боится, а значит, слаб. В некоторых случаях война лучше. Я нашла эту мысль у Достоевского, хотя все действительно сложно. Стиль правления, в том числе, связан с особенностями характера человека, пришедшего к власти. Не спорю, для объединения много сделали, но я не люблю неоткровенных людей. Все время шифруется и проводит какие-то сложные операции под прикрытием. Постоянно! Скажите простыми словами, поговорите с людьми. Почему все время какие-то вербовки и таинственные ходы?

Недавно по телевизору в какой-то хронике показали Ельцина, и я даже вздрогнула. Люби его или не люби, однако он не вербовал и не кошмарил, а пытался что-то сказать. Плох он или хорош – другой вопрос. Но воздуха и таких людей сейчас нет. И своим стилем Путин меня отталкивает. Я - уставшая женщина, мать двоих детей, и мне хочется сказать: «Ребята, а нельзя посмотреть нам в глаза и просто в чем-то признаться? Почему вы все время что-то замышляете и делаете вид, что все хорошо знаете, и есть какой-то скрытый план? Зачем так сложно?». У нас всегда большая нагрузка на личные качества, поскольку нет твердых законов.
- А.Л: У нас традиционно нет институтов власти, поэтому большую роль играет личность.
- Т.М: С традициями сложно. Человек во главе любого дела дает очень сильный личностный окрас. В театре это хорошо и замечательно, если есть талант. Что касается других сфер жизни, то меня как жителя Петербурга такой окрас раздражает. Хочется, например как во Франции: Саркози ли, Олланд, а есть незыблемые вещи.

- А.Л: Франция и Россия – разные истории, согласитесь?
- Т.М: Это правда. Но мы живем в мире со стеклянными перегородочками: то, о чем раньше лишь читали и догадывались, сейчас видим и можем завести подобное у себя.
- А.Л: Не все могут поехать.
- Т.М: Не все, но многие. Кстати, про Францию. Недавно на экране появился их министр финансов и смело заявил, что в следующем году ВВП страны вырастет на 0,8%. Крайне оптимистичный прогноз! Когда он это сказал, я сразу оценила масштабы разговоров о ВВП, которые велись у нас: мы его удваивали, потом собирались наращивать какие-то огромные проценты. Простите, если Франция - развитая страна, где есть «Ситроен», «Рено», «Пежо» и т.п., прогнозирует рост ВВП в год на 0,8%-1%, не стоит ли нам жить более трезво и не бросаться глобальными заявлениями?

Вообще экономика - интересная вещь. Надо что-нибудь почитать, чтобы слушать поменьше русских сказок с утра до вечера. Если бы не искусство, не знаю... И в Петербурге его до сих пор много.
- А.Л: Искусство, безусловно, присутствует, но сегодня пришла информация, что выставка Марата Гельмана в Петербурге не состоится. Но это уже другая тема. Давайте примем телефонные звоночки. Здравствуйте, говорите, пожалуйста!
- ЗРИТЕЛЬ: Добрый день! Ваша гостья предъявила претензию нынешней власти в лице Путина, что все время шифруется и непонятно, о чем говорит. И привела в пример Ельцина, который в 1990-е годы такими качествами не отличался. Я хочу напомнить - все наоборот. В 1991 и 1992 годах, когда переходили на рыночные цены, Ельцин и его команда намеренно врали населению, что рынок принесет «кисельные берега и молочные реки». 14 августа 1998 года прозвучало его заявление, что дефолта не будет, а 17-го августа грянул этот самый дефолт. Вы все перепутали и снова обманываете людей.
- А.Л: Спасибо. Жесткое замечание.

- Т.М: Я думаю, никто не знал, что будет в 1992-м. Ельцин в том числе. Просто он, по своей коммунистической привычке, ориентировал на что-то светлое. К тому же был человеком оптимистического склада. Думаю, он действительно верил, что дефолта не будет, и специально народ не обманывал. С этим не могу согласиться. Да, есть усталость и разочарование, но не до такой степени, чтобы сейчас обвинять меня в чьей-то защите. Я никого не защищаю, с какой стати? Тем более, уже покойного человека. «Не волнуйтесь, история обманет всех», - сказал однажды мой друг, писатель Андрей Носов. Как специалист по театру и литературе - но не политике! - я говорю, что стилистически Ельцин был более искренен, откровенен и склонен идти на контакт. Да, он заблуждался и ошибался, доверял не тем людям...
- А.Л: Может, это его и сгубило в политическом смысле?
- Т.М: Возможно. А сейчас Путин действует в стиле, который я вообще не понимаю: думает одно, говорит другое, делает третье. Какие-то балеты! Скажем, насколько компетентны люди, сидящие в правительстве? Почему когда их с утра до вечера ловят на некомпетентности, ничего не происходит? Потому что этот человек не любит, когда на него давят, не любит признавать ошибки и никогда этого не делает. Ельцин признавал. А я скромно считаю, что умение признавать свои ошибки, говорить: «Да, я не все знаю» - это хорошо. А умение делать непроницаемое маскообразное лицо и заявлять: «Что я не решу - все хорошо» к добру не приведет. Понимаю, что я кому-то не нравлюсь со своими мыслями...
- А.Л: Это естественно. Существуют разные мнения и подходы. И еще нельзя забывать, что Владимир Путин ориентирован на большинство людей, которые ходят голосовать. Результат виден, и в этом его сила, как политика. Другое дело, что эти качества не всем симпатичны.

- Т.М: Народ чувствует, что сила есть, но не понятно, какая она и откуда. Божественных санкций я не вижу. Например, в XVII веке Россия имела примерно такие же территории и устройство. Царь назначал воевод, и были знамения. Но сейчас я не вижу никаких знамений: все горит, тонет и взрывается, состояние протяженной катастрофы. Мы будто летим на самолете, который падает, причем уже много лет. За это время на борту даже какое-то хозяйство завели…
- А.Л: Самолет посадили?
- Т.М: Скорее, выбрали место для падения и новых пилотов из числа пассажиров. Какая-то жизнь существует, дети бегают и т.д. Люди есть люди. Но что за власть, не понятно. Несомненно, есть что-то коренное, жадное, с первобытной жизненной силой - социальные джунгли. А в джунглях всегда побеждает самый наглый, бессовестный и с наибольшим аппетитом. Сила налицо, но долго так жить нельзя.
- А.Л: Хотя известны примеры, что так жили не просто долго, а очень долго. Давайте вернемся к Петербургу. Сегодня с «Авроры» ушел последний матрос, корабль снят с баланса ВМФ и остался без охраны. Ваше отношение к этому событию. Все-таки был крейсер № 1 со всеми регалиями и прочим. Или с него достаточно быть плавающим музеем?

- Т.М: Не знаю.
- А.Л: Культурологически, на ваш взгляд?
- Т.М: Не могу сказать. Я помню, Веллер написал новеллу о том, «как под всеми парами «Аврора», обновившись, идет опять куда-то популять». Это такая ментальная, символическая «Аврора», которая живет в умах многих русских мужчин. Даже не крейсер сам по себе, а надежда на то, что залп можно повторить. Отсюда и особое отношение. Как к тотему, чему-то сверхъестественному, что нельзя трогать. При этом существует реальный корабль, очень старый и требующий больших денег на восстановление. И, конечно, не понятно, при чем тут ВМФ. Музей и музей. Значит, надо по закону отпустить «Авроре» как музею хорошее содержание и назначить специалистов. Но это противоречит пламенной мистической «Авроре», засевшей в головах у людей. А я не знаю, как залезть в людские головы. Это в принципе невозможно. Сняли с баланса, и словно отобрали надежду еще раз дать залп и построить новый мир, смести подлую жизнь...

- А.Л: Вы говорите, а я сразу вспомнил композицию профессора Лебединского «Я убью тебя, лодочник».
- Т.М: Да. Не знаю, что делать!
- А.Л: Есть и некое оскорбление чувств моряков, относившихся к «Авроре», как к № 1.
- Т.М: Мне трудно что-то посоветовать морякам. Дело в том, что у нас вся жизнь такая – сообщают искусственные новости об искусственных людях. Вот вы говорите: «моряки». Я давно моряков не видела, мне их не показывают. Как они живут, и есть ли они вообще? Что творится на военном флоте и на торговом? Реальная жизнь людей у нас тоже зашифрована и засекречена. У меня нет информации. Знаю лишь, что кроме крейсера «Аврора» есть символ «Авроры».

- А.Л: Очень хороший образ.
- Т.М: Который трогать нельзя! Потому что когда трогаешь реальную «Аврору», все отзывается в символической. Мне кажется, этот очаг в сердце и голове. А зная наших петербургских людей, лучше бы и не трогали: поставили бы на какое-то довольствие, как ветерана...
- А.Л: Выдали квартиру…
- Т.М: Сделали бы что-нибудь особенное. Не надо идти простыми путями, уж больно город не простой и история тоже. Как и кораблик.
- А.Л: Хорошо. Еще одна непростая тема - исторический центр Петербурга. У нового губернатора появилась идея комплексной реконструкции, и уже определены две пробные зоны - в районе Новой Голландии и вокруг Конюшенной площади, с учетом бывшего здания «Ленэнерго» и Марсова поля с выходом на набережную. На ваш взгляд, что делать с центром города? Реконструировать по кусочкам не получается - инфраструктура слишком изношена. Значит, нужно делать комплексно. Для этого, как минимум, надо выселить людей, которые живут в старых домах, и предложить им адекватные метры. Но это стоит колоссальных денег, которых нет. Что же делать?

- Т.М: В любом случае, надо проявлять осторожность, потому что мы уже имеем чудовищную реконструкцию Летнего сада. На мой взгляд, то, что сделали - эстетическое преступление. И таких людей, как я, не мало. Возможно, наше мнение ничего не значит, и точно ничего не исправит, тем не менее, позвольте нам остаться на своих позициях. Преступление! Почему и для чего общественный сад сделали Версалем с боскетами, якобы восстановленными по найденным чертежам? Смотришь на это и думаешь, что иногда руины предпочтительнее. Например, как в Риме. Там проводится реконсервация: что-то восстанавливают, а что-то нет. Или, скажем, в Венеции трещинки и паутину от сырости специально оставляют, как есть. Речь не о том, чтобы держать объекты в аварийном состоянии. Но и делать из всего Анталью или Арабские Эмираты - новенькое, сверкающее и бетонное - не стоит. Вы скажете, что для многих это прекрасно. Но при чем тут многие? Как раз здесь должны быть конкретные люди, имеющие знания и вкус. Петербург строили передовые европейские архитекторы, которые владели тайнами гармонии и приехали в Россию осуществить свои самые заветные, утонченные и прекрасные мечты. При чем тут обыватель, которому для счастья достаточно показать стеклопакет? Конечно, петербургский обыватель другой, но есть и такие люди. И не надо лезть в эту историю со своим: «А мне нравится». Лучше помолчать, я бы даже сказала, заткнуться. Грубо, но… Нужно привлекать к решению таких вопросов лучших архитекторов и реставраторов. Просто лучшие умы.

- А.Л: «Лучшие» - это понятие достаточно...
- Т.М: Почему? Например, Александр Сокуров - один из лучших кинорежиссеров страны и мира. На его вкус, знания и опыт вполне можно положиться. И он как заведенный повторяет: «Не трогайте! Законсервируйте! Осторожно! Бережно! Хватит топоров!». И хватит начальственных грез, что раз вы - начальник, значит, все знаете, можете махать руками и менять облик города. Нет! У нас еще остались художники. В Москве живет Дмитрий Жилинский - лучший советский художник. Посоветуйтесь с ним! Позовите людей, у которых есть вкус. Например, Татьяну Парфенову. Она – прекрасный дизайнер и не только одежду конструирует. Идеи из ниоткуда не появятся. Конечно, архитектурные мастерские хотят работать. Страшно хотят! У них аппетит, и руки чешутся. Значит, надо убрать эти руки под себя. А дикий проект Фостера? Слава Богу, не случилось, и Новая Голландия стоит: травка кругом, люди ходят, руины...

- А.Л: Рим.
- Т.М: Нет в городе такого парка, как можно было бы сделать в Голландии. И там должен остаться парк, не надо ничего впихивать! Естественно и замечательно. Концертная сцена пусть будет сборная – собрали и увезли. Город благодаря этому легко задышит, а то ведь задыхается, несмотря на все ветра.
- А.Л: А Марсово поле?
- Т.М: И Марсово поле трогать нельзя. Я не завидую судьбе тех, кто тронет эти кости и захоронения! Ребята, не надо поднимать кладбища и что-то ворошить. Неужели вам мало бизнес-центров? Хватит! Оставьте какие-то вещи на своих местах, нельзя из всего извлекать прибыль. Там люди гуляют, сирень цветет, Вечный огонь и т.д. Он давно перерос конкретные жертвы, это памятник всем петербургским катаклизмам.
- А.Л: Революция, блокада…
- Т.М: Да. И сколько невинных жертв! Хорошо бы вообще ничего не трогать, а только мило и красиво консервировать, как в Праге. Чехи вообще замечательно решают вопросы в своем главном городе, причем не являясь самой богатой или знаменитой нацией на свете. Так что повторяю: прежде всего - осторожность.
- А.Л: Но мосты-то новые нужны?

- Т.М: Мосты? Нет. Нужны переправы: лодочки, кораблики, паромы. На Васильевском острове тоже можно вид испортить.
- А.Л: А через остров Серный?
- Т.М: Если сделать мост там, вреда для панорамы не будет, можно. А так лучше наладить водное сообщение.
- А.Л: Зимой его не наладишь.
- Т.М: Зимой и мосты не разводят.
- А.Л: Я в данном случае понимаю под мостами транспортное сообщение. Сейчас активно обсуждают так называемый Феодосийский мост.
- Т.М: Этого я точно не знаю. По части транспортных проблем я - не советчик.
- А.Л: То есть вы все определяете с эстетической точки зрения?
- Т.М: Конечно, в центре города все должно остаться, как есть. А вообще транспортные проблемы решать нужно, посоветоваться с людьми. Они ведь много чего соображают. Я не понимаю, почему у нас нет общественного совета петербуржцев, куда жители города могли бы приносит свои идеи и предложения. Там бы их обрабатывали и обсуждали. И это близко к демократии, нормальной жизни, от которой мы сейчас далеки. Еще меня удручает ситуация со СМИ. Не то чтобы они плохи, их нет - ни телевидения, ни радио, ни газет и журналов. Вы знаете, что у нас населения в два раза больше, чем в Париже?

- А.Л: Да. В Париже - 2,5 млн человека.
- Т.М: Правильно, а у нас 5 млн. Необходимо обсуждать свои городские дела и проблемы, говорить об искусстве, писать о людях, которые сейчас и здесь живут и работают. Где об этом сейчас можно прочесть? Я понятия не имею. Есть один портал, который мне категорически не нравится - Фонтанка.ру. Вы его часто вспоминаете. Его тон и стиль… И почему он один? Таких источников должно быть 25, чтобы мы могли получать разную информацию, выбирать, обсуждать и т.д.
Я уже говорила, что когда вижу петербургского актера, начинаю рыдать. Плачу, потому что он годами не может ничего прочесть. И ничего не прочтет, так как негде. Скажем, какие-нибудь альманахи по искусству. Я пишу для газеты «Аргументам недели». У меня под 2 млн читателей, и нужно писать простыми словами. Я могу делать более изысканные вещи, но где их публиковать? Жизнь грубеет, и многое уходит безвозвратно. Привычки меняются. Уже забыли, что когда-то было свое, Ленинградское телевидение, известное на всю страну.

- А.Л: Да, уже выросло поколение, которое об этом не знает.
- Т.М: Не знает абсолютно! Что был город, про который говорили, что он «с областной судьбой», а его телевидение смотрел весь СССР.
- А.Л: Что ж, спасибо огромное. Крайне интересные мысли. Не могу сказать, что они бесспорны, но интересны. А подача, слог! Я сидел и просто упивался энергией, которая идет от Татьяны Москвиной. Спасибо! Надеюсь, еще встретимся в наших программах.
- Т.М: И я надеюсь. Спасибо вам!
- А.Л: До свидания!

Телеканал «ВОТ!»,
«Особый взгляд»,
16 октября 2012, 20.00

Оставаться в курсе всех наших новостей?

<div style="border:1px; width:450px; border-color:#701c1f; background-color:#F5F5F5; font-family:Verdana, Arial, Helvetica, sans-serif"><div style="float:right; text-align:right"><a href="http://polit.pro"><img src="http://polit.pro/logo.png" height="15"/></a> <a href="<?if(http://polit.pro/stuff/107-1-0-8322)?>http://polit.pro/stuff/107-1-0-8322<?else?>/_nw/117/60638791.jpg<?endif?>" class="class1"><img src="/_nw/117/60638791.jpg" width="105" border="2"></a></div>16 Октября 2012 - Татьяна Москвина: «Мы будто летим на самолете, который падает, причем уже много лет». <a href="/news/1-0-12" title="Ещё материалы >>>" style="text-decoration:none; color:#000000"><div id="nativeroll_video_cont" style="display:none;"></div>Татьяна Владимировна Москвина — журналист, театральный и кинокритик, публицист, актриса. Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира телеканала "Ваше общественное телевидение!" Санкт-Петербург - А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире - «Особый взгляд». Сегодня мы, как всегда, путешествуем в мире новостей и событий, задаем друг другу вопросы. И я с большой радостью представляю Татьяну Москвину. Думаю, этот удивительный человек не нуждается в особом представлении: журналист, театральный и кинокритик, актриса, драматург, писатель. Может, начнем с нашего города? В прошлую субботу на Фонтанке.ру прошла информация о комментариях губернатора Полтавченко к визиту главы Правительства России Медведева в Петербург. Очевидцы рассказывают, что когда по городу ехал его кортеж, многие машины, стоявшие в пробках, бибикали. А Георгий Сергеевич заявил, что даже показывали неприличный палец премьер-министру, и сетовал: «Что за горожане у нас такие? Дмитрий Анатольевич приехал, чтобы дать денег на строительство новой магистрали и моста, а ему «фак» показывают». Что вы думаете по этому поводу? - Т.М: Думаю, что, к сожалению, многие люди, наделенные властью, не имеют представления о том, как их ненавидят. Бибиканье и неприличные жесты - еще полбеды. Как бы вилы в руки не взяли! Потому что ненависть имеет обыкновение накапливаться. Я не считаю, что Георгий Полтавченко плох как губернатор. Он - не монстр и обладает целым рядом достоинств. По сути, «губернатор-невидимка». - А.Л: Это лучше, чем «видимка». -Т.М: Да, но он живет собственной, искусственной жизнью. Контакт с населением нарушен. Отбирают особенных людей для встреч с правителями, идет селекция звонков и т.п. Полтавченко, как и все люди у власти, не подозревает о царящей в обществе атмосфере. Умом понимают, что недовольные есть, но ненависти, во многом иррациональной, не видят. Давайте посмотрим на Путина и Медведева. Это интеллигентные петербургские люди, трезво мыслящие, привыкшие владеть собой и сдерживаться. Однако они не представляют себе, что тотальная несправедливость – нечто большее, чем ущемление политических прав или слабое материальное обеспечение. Несправедливость – вот штука, из-за которой русский человек идет, куда угодно. В свое время к большевикам пошел, хотя там была ложь от начала до конца, но слова подобрали близкие сердцу. На нашей земле было очень много неправедного, несправедливого и недолжного. Отсюда и ненависть. Властям стоит подумать, как обойтись без беды, и лучше все-таки больше контактировать с людьми. - А.Л: Смотрите, визит в Петербург премьер-министра почти совпал с днем всеобщего голосования. Назовем его так. Это было воскресенье, 14 октября. - Т.М: У нас же ничего не было? - А.Л: В Питере нет, а в 77 регионах много разных выборов. И после подведения итогов пресса назвала их «октябрьским реваншем» за декабрьские события, свидетелями которых мы все были. В большинстве случаев выиграла «Единая Россия», губернаторы - поголовно единороссы, а Дмитрий Анатольевич сейчас возглавляет «ЕдРо». Неприличные жесты - это питерская закваска, или что? Может, такое поведение не соответствует действительности? - Т.М: Вы сами знаете, что сейчас это происходит по всей России. И Петербург теперь - тоже столица провинции. С Россией нас объединяет гораздо больше, чем с Москвой. Хотя вместе со столицей мы являемся парой основополагающих городов страны. Победили, что дальше? И кого победили? А город у нас действительно непочтительный. - А.Л: «Протестантский»? - Т.М: Конечно! И хронически революционный, правда, не в острой форме. Бродит некий вирус, революция у нас в крови. - А.Л: Но ведь это явление не имеет отношения к уличным протестам, о которых все говорили? Болотная, площадь Сахарова… - Т.М: Нам нет смысла ходить на площади. Москвичи выходят, и гнев площадей сразу заметен, попадает в фокус. Там есть смысл. А в Петербурге вышли три с половиной любимых человека. Они давно известны, и их количество не меняется. Зачем нам выходить на площадь и к кому? Что мы будем показывать? Все равно пойдем второй-третьей строкой. Нам свой протест так не выразить, вот и появляются жесты, в том числе непочтительные. Дело даже не в выходках, а в том, что коренной петербургский житель малопригоден для манипуляций. Он, скорее, вообще никуда не пойдет или будет против всех. Его не перевоспитаешь и ему ничего не вкрутишь. - А.Л: Диванная партия? - Т.М: Совершенно! Что нашему человеку тонны гладкого текста про то, что все хорошо, а будет еще лучше? Он знает, что все плохо, будет еще хуже и интересуется другими вещами. Мне кажется, для жителей Петербурга нынешняя политическая ситуация неприятна своей мелкостью. Трагедия, война, репрессии, блокада - это достойно. Ужасно, но глобально, серьезное испытание. А сейчас происходит что-то непонятное, замешанное на лжи, несправедливости и замкнутой системе жизни. Если ты вне ее, вообще не понятно, как будешь существовать. Как минимум, беззащитен и открыт всем несчастьям. Хотя настоящего петербуржца этим не испугать. А ранее мы были сильно защищены? Разве «Скорая помощь» приезжала через 5 минут после вызова и везла в самую хорошую больницу? Все было в порядке с зарплатами, обучением и т.п.? - А.Л: Какая-то безысходность… - Т.М: Безысходности нет, потому что наша жизнь, слава Богу, ограничена по времени. Есть кое-какие улучшения. И психологически мы чувствуем свою ответственность. За что? За ситуацию, когда Ельцин увидел, что Москвой управляют кланы, все повязаны, и взял петербургского человека. По китайскому принципу, согласно которому в Имперском Китае человек не мог стать судьей там, где родился. Никогда! Более того, его все время переводили из города в город, с места на место. Очень хорошая и правильная система. А у нас один человек привел много других петербургских людей, и опять стали образовываться кланы. Видимо, они находятся в непростых отношениях с московскими семьями. Те шипят на новых. - А.Л: Конкуренция! - Т.М: На сицилийском диалекте «мафио» означает «моя семья». - А.Л: В переводе? - Т.М: Да. В общем, все построено на семейных, «нежных и теплых», взаимоотношениях. Всем нам хотелось бы, чтобы действовал закон, правила истина, была справедливость, и чтобы людей оценивали по их деловым качествам. Петербург привнес какую-то свою историю – немного «подвинул» вечную переплетенность. Но страна все равно переживает трагедию некомпетентности: люди сидят не на своих местах. Почему их назначили на эти должности? Потому что компетентность не проверяется. Почему она не проверяется, хотя сейчас легко протестировать, измерить глубину знаний и т.д.? Где все это? По каким принципам назначаются люди? Не знаем! Например, в Петербурге пустует кресло председателя Комитета по культуре. - А.Л: Давно пустует. - Т.М: Давно. Видимо, «семьи» не могут договориться. Но почему бы не взять человека и хоть немного его не изучить? Сразу: «Давайте вот этого!». - А.Л: Зато какие интересные изменения в руководстве «Ленфильма» - Федор Бондарчук назначен председателем Совета директоров. Человек известный. - Т.М: Знаю, меня спрашивали, как я отношусь к этому назначению. Да никак! Что бы я сделала? Не нужен никакой Совет директоров и председатель. Сейчас огромное количество людей неизвестно зачем прицеплено к обветшавшей «колымаге» - «Ленфильму», к тому же, неизвестно, существующей ли. Поэтому надо взять одного человека, дать ему денег, и пусть он за все отвечает. Я бы выбрала на эту роль Сельянова. - А.Л: Известный продюсер и талантливый человек. - Т.М: Одного Сельянова - без всякого обременения и московских кризис-менеджеров, которых самих иногда приходится вынимать из кризиса; без неизвестных людей, которые вдруг становятся директорами. Это всех раздражает. Может, Эдуард Пичугин и светлый ангел, но Федор Бондарчук точно на него не тянет. А Пичугин произносит набор слов, про то, как все будет хорошо. Вероятно, он замечательный, но его заранее все ненавидят. Для чего это? А взяв одного Сельянова и дав ему денег, посмотреть, как он справится. Должен быть один человек! - А.Л: Вы хотите сказать, что коллективность размывает ответственность, поэтому она должна быть персональной? - Т.М: Всегда. Как в театре: есть главный режиссер – порядок, нет – царят дебош и хованщина. В России точно так же. Если что-то удалось, значит, во главе стоит маньяк, который занимается этим с утра до вечера. Я не жду ничего хорошего от Бондарчука. Зачем ему Петербург? Странно как-то… - А.Л: Может, партийная нагрузка? - Т.М: Да. И еще мелькает фигура Ивана Демидова. - А.Л: Мелькает? Все-таки замминистра культуры. - Т.М: Иван Демидов значительно вырос. - А.Л: Известный человек и с авторитетом. - Т.М: Возможно, это была его идея. Я не знаю, комментировать комментирую, а так… Думаю, опять все увязнет. Всегда лучше брать одного человека, развязывать ему руки и с него спрашивать. Товарищ Сталин именно так поступал. - А.Л: Возвращаясь к товарищу – но не Сталину, а Брежневу. Помните историю, когда по Московскому проспекту ехал его кортеж, а один гаишник решил замерить скорость передвижения. Тогдашний прототип ФСО снайперским выстрелом просто «снял» бедолагу, приняв радар за пистолет. Это я к тому, что попробовал бы кто-нибудь из автомобилистов пробибикать или показать «фак» Брежневу… - Т.М: Вы знаете, у нашей новой жизни есть большие преимущества, которые мы оценим, когда их не станет. Иначе не можем. - А.Л: Конечно, Татьяна Владимировна! Постучите по дереву. Или давайте я за вас это сделаю. - Т.М: Давайте постучим, но ведь мы не замечали преимуществ социализма, пока Сталин не приказал долго жить, а сейчас... - А.Л: …живем в совершенно другом мире. - Т.М: Вполне свободны и общаемся с миром, привыкли к этому. Но ведь жизнь изменилась лишь в 1990-х годах: свобода слова и собраний, поездки за границу, интернет и т.п. Новых преимуществ с того времени не прибавилось. - А.Л: Поспорю с вами. Конец 1990-х был отмечен жестким противостоянием российских элит. Существовала реальная угроза распада страны. Помните: Татарстан, Башкортостан, Кавказ? - Т.М: С какой стати распад, когда мы выиграли Чеченскую войну? - А.Л: В моем представлении, к концу 1990-х в стране царили достаточно сепаратистские настроения. Я не хочу петь никому осанну, но «подморозка» возникла лишь с приходом президента Путина. Во многом благодаря его действиям Российское государство было восстановлено. Вспомните те же полпредства, которые отслеживали законодательство в регионах на предмет его соответствия общефедеральным нормам. И вообще казалось, что кто-нибудь дунет, и все рассыплется. Сейчас такого нет. Я хочу сказать, что определенные завоевания есть и в «нулевые» годы. - Т.М: Я думаю, все произошло в конце 1990-х годов, а вначале 2000-х сменился стиль руководства. - А.Л: Новая формация? - Т.М: Да. Вместо войны пришли деньги. - А.Л: Согласитесь, это лучше. - Т.М: А вот не знаю. - А.Л: Но если посмотреть на русскую историю… - Т.М: Хорошо ли это – откупаться? Не разводят ли таким образом несимпатичную нравственную плесень. Тот, кто откупается, боится, а значит, слаб. В некоторых случаях война лучше. Я нашла эту мысль у Достоевского, хотя все действительно сложно. Стиль правления, в том числе, связан с особенностями характера человека, пришедшего к власти. Не спорю, для объединения много сделали, но я не люблю неоткровенных людей. Все время шифруется и проводит какие-то сложные операции под прикрытием. Постоянно! Скажите простыми словами, поговорите с людьми. Почему все время какие-то вербовки и таинственные ходы? Недавно по телевизору в какой-то хронике показали Ельцина, и я даже вздрогнула. Люби его или не люби, однако он не вербовал и не кошмарил, а пытался что-то сказать. Плох он или хорош – другой вопрос. Но воздуха и таких людей сейчас нет. И своим стилем Путин меня отталкивает. Я - уставшая женщина, мать двоих детей, и мне хочется сказать: «Ребята, а нельзя посмотреть нам в глаза и просто в чем-то признаться? Почему вы все время что-то замышляете и делаете вид, что все хорошо знаете, и есть какой-то скрытый план? Зачем так сложно?». У нас всегда большая нагрузка на личные качества, поскольку нет твердых законов. - А.Л: У нас традиционно нет институтов власти, поэтому большую роль играет личность. - Т.М: С традициями сложно. Человек во главе любого дела дает очень сильный личностный окрас. В театре это хорошо и замечательно, если есть талант. Что касается других сфер жизни, то меня как жителя Петербурга такой окрас раздражает. Хочется, например как во Франции: Саркози ли, Олланд, а есть незыблемые вещи. - А.Л: Франция и Россия – разные истории, согласитесь? - Т.М: Это правда. Но мы живем в мире со стеклянными перегородочками: то, о чем раньше лишь читали и догадывались, сейчас видим и можем завести подобное у себя. - А.Л: Не все могут поехать. - Т.М: Не все, но многие. Кстати, про Францию. Недавно на экране появился их министр финансов и смело заявил, что в следующем году ВВП страны вырастет на 0,8%. Крайне оптимистичный прогноз! Когда он это сказал, я сразу оценила масштабы разговоров о ВВП, которые велись у нас: мы его удваивали, потом собирались наращивать какие-то огромные проценты. Простите, если Франция - развитая страна, где есть «Ситроен», «Рено», «Пежо» и т.п., прогнозирует рост ВВП в год на 0,8%-1%, не стоит ли нам жить более трезво и не бросаться глобальными заявлениями? Вообще экономика - интересная вещь. Надо что-нибудь почитать, чтобы слушать поменьше русских сказок с утра до вечера. Если бы не искусство, не знаю... И в Петербурге его до сих пор много. - А.Л: Искусство, безусловно, присутствует, но сегодня пришла информация, что выставка Марата Гельмана в Петербурге не состоится. Но это уже другая тема. Давайте примем телефонные звоночки. Здравствуйте, говорите, пожалуйста! - ЗРИТЕЛЬ: Добрый день! Ваша гостья предъявила претензию нынешней власти в лице Путина, что все время шифруется и непонятно, о чем говорит. И привела в пример Ельцина, который в 1990-е годы такими качествами не отличался. Я хочу напомнить - все наоборот. В 1991 и 1992 годах, когда переходили на рыночные цены, Ельцин и его команда намеренно врали населению, что рынок принесет «кисельные берега и молочные реки». 14 августа 1998 года прозвучало его заявление, что дефолта не будет, а 17-го августа грянул этот самый дефолт. Вы все перепутали и снова обманываете людей. - А.Л: Спасибо. Жесткое замечание. - Т.М: Я думаю, никто не знал, что будет в 1992-м. Ельцин в том числе. Просто он, по своей коммунистической привычке, ориентировал на что-то светлое. К тому же был человеком оптимистического склада. Думаю, он действительно верил, что дефолта не будет, и специально народ не обманывал. С этим не могу согласиться. Да, есть усталость и разочарование, но не до такой степени, чтобы сейчас обвинять меня в чьей-то защите. Я никого не защищаю, с какой стати? Тем более, уже покойного человека. «Не волнуйтесь, история обманет всех», - сказал однажды мой друг, писатель Андрей Носов. Как специалист по театру и литературе - но не политике! - я говорю, что стилистически Ельцин был более искренен, откровенен и склонен идти на контакт. Да, он заблуждался и ошибался, доверял не тем людям... - А.Л: Может, это его и сгубило в политическом смысле? - Т.М: Возможно. А сейчас Путин действует в стиле, который я вообще не понимаю: думает одно, говорит другое, делает третье. Какие-то балеты! Скажем, насколько компетентны люди, сидящие в правительстве? Почему когда их с утра до вечера ловят на некомпетентности, ничего не происходит? Потому что этот человек не любит, когда на него давят, не любит признавать ошибки и никогда этого не делает. Ельцин признавал. А я скромно считаю, что умение признавать свои ошибки, говорить: «Да, я не все знаю» - это хорошо. А умение делать непроницаемое маскообразное лицо и заявлять: «Что я не решу - все хорошо» к добру не приведет. Понимаю, что я кому-то не нравлюсь со своими мыслями... - А.Л: Это естественно. Существуют разные мнения и подходы. И еще нельзя забывать, что Владимир Путин ориентирован на большинство людей, которые ходят голосовать. Результат виден, и в этом его сила, как политика. Другое дело, что эти качества не всем симпатичны. - Т.М: Народ чувствует, что сила есть, но не понятно, какая она и откуда. Божественных санкций я не вижу. Например, в XVII веке Россия имела примерно такие же территории и устройство. Царь назначал воевод, и были знамения. Но сейчас я не вижу никаких знамений: все горит, тонет и взрывается, состояние протяженной катастрофы. Мы будто летим на самолете, который падает, причем уже много лет. За это время на борту даже какое-то хозяйство завели… - А.Л: Самолет посадили? - Т.М: Скорее, выбрали место для падения и новых пилотов из числа пассажиров. Какая-то жизнь существует, дети бегают и т.д. Люди есть люди. Но что за власть, не понятно. Несомненно, есть что-то коренное, жадное, с первобытной жизненной силой - социальные джунгли. А в джунглях всегда побеждает самый наглый, бессовестный и с наибольшим аппетитом. Сила налицо, но долго так жить нельзя. - А.Л: Хотя известны примеры, что так жили не просто долго, а очень долго. Давайте вернемся к Петербургу. Сегодня с «Авроры» ушел последний матрос, корабль снят с баланса ВМФ и остался без охраны. Ваше отношение к этому событию. Все-таки был крейсер № 1 со всеми регалиями и прочим. Или с него достаточно быть плавающим музеем? - Т.М: Не знаю. - А.Л: Культурологически, на ваш взгляд? - Т.М: Не могу сказать. Я помню, Веллер написал новеллу о том, «как под всеми парами «Аврора», обновившись, идет опять куда-то популять». Это такая ментальная, символическая «Аврора», которая живет в умах многих русских мужчин. Даже не крейсер сам по себе, а надежда на то, что залп можно повторить. Отсюда и особое отношение. Как к тотему, чему-то сверхъестественному, что нельзя трогать. При этом существует реальный корабль, очень старый и требующий больших денег на восстановление. И, конечно, не понятно, при чем тут ВМФ. Музей и музей. Значит, надо по закону отпустить «Авроре» как музею хорошее содержание и назначить специалистов. Но это противоречит пламенной мистической «Авроре», засевшей в головах у людей. А я не знаю, как залезть в людские головы. Это в принципе невозможно. Сняли с баланса, и словно отобрали надежду еще раз дать залп и построить новый мир, смести подлую жизнь... - А.Л: Вы говорите, а я сразу вспомнил композицию профессора Лебединского «Я убью тебя, лодочник». - Т.М: Да. Не знаю, что делать! - А.Л: Есть и некое оскорбление чувств моряков, относившихся к «Авроре», как к № 1. - Т.М: Мне трудно что-то посоветовать морякам. Дело в том, что у нас вся жизнь такая – сообщают искусственные новости об искусственных людях. Вот вы говорите: «моряки». Я давно моряков не видела, мне их не показывают. Как они живут, и есть ли они вообще? Что творится на военном флоте и на торговом? Реальная жизнь людей у нас тоже зашифрована и засекречена. У меня нет информации. Знаю лишь, что кроме крейсера «Аврора» есть символ «Авроры». - А.Л: Очень хороший образ. - Т.М: Который трогать нельзя! Потому что когда трогаешь реальную «Аврору», все отзывается в символической. Мне кажется, этот очаг в сердце и голове. А зная наших петербургских людей, лучше бы и не трогали: поставили бы на какое-то довольствие, как ветерана... - А.Л: Выдали квартиру… - Т.М: Сделали бы что-нибудь особенное. Не надо идти простыми путями, уж больно город не простой и история тоже. Как и кораблик. - А.Л: Хорошо. Еще одна непростая тема - исторический центр Петербурга. У нового губернатора появилась идея комплексной реконструкции, и уже определены две пробные зоны - в районе Новой Голландии и вокруг Конюшенной площади, с учетом бывшего здания «Ленэнерго» и Марсова поля с выходом на набережную. На ваш взгляд, что делать с центром города? Реконструировать по кусочкам не получается - инфраструктура слишком изношена. Значит, нужно делать комплексно. Для этого, как минимум, надо выселить людей, которые живут в старых домах, и предложить им адекватные метры. Но это стоит колоссальных денег, которых нет. Что же делать? - Т.М: В любом случае, надо проявлять осторожность, потому что мы уже имеем чудовищную реконструкцию Летнего сада. На мой взгляд, то, что сделали - эстетическое преступление. И таких людей, как я, не мало. Возможно, наше мнение ничего не значит, и точно ничего не исправит, тем не менее, позвольте нам остаться на своих позициях. Преступление! Почему и для чего общественный сад сделали Версалем с боскетами, якобы восстановленными по найденным чертежам? Смотришь на это и думаешь, что иногда руины предпочтительнее. Например, как в Риме. Там проводится реконсервация: что-то восстанавливают, а что-то нет. Или, скажем, в Венеции трещинки и паутину от сырости специально оставляют, как есть. Речь не о том, чтобы держать объекты в аварийном состоянии. Но и делать из всего Анталью или Арабские Эмираты - новенькое, сверкающее и бетонное - не стоит. Вы скажете, что для многих это прекрасно. Но при чем тут многие? Как раз здесь должны быть конкретные люди, имеющие знания и вкус. Петербург строили передовые европейские архитекторы, которые владели тайнами гармонии и приехали в Россию осуществить свои самые заветные, утонченные и прекрасные мечты. При чем тут обыватель, которому для счастья достаточно показать стеклопакет? Конечно, петербургский обыватель другой, но есть и такие люди. И не надо лезть в эту историю со своим: «А мне нравится». Лучше помолчать, я бы даже сказала, заткнуться. Грубо, но… Нужно привлекать к решению таких вопросов лучших архитекторов и реставраторов. Просто лучшие умы. - А.Л: «Лучшие» - это понятие достаточно... - Т.М: Почему? Например, Александр Сокуров - один из лучших кинорежиссеров страны и мира. На его вкус, знания и опыт вполне можно положиться. И он как заведенный повторяет: «Не трогайте! Законсервируйте! Осторожно! Бережно! Хватит топоров!». И хватит начальственных грез, что раз вы - начальник, значит, все знаете, можете махать руками и менять облик города. Нет! У нас еще остались художники. В Москве живет Дмитрий Жилинский - лучший советский художник. Посоветуйтесь с ним! Позовите людей, у которых есть вкус. Например, Татьяну Парфенову. Она – прекрасный дизайнер и не только одежду конструирует. Идеи из ниоткуда не появятся. Конечно, архитектурные мастерские хотят работать. Страшно хотят! У них аппетит, и руки чешутся. Значит, надо убрать эти руки под себя. А дикий проект Фостера? Слава Богу, не случилось, и Новая Голландия стоит: травка кругом, люди ходят, руины... - А.Л: Рим. - Т.М: Нет в городе такого парка, как можно было бы сделать в Голландии. И там должен остаться парк, не надо ничего впихивать! Естественно и замечательно. Концертная сцена пусть будет сборная – собрали и увезли. Город благодаря этому легко задышит, а то ведь задыхается, несмотря на все ветра. - А.Л: А Марсово поле? - Т.М: И Марсово поле трогать нельзя. Я не завидую судьбе тех, кто тронет эти кости и захоронения! Ребята, не надо поднимать кладбища и что-то ворошить. Неужели вам мало бизнес-центров? Хватит! Оставьте какие-то вещи на своих местах, нельзя из всего извлекать прибыль. Там люди гуляют, сирень цветет, Вечный огонь и т.д. Он давно перерос конкретные жертвы, это памятник всем петербургским катаклизмам. - А.Л: Революция, блокада… - Т.М: Да. И сколько невинных жертв! Хорошо бы вообще ничего не трогать, а только мило и красиво консервировать, как в Праге. Чехи вообще замечательно решают вопросы в своем главном городе, причем не являясь самой богатой или знаменитой нацией на свете. Так что повторяю: прежде всего - осторожность. - А.Л: Но мосты-то новые нужны? - Т.М: Мосты? Нет. Нужны переправы: лодочки, кораблики, паромы. На Васильевском острове тоже можно вид испортить. - А.Л: А через остров Серный? - Т.М: Если сделать мост там, вреда для панорамы не будет, можно. А так лучше наладить водное сообщение. - А.Л: Зимой его не наладишь. - Т.М: Зимой и мосты не разводят. - А.Л: Я в данном случае понимаю под мостами транспортное сообщение. Сейчас активно обсуждают так называемый Феодосийский мост. - Т.М: Этого я точно не знаю. По части транспортных проблем я - не советчик. - А.Л: То есть вы все определяете с эстетической точки зрения? - Т.М: Конечно, в центре города все должно остаться, как есть. А вообще транспортные проблемы решать нужно, посоветоваться с людьми. Они ведь много чего соображают. Я не понимаю, почему у нас нет общественного совета петербуржцев, куда жители города могли бы приносит свои идеи и предложения. Там бы их обрабатывали и обсуждали. И это близко к демократии, нормальной жизни, от которой мы сейчас далеки. Еще меня удручает ситуация со СМИ. Не то чтобы они плохи, их нет - ни телевидения, ни радио, ни газет и журналов. Вы знаете, что у нас населения в два раза больше, чем в Париже? - А.Л: Да. В Париже - 2,5 млн человека. - Т.М: Правильно, а у нас 5 млн. Необходимо обсуждать свои городские дела и проблемы, говорить об искусстве, писать о людях, которые сейчас и здесь живут и работают. Где об этом сейчас можно прочесть? Я понятия не имею. Есть один портал, который мне категорически не нравится - Фонтанка.ру. Вы его часто вспоминаете. Его тон и стиль… И почему он один? Таких источников должно быть 25, чтобы мы могли получать разную информацию, выбирать, обсуждать и т.д. Я уже говорила, что когда вижу петербургского актера, начинаю рыдать. Плачу, потому что он годами не может ничего прочесть. И ничего не прочтет, так как негде. Скажем, какие-нибудь альманахи по искусству. Я пишу для газеты «Аргументам недели». У меня под 2 млн читателей, и нужно писать простыми словами. Я могу делать более изысканные вещи, но где их публиковать? Жизнь грубеет, и многое уходит безвозвратно. Привычки меняются. Уже забыли, что когда-то было свое, Ленинградское телевидение, известное на всю страну. - А.Л: Да, уже выросло поколение, которое об этом не знает. - Т.М: Не знает абсолютно! Что был город, про который говорили, что он «с областной судьбой», а его телевидение смотрел весь СССР. - А.Л: Что ж, спасибо огромное. Крайне интересные мысли. Не могу сказать, что они бесспорны, но интересны. А подача, слог! Я сидел и просто упивался энергией, которая идет от Татьяны Москвиной. Спасибо! Надеюсь, еще встретимся в наших программах. - Т.М: И я надеюсь. Спасибо вам! - А.Л: До свидания! Телеканал «ВОТ!», «Особый взгляд», 16 октября 2012, 20.00
		<script>
			var container = document.getElementById('nativeroll_video_cont');

if (container) {
				var parent = container.parentElement;

if (parent) {
					const wrapper = document.createElement('div');
					wrapper.classList.add('js-teasers-wrapper');

parent.insertBefore(wrapper, container.nextSibling);
				}
			}
		</script>
	</a></div>