Андрей Дмитриевич Константинов
писатель, журналист, киносценарист. Автор нескольких десятков романов,
среди которых «Бандитский Петербург», «Адвокат», «Журналист», «Мусорщик».
Несколько романов экранизировано (например, телесериал «Бандитский Петербург»).
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
– А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире – «Особый
взгляд». Мы подводим информационные итоги дня и, в общем, говорим
«за жизнь». А собеседник сегодня у нас – Андрей Константинов, писа-
тель, секретарь питерского отделения Союза журналистов и руководи-
тель Агентства журналистских расследований. Андрей, еще раз добрый
вечер!
– А.К: Добрый вечер!
– А.Л: Уважаемые телезрители! Давайте начнем с телефона прямого
эфира, он у нас изменился. Пожалуйста, запишите новый номер: 971-19-
11. Звоните, будем вас выводить и общаться.
Андрей, для затравки предлагаю питерскую тему. На твой взгляд,
насколько Питер является комфортной средой обитания? Не только
с точки зрения каких-то коммуникаций и проезда на дорогах, а еще
и с позиции внутренней жизни, жизни общества, взаимоотношений меж-
ду людьми, некого социума. Как ты сегодня ощущаешь Питер?
– А.К: Питер для меня – единственно возможная среда обитания.
Что-то нравится большее, что-то меньшее… В свое время у меня было
много предложений: предлагали переехать в Москву, вообще уехать
из страны. Я никогда не рассматривал такие варианты всерьез, потому
что я – очень питерский человек, здесь у меня достаточно серьезные
корни. И я ими горжусь! Предки лежат на Пискарёвке. Один из них был
почетным гражданином Санкт-Петербурга, еще при царе. Мой родствен-
ник сидел в Петропавловской крепости. Все это очень крепко привязы-
вает к питерской земле.
Что до комфорта, то таковым для петербуржцев город никогда не
был. Он достаточно холодный, даже злой, если хотите, много недоброго.
И так было всегда. Ведь Петербург построен на костях, и все эти ле-
генды о Медном всаднике и т.п. не случайны. Но «своих» он не трогает,
а честно бережет. И плохо, если перестает кого-то считать «своим»…
Знаете, в свое время одним из самых серьезных аргументов в пользу
«неуезжания», допустим, в Москву, было то, что не существует ничего
более скотского, чем московские пробки. Когда однажды я с удивлением
узнал от москвичей, что они возят с собой канистры, чтобы пописать,
я понял!.. Они стоят по четыре часа: и машину не бросишь, и никуда не
выскочишь. Меня это настолько перепугало, что ли. Какое унижение –
вот так стоять, а не ехать в какой-то дорогой импортной машине. Сла-
ва богу, мы даже близко к этому не подошли, хотя ситуация с дорога-
ми и коммуникациями лучше не становится. Она такая – вяло текущая,
не сильно приятная, но вроде делают что-то, пытаются…
Если вспомнить про зиму. Я уже много раз отвечал на этот вопрос.
Снег давил на психику. Но мне было легче, потому что я езжу на боль-
ших джипах и редко застревал. Потом прошлой зимой мы всей семьей
открыли для себя большую радость: я живу на заливе, на Морской на-
бережной, и там есть спуски к заливу, который зимой превращается
в горки, мы стали там кататься на санках. Сначала с детьми, с сыном
и дочкой, а потом до того дошли с женой, что детей в школу отправим,
а сами – на санки, вместо прогулки. Есть смысл видеть что-то хорошее
и в не очень приятных вещах, находить какой-то позитив.
Так что я большой патриот нашего города, я очень в него верю
и ни на что не променяю! Но мне не нравится атмосфера, которая сло-
жилась в последнее время, какая-то не слишком радостная. Мало по-
зитивных событий духовного плана. Я не говорю, что строится, открыва-
ется, еще что-то. Мне не хватает другого – каких-то новых спектаклей,
которые бы становились настоящими событиями; новых книг петербург-
ских авторов, какого-то драйва. Мало событий и в журналистике. Каж-
дый год мы проводим конкурс «Золотое перо», вручаем призы. Это все
так. Но если вспомнить, допустим, те же 1990-е, ведь страшное было
время, но сколько происходило ярких, запоминающихся и перспектив-
ных событий! А сейчас возникло чувство гнетущего застоя. Вроде все
нормально делают, новые спектакли появляются, о них даже в новостях
рассказывают, показывают, а такого состояния, что пришел и… полный
оргазм, прикоснулся к чему-то действительно классному, его почему-то
нет. Это очень обидно. Ощущение какого-то мельчания, пробуксовки…
– А.Л: А, может, извините, мельчание прямо пропорционально росту
личности?
– А.К: Я не знаю. Если про мою личность…
– А.Л: Ну, естественно, человек взрослеет, меняется…
– А.К: До мании величия я еще не дошел!
– А.Л: Я не о мании величия.
– А.К: Я думаю, что это бурчание все-таки возрастное. В том плане,
что пятнадцать лет назад девушки были симпатичнее…
– А.Л: Так оно и есть!
– А.К: Да, листья, деревья – все. Нет, я думаю, не только это.
– А.Л: Мировая тенденция развития мегаполисов говорит о том, что
надо двигаться к сокращению. И жизнь показывает, что сегодня мегапо-
лисы в основном характерны для самыхбедных стран. Та же Мексика,
некоторые другие страны. Еще остались Соединенные Штаты со своими
огромными городами, но тенденция, что жить в большом городе неудоб-
но, сохраняется и развивается. Понятно, да?
– А.К: Я думаю, что к нам это не относится. По той причине, что
в большинстве цивилизованных стран не так важно, где ты живешь.
Живя даже в самом маленьком городке, ты можешь воспользоваться со-
циальным лифтом, который поднимет тебя достаточно высоко, сделать
приличную карьеру и т.д. и т.п. Что касается России, то, во-первых, на
территории нашей страны есть несколько стран. Например, Москва –
это отдельная страна, некое государство, пик возможностей и т.д.
Оттуда приезжают люди и говорят: «Ну вы… тут все…».
– А.Л: Это пик! Ник!
– А.К: «Это все не интересно! Вы вообще ничего не понимаете! Все
такое отстой-застой» и т.д. Разговаривать не о чем. И есть страна Пе-
тербург, которая по степени престижности все-таки идет сразу после
Москвы. Большой город, много людей, есть куда сходить и т.д. Есть еще
насколько таких городов и есть огромная Россия, где достаточно серьез-
ная депрессуха для амбициозных людей, потому что там очень сложно
реализоваться. Ничего не остается, как ехать в Москву либо в Петер-
бург. Но Москва – очень тяжелый город. Питер – тоже тяжелый, но по-
другому. Москва к тому же – жестокий город, причем очень и быстро.
Петербург «прихватывает» по-своему, он чисто по-северному жесткий
и холодно-медленный. В Москве же мгновенно ломают через колено, вы-
кидывают и еще харкнут на тебя. И все равно едут… Потому что везде
есть телевидение и Интернет, и человек, не совсем спившийся и ску-
рившийся, сидя где-нибудь в поселке, говорит: «Почему я здесь должен
жить хуже?». Как говорил Остап Бендер, точнее, как говорил Балаганов
Остапу Бендеру: «Я тоже хочу в белых штанах!». А Бендер ему отвечал:
«Шура, это хрустальная мечта моего детства! Не трогайте меня свои-
ми грязными лапами!». Так вот, все хотят быть в белых штанах. При за-
явленной декларации, что мы все равны, внятной аргументации, поче-
му ты – мужик и не должен быть в белых штанах, а должен сеять хлеб
и обеспечивать. А мы будем стоять и смотреть, как он пашет. Так ведь не
скажешь, правильно? Але-але-але! Подзаблудились немножко, ребята!
Но подразумевается это. Поэтому у мужика должна быть какая-то моти-
вация («я остаюсь на своей земле»), и тогда все хорошо, пятое-десятое.
Мы не берем там синдром каких-нибудь стерлиговых, которые едут в де-
ревню правду искать: ходят в лаптях, отращивают бороду и проповеду-
ют единение с матушкой природой. Это другая история. Не обсуждаем.
А вот просто человек...
– А.Л: Это очень интересно. А все-таки, каким должен быть мегапо-
лис будущего? Извини, может, не к тебе вопрос, но ведь у писателя есть
свой взгляд на жизнь, на мир. Вот каким должен быть Питер в будущем?
Не завтра, а, скажем, послезавтра. Бог с ними, с этими политиками!
Должна же быть нормальная среда обитания. Может, не надо дальше
насыщать пятимиллионный город? Хватит обрастать разного рода жем-
чужными, южными, западными и восточными районами. Может, не надо
засыпать Финский залив под новую жилищную застройку? А построить
рядом, километрах в тридцати-сорока от Питера, другой город. Дальше-
то куда увеличивать? Или все-таки возможно, как ты считаешь?
– А.К: Не знаю. Дело в том, что я отношусь к Питеру, как к некому са-
модостаточному сверхразуму, которому человеческие помыслы, стрем-
ления, отчаяния немного смешны. Он сам знает, как это будет. Причем
была достаточно известная ситуация в городе, которая меня убедила
в правильности моего взгляда. Когда шли эти бесконечные споры по
поводу газпромовской башни, меня спрашивали: «А почему? Где ваша
гражданская позиция? Почему вы не за? Или почему вы не против? По-
чему вы голодовку не объявляете? А я с иронией говорил: «Я очень верю
в город! Либо он это примет, и тогда башня появится вне зависимости от
демонстраций, протестов, каких-то партий, движений и т.д. Либо, если
он сам этого не захочет, независимо от Миллера вместе с Путиным она
будет где-то в другом месте. Потому что город так захотел. И под горо-
дом я не имею в виду горожан…
– А.Л: Некое метафизическое состояние…
– А.К: Нечто такое, что называется Санкт-Петербург. Граждане, ко-
нечно, тоже там, но они – один из очень многих ингредиентов. В итоге
все получилось как-то само собой. Башня переезжает, политики и чи-
новники снова ругаются, еще что-то такое происходит… Я глубоко убеж-
ден, если город чего-то не хочет, оно не произойдет.
– А.Л: Интересно, интересно. Ну, допустим, есть аналог Парижа.
Ведь центр Парижа – 2,5 млн человек, как центр Садового кольца, вну-
три кольцевой дороги. Саркози принял решение чуть западнее по Сене,
через 40 км, строить по линии Дефанс новый город. Второй Париж!
Но уже на основе современных технологий, с абсолютно новыми домами
и т.д. Можно все соединить транспортом…
– А.К: Знаете, Алексей, мне кажется, в нашей стране многим серьез-
ным людям, от которых зависят решения, сейчас не до людей.
– А.Л: Я понимаю, это метафора.
– А.К: То есть люди – не главный приоритет, потому что слишком
много других важных задач. Смена или не смена власти, ориентация на
один из центров власти и т.д. Поэтому люди… Нельзя сказать, чтобы для
них ничего не делалось. Делается! Потому что нельзя плюнуть и сказать:
«Да! Слушайте, вообще сейчас не до вас! Сидите!» Вроде даже что-то
делают, но постоянно что-то где-то не получается. Один скандал, другой
скандал, третий . И все равно ничего…
– А.Л: Не двигается.
– А.К: Не двигается! А если мы в целом говорим про людей, про
народ и т.д., я с трудом представляю себе политика, который выйдет
и скажет: «Я много думал, у меня такая программа, как сделать так, что-
бы вы были немножко счастливее? Чтобы вам было покомфортнее?».
Родные вы мои! Мне кажется, что московские власти стали усиленно
решать вопросы пробок в Москве не потому, что народ с канистрами ез-
дит, а потому что это и их уже коснулось. Когда уже «мигалки» не спа-
сают! Народ оскотинился до того, что постоянно с какими-то «синими
ведерками» бегает, мешает нормальным людям ездить. Иногда вообще
«мигалка» – не «мигалка», месиво из машин, и все. Надо что-то делать.
Не вертолетами же…
– А.Л: Вывозить!
– А.К: Вывозить, да. У нас такая страна, где… Я много раз слышал
девиз, не в эфирах, а так, в разговорах, от чиновников, и не от самых
крупных: «Не боись – сожрут!» Впервые я, знаете, от кого эту фразу
услышал? У меня один приятель поступил после школы в училище,
а курсанты ходят в наряды на кухню, чтобы чистить картошку для та-
ких же курсантов, как они сами. Я как-то в гости зашел, когда он был
на кухне. Приятель чистит картошку и засыпает ее в аппарат. Причем
так грубо чистит, «глазки» не выковыривает. Я спрашиваю: «Почему?».
А он: «Да не боись – сожрут!». Я говорю: «Так и тебе же не выковыря-
ют!». Он: «И я не боярин – сожру!». Ну при таком отношении…
– А.Л: Андрей, я предлагаю пройтись сейчас по событиям дня и про-
комментировать. Вот один из достаточно ярких примеров. Президент
группы ОНЕКСИМ Михаил Прохоров возглавит партию «Правое дело».
Журналисты окрестили ее «Ё-партией». По мотивам «Ё-автомобиля»,
к которому Михаил Прохоров тоже имеет прямое отношение. Твои ком-
ментарии?
– А.К: Я не очень понимаю, зачем это стране, и не очень понимаю,
зачем это ему. Ну ему, предположим, я могу понять, зачем – никто так не
скучает, как богатые люди. Ужасное дело – скука миллионеров!
– А.Л: А если они – миллиардеры!
– А.К: А если миллиардеры, так вообще! Потому что такая беда с мо-
тивацией. Сплин миллиардеров – страшная штука. Я серьезно говорю!
Люди придумывают себе самые разные игрушки и с удовольствием в это
погружаются. Но у очень богатых людей это часто происходит не все-
рьез. Потому что, как говаривал в свое время старик Бисмарк: «О чем
бы мы ни говорили, всегда говорим о деньгах», – а деньги у них уже есть.
А сыграю-ка я в политика! Я так хорошо знаю, потому что почти со всеми
знаком. Почему бы не сыграть, как говорится. И не стать большим по-
литическим боссом.
– А.Л: Высоким!
– А.К: Высоким, да.
– А.Л: Он же – два метра с лишним!
– А.К: Безусловно. И потом он, по-моему, какое-то время курировал
спортивную жизнь…
– А.Л: Да-дада! Более того, купил нью-йоркскую команду…
– А.К: Человеку надо чем-то заниматься. Он хочет осваивать эти со-
вершенно чудовищные деньги. В нашей стране тяжело заниматься бла-
готворительностью. А это – еще более тяжелый случай. Благотворитель-
ность же – очень интересный аттракцион. Если человек этим занимается,
не понятно, то ли он – садист, то ли – мазохист, то ли – садо-мазо…
– А.Л: Перебью тебя, просто по теме. Знаю одного очень обеспечен-
ного человека, который занимается благотворительностью, в хорошем
смысле этого слова. Я был свидетелем, как он помог деньгами друго-
му человеку, тоже в общем-то известному. Дверь закрылась, тот ушел,
и я говорю: «О! Здорово!» – типа комментирую его поступок. А он мне:
«Ты знаешь, что я сейчас сделал? Я обрел…» Как же он сказал? «Я обрел
одного человека, который меня никогда не простит, и сто завистников».
– А.К: Мало этого! Еще и постоянное ощущение, что называется, не
хочется чувствовать себя дураком. Когда я познакомился с Соросом…
– А.Л: Ты знаком с Соросом?
– А.К: Да, был знаком.
– А.Л: Очень интересно!
– А.К: Дело в том, что в свое время я получал гранты на семинары по
журналистским расследованиям в России и в том числе для подготовки
учебников. Это мы как раз выполнили. А вот с остальными грантами…
Его наивным-то не назовешь, да? Но он пребывал в глубокой растерян-
ности перед закрытием своих программ в России, потому что не ожидал,
что у нас люди могут быть настолько изобретательными. И с такой высо-
кой художественной эстетикой, я бы сказал. О чем тут говорить? Такая
ситуация.
Вообще я не очень понимаю, почему наши богатые люди не вкла-
дываются не то, чтобы в искусство… Вот я – очень богатый человек,
и у меня очень много денег, как у дурака фантиков. У нас ведь давно нет
хороших фильмов и т.д. В год по 360 фильмов выпускается, а смотреть
нечего. Если я у тебя спрошу, какие за последний год выходили хорошие
российские фильмы, ты же мне и десяти, наверное, не назовешь…
– А.Л: Не назову, точно.
– А.К: Или назовешь, но с трудом, а их 360! Вот если я – Прохоров,
у меня есть деньги, и у меня есть какие-то любимые книги. Я хочу, что-
бы сделали хорошую экранизацию, как я хочу, за мои деньги. Да хрен
с вами! Украдите полбюджета!
– А.Л: Но сделайте!
– А.К: Но сделайте мне. А я просто покайфую. Или сделайте мне
спектакль, чтобы, как в молодости, вспомнить, как ломились куда-то и не
попадали и т.д. Я вам дам десятикратные гонорары, но только сделайте
хорошо! Они этого не делают, потому что считают, что, сколько не дай,
все равно получится «Цитадель».
– А.Л: Только хотел – с языка снял! Хотел тебя про «Цитадель» не-
множко попытать. Твои ощущения год назад и сегодня, после просмотра
«Цитадели».
– А.К: Не посмотрел…
– А.Л: Не посмотрел?
– А.К: Дело в том, что я…
– А.Л: Так и не посмотрел!
– А.К: Нет, ну я… Алексей, понимаешь, какая штука. Мне хватило
«Предстояния», потому что я – в чем-то наивный человек, в чем-то тоже
мазохист, ну, в общем, я не очень понимаю, зачем мне идти смотреть
«Цитадель». Ведь я прочитал и понял, что чего-то принципиального
не произошло. А слышать очередной художественный монолог я не хочу.
А патриарху Кириллу нравится, он сказал, что хорошо. Чурину понрави-
лось очень.
– А.Л: Да, это известные искусствоведы…
– А.К: Мне показалось, что Владимир Евгеньевич говорил искрен-
не. Он недавно заезжал ко мне, и когда мы заспорили об этом, сказал:
«Ты просто не смотрел вторую часть!». Я и говорю: «А вы смотрели?».
Он так убедительно ответил: «Смотрел!». Как выяснилось, задолго
до премьеры. Значит у них есть там свои какие-то источники… В общем,
убедил меня.
– А.Л: Вот объясни мне одну вещь. Я сейчас отвлекусь от «Цитаде-
ли», но, мне кажется, это одни и те же порядки. Недавно представили но-
вую «Ладу» – с третьим багажником и заводом с третьей или четвертой
попытки, причем главой правительства.
– А.К: Как хорошо, что без меня! Я был в отъезде, книгу дома читал.
– А.Л: Ну, тогда извини, ты не открылся…
– А.К: Я слышал.
– А.Л: Слышал? Даже если забыть, что не открывалось и не заво-
дилось, бог с ним!
– А.К: Подстава!
– А.Л: Да! Допустим, это подстава. Теперь второе. Неужели трудно
найти хороших автодизайнеров, где-то заказать их, как футболистов за-
казывают, и сделать просто красивыйавтомобиль. Пускай внутри та же
начинка и все ломается, но просто красивый! Чтобы хоть внешне это
была не потемкинская деревня!
– А.К: Алексей, в 32-м году за подобные слова расстреливали!
– А.Л: Я понял!
– А.К: А сейчас ты говоришь это совершенно спокойно, в прямом
эфире. Понимаешь? Так что не нужно говорить, что у нас ничего не из-
менилось.
– А.Л: Я не хотел проводить такую параллель. И все-таки, почему?
– А.К: Я не знаю, на самом деле…
– А.Л: В том же 37-м году были красивые машины!
– А.К: И фильмы хорошие.
– А.Л: И фильмы хорошие!
– А.К: Да, и фильмы хорошие, как ни странно. Я думаю, мы утра-
тили настоящие мотивации. Людям становится трудно выполнять какое-
то дело. Почему? Потому что резко сломались все социальные лифты,
и настроения часто такие: делай хорошо, делай плохо, а ничего не изме-
нится. Вот мы сделаем плохо – дверь не откроется, мотор не заведется…
И что? В тюрьму же не посадят! А если сделаем все отлично, что нам это
даст? Даже по бутылке на брата не выкатят. Мне кажется, у многих это
срабатывает.
– А.Л: Получается – идея?
– А.К: Мотивация. Нет того, к чему надо стремиться. Делать что-то
хорошо, потому что… Я вообще считаю, что самые серьезные упущения
в стране – это упущения идеологического характера. А когда всеобщим
эквивалентом становятся исключительно деньги, это опасно. Потому что
к тем деньгам, которые вчера казались приличными, человек быстро
привыкает и перестает ценить. Принимаешь на работу секретаршу,
она спрашивает: «Сколько мне будут платить?» – 30 тысяч. Сначала это
в радость, и где-то месяц она старается. А потом, если единственная
мотивация…
– А.Л: Эти тридцать тысяч…
– А.К: Да, мотивация – деньги, ей очень быстро перестает их хва-
тать. И она от этой мотивации угасает: моет эти чашки и наливает кофе,
но уже без огня в глазах. К тому же скоро выясняется, что в «Газпром-
нефти» секретарши получают намного больше. И так – в любом деле.
Но, Алексей, вы же понимаете, если не вложить душу… Вот, например,
если женщина влюблена в своего мужа, борщ всегда будет вкусным.
– А.Л: И соленым!
– А.К: Нормальным! В нем будет душа. А если нет, то есть, конечно,
можно... Так и эта новая машина. На ней же можно ездить. Ну не заве-
лась с первого раза, но потом-то пошла! Что ж вам, козлы, еще надо-
то? Какие претензии? Машина есть! Вот если бы не было! Например,
приехали бы все на презентацию, а ее уже сперли! Тогда действительно
нехорошо получилось бы. А тут есть определенные недоработки, визит-
эффект. Что поделаешь… Если говорить серьезно, я совсем недавно
понял, разобрался, почему у нас такое дерьмо идет по телевизору. Мас-
сово все эти сериалы, от которых берет одурь. Если вдумчиво посмо-
треть целиком, можно на несколько лет постареть.
– А.Л: Раздражает ужасно.
– А.К: Знаешь, почему это? Нет никакого смысла их делать.
– А.Л: Делать хорошими.
– А.К: Да. Как рассуждают продюсеры? Делать хорошо – это дорого
и к тому же надо рвать душу, чтобы все горели. А если ты рассуждаешь
по принципу: сделал что «на троечку», что «на пятерочку», каналы все
берут по одной цене. Что я – больной, как баран, постоянно выклады-
ваться? Нет!
– А.Л: А плевок в историю?
– А.К: Понимаешь, если человек уже несколько раз плюнул в исто-
рию и при этом у него получилось что-то удачное и одновременно культо-
вое, принципиально на его жизнь это не повлияет. Всегда важен только
первый прорыв, а потом человек начинает рассуждать так: «Ну хорошо,
а что я – не человек? Не могу для себя пожить?»
– А.Л: Можно твои слова перевести в другую сферу, из искусства,
например, в политику?
– А.К: Увы. В том-то и дело, что это касается не только сериалов.
Просто пример самый наглядный. Так легче всего показать. Это касает-
ся и политики, и образования, и медицины. Боже мой, а как это касается
прокуратуры, милиции и нашей армии, которые точно уверены, что на-
дорвались! Что-то ушло… Ветеран стоит по стойке смирно, а у него пят-
нышко на сапоге. Разве это сильно повлияет на его судьбу? А что, у нас
только самые лучшие лейтенанты с красным дипломом пойдут в генера-
лы? Скорее всего, генералами будут совсем другие люди.
– А.Л: Совсем другие. Которые уже родились генералами.
– А.К: Да. Все об этом говорят и все это понимают. И это разъедает
общество, как радиация или ржавчина, ведет к серьезному распаду. Ког-
да люди тупо говорят, что не видят смысла выполнять работу «на отлич-
но»… Ладно! Чтоб вы не орали, я могу просто «на хорошо»… Но почему
я должен рвать жилы, чтобы «на отлично»? Я не могу, я не хочу, я устал!!!
– А.Л: Да, так не прожить.
– А.К: На него будут смотреть, как на дурака. Это раз. Постараются
избавиться от него. Это два. И три – он сам начнет себе казаться глупо-
ватым. К чему это все? Очень важно, чтобы в обществе для всех были
единые правила. Пришел учитель в школу в несвежей рубашке, на него
один раз посмотрели косо, второй раз отвели в сторону: «Ты знаешь,
у нас так не принято. Ступай, брат, подумай, или в следующий раз здесь
будет уже другой. У нас очередь стоит из желающих здесь работать».
А если такого разговора не возникает… Причем, что элитарные учебные
заведения, что простые, тенденции одинаковые. А университеты? И если
спрашиваешь: «А для себя? А по совести?» – на тебя так посмотрят…
– А.Л: Ой-ой-ой!
– А.К: И то, что ты говоришь это искренне, вызывает у людей еще
большие опасения: «Значит, кто-то проплатил!».
– А.Л: Чьи интересы он представляет? И так далее. Это все понятно.
Скажи, пожалуйста, все-таки, что дальше? Невозможно в таком обще-
стве развиваться, совершать индустриализацию и модернизацию, по-
беждать в чем-то, начиная с хоккея и заканчивая…
– А.К: То же самое. У них нет мотивации. А мотивация – новый джип,
она такая…
– А.Л: На старом поезжу!
– А.К: Или на старом поезжу, или их у меня и так три! Она не сраба-
тывает. О зарплату биться не хочется. У них нет этого в глазах!
– А.Л: Получается, есть два пути – какая-то идея или страх?
– А.К: Тут не то что какая-то идя. Дело в том, что в обществе сейчас
очень развилось неверие. Люди видят, что политики говорят красивые
правильные слова, но мало их поддерживают. Получается двойной стан-
дарт, разводка. Можно сколько угодно говорить про борьбу с корруп-
цией и о чем-то еще, но, увы, есть практика: для вас – одни правила,
для нас – другие. И у больших такие высокие смыслы, вместе с яхтами.
Почему мы, простые смертные, должны вас любить? Здесь очень важна
искренность фигуры, которая должна появиться и в которую действи-
тельно поверили бы. Ведь проблема сегодняшней политической жизни
и оппозиции в том, что люди не верят, что им могут что-то дать, а не
взять. Например, взять доверие, а на самом деле…
– А.Л: На этом заработать.
– А.К: Да, на этом заработать. И до тех пор, пока не появится некий
мессия, в которого многие люди уверуют с точки зрения его нравствен-
ного авторитета и бескорыстия в самом высоком смысле… Ведь все не-
множко оскотинились, пора отряхиваться и вставать. Это хороший, мир-
ный вариант. А плохой – как в Ливии. Потому что там было все нормально
со жратвой, но накопленная духота привела к взрывам. Мы все устали
от нее, от отсутствия обновления. Духота, духота, духота… Нет грозы!
Пусть хоть как бабахнет, зато хоть немного озона…
– А.Л: Да, озона…
– А.К: Многие отмечали «пьяный воздух» ливийской свободы, бенга-
зийскую атмосферу, когда не пойми кто – дикие люди, братья мусульма-
не, какие-то ошметки «Аль-Каиды», либеральные студенты – все вместе
такие счастливые там шастают. У них праздник непослушания.
И действительно, когда люди делают что-то новое, что-то осваивают
и пробуют, появляется азарт и вера в то, что ты делаешь. И вот наступит
завтра. А там за поворотом…
– А.Л: Да!
– А.К: А сейчас состояние такое: мы знаем, что будет за этим по-
воротом. В принципе, знаем – отделение милиции! И еще один момент.
Многие говорят: «Да ладно вам! Сидите в студии и рассуждаете, а народ
пашет!» И типа народа это не касается. Вот такие настроения, о кото-
рых я говорю, к сожалению, пронизывают прежде всего элиту. Элита –
это как бы голова, если болит голова, плохо всем. Современная россий-
ская элита тяжело больна, потому что она не выполняет свою главную
функцию – не дает всему народу нравственного примера.
– А.Л: Позволь мне сейчас отвлечься… Только что произошло два
события, связанные с людьми, которые жили и живут в Питере, рядом
с нами. Сегодня установлена памятная доска первому секретарю Ленин-
градского обкома Григорию Васильевичу Романову на фасаде дома на
улице Куйбышева, где он жил с 1982 по 1984 год. Второе – вчера Юрию
Шевчуку исполнилось 54 года, а год назад состоялась его встреча с Вла-
димиром Путиным. Два абсолютно разных питерских человека, две раз-
ные эпохи. Я бы хотел, что бы ты как-то прокомментировал оба события.
– А.К: Я начну с Юры, поскольку очень его ценю и люблю. Мы с ним
хорошо знакомы, когда-то у нас даже был совместный проект. Я, Юра
и Леша – мы хотели сделать документальный фильм. Юра бы писал му-
зыку, Леша бы все снимал, а я бы сделал какую-то сценарную основу.
Но не получилось… У Юры счастливая судьба, он уже – человек-легенда,
миф. И он – единственный, у кого от этого не снесло башню, хотя штука
непростая. Власть совершила страшную ошибку, ничем не наградив его
на пятидесятилетие. В том смысле, что тем самым она наградила его
чем-то гораздо более ценным.
В свое время была произнесена фраза по поводу Бродского: «Ка-
кую биографию делают нашему рыжему?». Юра много сделал для стра-
ны и для людей. Он в чем-то прав, в чем-то – нет. Как мне кажется, не
всегда точен. Я соглашаюсь не со всеми его оценками, но он абсолютно
искренен и честен. В этом плане он очень редкий человек. И тоже пред-
ставляет элиту, в которой есть как плохие, так и хорошие люди. Шевчук,
безусловно, является нравственным примером. Слава богу, что такие,
как он, есть. И очень плохо, что таких мало.
Что касается Григория Васильевича Романова, у меня сложное от-
ношение к этой доске, потому что Романов – нравится это кому-то или
нет, – тоже человек из мифологии Питера. Про него даже такие анекдо-
ты ходили: «А что, у нас в Питере: Елисеевский – на месте, Невский – на
месте, Романов тоже». Я не очень люблю коммунистов и не очень люблю
Романова. Как это ни смешно, был с ним даже знаком, когда он еще за-
нимал пост…
– А.Л: Первого секретаря.
– А.К: Я видел его так же близко, как тебя сейчас. Он меня не по-
тряс харизмой или чем-то еще, но это исторический персонаж, который
очень много сделал и с которым очень много связано в городе. Поэтому
я не понимаю людей, сильно возмущенных этим событием. Романов был
не самым плохим руководителем города. К тому же достаточно любопыт-
ным, интересным человеком и в то же время спорным. Для города много
сделал. Что до коммунистов, так даже Путин вроде был коммунистом,
и ничего. Даже Собчак, которому недавно открыли памятник в сквере,
был членом КПСС. Правда, вступил в партию значительно позже Рома-
нова – в 1989 году, когда вся эта история уже заканчивалась. Многие
этого не знают. А коммунист Ельцин? Так что пусть будет мемориальная
доска. Потому что в том числе без него не было бы того города, в кото-
ром мы живем. Я уже говорил: город сам что-то принимает, а что-то –
нет. А вычеркивать, выдирать какие-то страницы истории или просто их
забывать – очень опасная штука. В конце концов, памятная доска – не
мемориал для поклонения. Досок у нас много висит по стране, и многие
посвящены гораздо большим ничтожествам.
– А.Л: Сейчас можно вспомнить и Красную площадь. Там большой-
пребольшой список мемориальных досок. Да и Ленин все еще лежит
в мавзолее.
– А.К: Еще Марсово поле!
– А.Л: Да, Марсово поле…
– А.К: А кто там вообще лежит? Что за люди?
– А.Л: К сожалению, программа заканчивается, и у нас остается…
– А.К: Не может быть!
– А.Л: Да. И я вспоминаю, мы не поговорили о…
– А.К: Любви!
– А.Л: О любви, да. Оставим это на следующий раз. Завершая, я хо-
тел вспомнить, что, когда Борис Николаевич Ельцин первый раз приехал
в Ленсовет, мы сидели в зале, а он вышел на трибуну и что-то так…
Он же был высокого роста, и ногой выбил оттуда табуретку со слова-
ми: «Привыкли тут Романовых разводить!». Ну Григорий Васильевич был
маленького роста! Действительно, удивительная жизнь и удивительная
история. А еще будет крайне и крайне интересно продолжить нашу
встречу. Спасибо! Андрей Константинов был у нас в студии!
17 мая 2011, 20.00
Телеканал «ВОТ!», «Особый взгляд»
Ссылка на видео-версию
559
