Авторская колонка — 21:21 30 Марта 2015 —
Все мы немножко психи
Георгий Бовт, нужно ли нам ждать своего Андреаса Лубица
Почти на всех фотографиях пилот Андреас Лубиц улыбается. Так принято. У них там. У нас не принято щеголять попусту натужной улыбкой, а у них это часть бытовой культуры (месяц назад я писал на эту тему). И вот именно этот улыбчивый немец Андреас, а не шахид и не «мрачный русский» сознательно угробил полторы сотни человек. У него было не в порядке с психикой. Он лечился от депрессии. Увы, люди разных стран будут все чаще сталкиваться с подобными происшествиями. Человечество «сходит с ума». Что выражается не только в безумии войн и внешней политики. Видимо, человеческие мозги не справляются с растущим бременем цивилизации. Биологически люди совсем недалеко ушли от своего первобытно-общинного состояния, а приспосабливаться приходится все быстрее. И все труднее. Кстати, согласно одной из теорий, депрессия — это форма адаптации мозга к внешним вызовам. По данным ВОЗ, депрессией страдает не менее 350 млн человек. Вероятность заболеть ею в той или иной форме в течение жизни составляет 20%, рецидивы возникают у 2/3 заболевших, 15% доходят до суицида. К 2020 году депрессия уверенно займет второе место в общемировом рейтинге социально значимых заболеваний после сердечно-сосудистых. В развитых странах она уже вторая (в мировом рейтинге пока четвертая). В горах научной и популярной литературы говорится о множестве причин депрессии у современного человека — биологических, социальных, физиологических, генетических, экологических и пр. Единой нет. Нет и универсального средства лечения. В той же Германии, где, как известно, Гитлер уничтожал людей с психическими расстройствами, число людей, страдающих, в частности, шизофренией (не путать с более широко распространенной депрессией), остается неизменным, как и во всем мире, примерно 1%. Нет даже единства по вопросу об эффективности медикаментозного лечения депрессивных расстройств. Не менее чем в трети случаев оно совершенно недейственно. Первый антидепрессант прозак появился аж в 1988 году. Сегодня только в США выписывается 270 млн рецептов в год (данные Thompson Reuters, 2013 год), годовой объем продаж антидепрессантов — $9,4 млрд (вместе с прочими психотропными препаратами — раза в полтора больше). Общемировой пик по объемам продаж был в 2008 году (12 млрд). Затем появилось множество дженериков, и стоимость лекарств резко снизилась. Зато число потребителей растет. В развитых странах (Австралия, США, Канада, Исландия, особенно северные европейские страны) доктора выписывают антидепрессанты каждому десятому взрослому. Даже в «солнечных» Португалии и Испании продажи антидепрессантов выросли на 20% в последние пару лет. Самый же быстрорастущий рынок антидепрессантов сегодня Китай (прирост на 124% за десять лет). В то же время считается, что в развитых странах лишь не более 50–60% людей, страдающих депрессией, получают адекватное лечение (во всем мире — менее половины). Наша статистика по этой части хромает на все ноги. Депрессия у нас, если говорить проще, социально значимой болезнью не считается. Специалисты говорят, что более 75% людей, страдающих психическими расстройствами в России, никакого лечения не получают. Это объяснимо. И типично. В развитых и слаборазвитых странах отношение к психическим расстройствам разное. Более 90% всех ресурсов в области психиатрии и психологии сосредоточено в развитом мире, в бедных странах Африки и Азии не более 1–2% всех расходов на здравоохранение (и без того невеликих) тратится на борьбу с психологическими расстройствами (в США — 10%). Распространена точка зрения, что депрессия в большей степени болезнь развитых стран, а бедным не до «душевных терзаний». К примеру, профессор Медицинской школы Королевского колледжа Лондона Карл Уокер (Carl Walker. Depression and Globalization: The Politics of Mental Health in the 21 st Century) тесно увязывает рост числа заболеваний депрессией с глобализацией и политикой «новых правых» в экономике в последние десятилетия. Он упирает на растущее неравенство, кризис и размывание среднего класса, экономическую неопределенность, социальную изоляцию и отчужденность как на факторы, способствующие росту числа таких заболеваний. С другой стороны, непонятно, почему во вполне благополучных странах с наименьшим уровнем социального расслоения, скажем в Норвегии, растет заболеваемость депрессией, а профессия психолога — одна из самых востребованных. Хотя спорить с тем, что социальные потрясения, резкие изменения общественного строя — важнейший фактор роста психических расстройств, вряд ли стоит. В этом смысле депрессия, конечно, «бремя» развитых обществ, тех, где царит индивидуализм, где акцент делается на собственном «я», нежели обществ традиционных. Скажем, в американских общинах амишей, живущих общинной жизнью по канонам позапрошлого века, чураясь благ цивилизации, уровень депрессивности примерно такой же, как в первобытном племени калули в Новой Гвинее. Нулевой. Заметим, что современное российское общество вопреки распространенной мифологии никакое не «коллективистское», а до предела индивидуалистичное, с минимальным уровнем доверия к себе подобным, если только это не родственники. По данным Центра психиатрии имени Сербского, проблема становится все более острой и для нас. Из-за психических расстройств за последние годы на 13% выросло количество инвалидов. Много суицидов: среди детей и подростков, например, попытку уйти из жизни предпринимал каждый 12-й. А каждому пятитысячному это удавалось (пару лет назад именно такие данные были озвучены на Первом канале без оглядки на нынешние не вполне разумные информационные ограничения). Однако более 70% даже не обращаются за помощью, не осознавая у себя проблем либо боясь карательных последствий. В народе есть большое и дремучее предубеждение по отношению ко всем психическим расстройствам. Депрессия еще часто воспринимается и как нечто сродни обычной лени. Надо, мол, сделать зарядку, облиться холодной водой, хряпнуть водки, пойти прогуляться/развеяться. И все пройдет. Есть прямая связь с тем, что этой проблеме не уделяется должного внимания, и тем, что Россия занимает 4-е место в мире по числу самоубийств (14-е по частоте, то есть на 100 тыс. населения, данные ВОЗ и Роспотребнадзора) и 1-е в мире по самоубийствам среди подростков. Даже если подробную информацию об этом и далее будут запрещать к публикации разные «надзоры». Причем если русские женщины делают больше попыток суицида, то среди мужчин больше законченных самоубийств как проявлений именно депрессии. По американским данным, не менее 80% самоубийств совершается в состоянии глубокой депрессии, а четверть их вообще происходит с теми, у кого вовремя ее не диагностировали. Число страдающих депрессией россиян специалисты оценивают в те же примерно 10% (это 14 млн человек), что и в США. Некоторые медики считают, что в России до 40% людей имеют те или иные психические расстройства, хотя они еще не оформились в болезнь. Неврозы и психозы — причина 20% преждевременных смертей в нашей стране. Хотя бы косвенная, вызывающая другие, более тяжелые заболевания. Не менее 20–30% обращающихся к врачам по поводу тех или иных заболеваний на самом деле страдают депрессией и другими психическими расстройствами. Нашей медицине с богатыми традициями «карательной психиатрии» еще предстоит найти правильный баланс. Понятно, когда психически невменяемым не получить даже водительских прав. С другой стороны, попасть в «черный список» можно, обратившись всего лишь за психологической консультацией или с неврозом. Правильно ли загонять проблему в угол, учитывая, что рост числа таких заболеваний продолжится? Можно себе представить, что, скажем, в той же Германии сейчас начнут закручивать гайки по части психического здоровья в разных сферах. В стране самые жесткие в мире, наверное, нормы охраны персональных данных. Врач Лубица не имел права (это уголовное преступление) информировать о его болезни работодателя, это обязанность самого пилота. Немецкие работодатели не имеют права выяснять даже, имел ли кандидат на работу судимость. Такова реакция общества на нацистское прошлое и практику гэдээровского Штази. Ужесточение, в свою очередь, помимо более широких последствий для общества (вернуть Штази и практику нацистов?) может вызвать у многих усиление стресса от попыток «соответствовать» общественным и профессиональным требованиям. Что вызовет лишь рост психологических проблем. Замкнутый круг. Уж скорее бы людей заменили андроиды с холодной головой и стальными нервами. Слишком слабы люди для управления современными технологиями. У нас, слава богу, пока не было случаев, подобных тому, что произошло с Germanwings. Однако когда некая Галина Рябкова пару лет назад выбросила из окна двоих своих малышей, то это что? А когда внешне благополучный сотрудник расстреливает коллег по аптечной сети «Ригла»? А идущий на золотую медаль школьник из отцовского ружья беспричинно убивает учителя географии? И вот, кажется, именно теперь у нас убрали помощь психологов из системы ОМС. Ставки психиатров и психотерапевтов днем с огнем не найдешь в «отреформированных» поликлиниках. Хотя основная масса пациентов — легкие, которым можно именно в поликлинике оказать помощь. Но всем предписано идти в ПНД, чтобы тебя там «взяли на карандаш» с неприятными последствиями, от неполучения водительских прав до потери работы. Как нельзя «вовремя». Будем ждать своего Андреаса Лубица, чтобы начать более адекватно реагировать? Это помимо плоских шуточек о том, что, дескать, «пилот-самоубийца» есть некий символический персонаж, характерный вообще-то для многих сфер нашей жизни. Георгий Бовт Политолог Газета.ру
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
293
