Lushnikov Live TV — 20:02 29 Мая 2012 —
Николай Поздеев: «Наш народ силен тем, что при помощи юмора справляется с самыми серьезными и даже страшными катаклизмами».
Артист Николай Поздеев в гостях у Алексея Лушникова в программе "Синие Страницы"
Николай Юрьевич Поздеев – артист разговорного жанра, исполнитель юмористических и сатирических монологов, фельетонов и пародий, конферансье. Заслуженный артист России.
Алексей Лушников - телеведущий, создатель и владелец телеканала "Ваше общественное телевидение!". Студия прямого эфира
телеканала "Ваше общественное телевидение!"
Санкт-Петербург
- А.Л: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире – юбилейные «Синие Страницы», и мы поем дифирамбы Николаю Поздееву. Коля, еще раз здравствуй! - Н.П: Здравствуйте! - А.Л: Я не стану перечислять все твои регалии. Они постоянно меняются, а нашу программу будут смотреться и через пятьдесят – вдруг начнут сверять? Скажу просто: артист с большой буквы и человек, обладающий уникальной памятью. Мне понравилось, как ты ответил на мой вопрос: «Коля, как ты все помнишь?». Он звучал так: «В моей жизни главное - не запомнить, а забыть!». Действительно? - Н.П: Да, это главная проблема в моей профессии. - А.Л: Удивительный человек Николай Поздеев! И сегодня мы поем ему дифирамбы. Можем поговорить о рубеже, к которому ты подошел? - Н.П: Да ради Бога! - А.Л: Чувствуешь себя пятидесятилетним? - Н.П: Боюсь тебя огорчить, но если ты залезешь в интернет, то увидишь, что полтинник я миновал пять лет назад. Сейчас уже пятьдесят пять. - А.Л: Как незаметно пролетели пять лет! - Н.П: За две секунды. - А.Л: Вчера у нас в гостях был один человек, тоже юбиляр, и я думал, что ему исполнилось шестьдесят лет, а оказалось – пятьдесят пять. Сегодня все выровнялось. - Н.П: Ясно. Он плохо выглядел, что ли? - А.Л: Коля, тебе все-таки пятьдесят! - Н.П: Нет… - А.Л: Ладно, пятьдесят пять! - Н.П: На днях я заехал в кинотеатр, где директором работает замечательная женщина (это не реклама!), и она мне сказала: «Слушай, я помню, как тебя поздравляла Ва-лентина Ивановна, и это было буквально два года назад!». Матвиенко действительно поздравляла меня с пятидесятилетием, но прошло уже пять лет. - А.Л: Ты точно помнишь? - Н.П: Абсолютно! Такое не забывается. - А.Л: Коля - страшный человек, который все помнит! - Н.П: Мы тогда придумали дату - будто работаем 10 лет вместе - и устроили концерт под названием «Вдвоем со всеми». - А.Л: Что ж, придется смириться с цифрой 55. - Н.П: Да я смирился. Тут можно говорить лишь какие-то банальные вещи. Главное - как ты сам себя ощущаешь. Есть люди, которые рождаются тридцатилетними, а то и сразу шестидесятилетними. И они начинают хорошо себя чувствовать, только достигнув этого биологического возраста. Думаю, что я свой биологический возраст уже пережил, так как родился примерно в 25 лет. Это были самые прекрасные годы в моей жизни. Вообще у мужика лучшие – два десятилетия, с двадцати до сорока лет. Я остался в том же возрасте и сохранил легкий инфантилизм. - А.Л: По тебе не скажешь… Коля, а как ты переживаешь эти дни профессионально? Я помню тебя молодым парнем на «Музыкальном ринге», задающим острые вопросы. Это было давным-давно! - Н.П: В 1983 году. - А.Л: За эти тридцать лет мир колоссально изменился - другая страна, другая жизнь. А твоя профессия по-прежнему востребована. Становятся ли с возрастом шутки более тоскливыми? - Н.П: Нет, просто шуток становится меньше. Вообще хорошую шутку сложно найти или придумать. Однако наш народ силен тем, что при помощи юмора справляется с самыми серьезными и даже страшными катаклизмами. А знаменитый русский черный юмор! Помнишь взрывы на Каширском шоссе и улице Гурьянова? Трагедия, терроризм наступает, а народ отделывался анекдотами. Своеобразная защитная реакция на все, что не нравится в политике, экономике - где угодно. Что касается профессии и моей личной востребованности, то мир действительно изменился, но люди остались прежними. Как Ромео и Джульетта, которые любили друг друга и поженились 700 лет назад. Сегодня все точно так же - природа человеческих чувств неизменна. Зачем люди ходят в театр, на эстраду, в кино? Не просто отдохнуть, а получить эмоциональный опыт и окунуться в море чужих страстей, которые в собственной обыденной жизни они бы никогда не испытали. Ведь не каждый из нас душит Дездемону! Со своей женой такое не проделать, даже если очень хочется. А придя в театр, человек сопереживает хорошему актеру и вместе с Отелло, который душит Дездемону, прощается со своей благоверной. Что бы ни происходило вокруг, люди всегда остаются людьми. - А.Л: Все-таки человек меняется или нет? Зритель остался прежним? Каким ты его ощущал 30, 20, 10 лет назад и как чувствуешь сегодня? - Н.П: Все, что не касается природы чувств, конечно, меняется. В том числе это зависит от научно-технического прогресса. Мои студенты, которые раньше в лучших традициях русской театральной школы, на которую уповает весь мир, переписывали роли от руки, теперь приходят на репетиции с гаджетами и разными электронными штучками и чуть ли не с Айфона читают роль. Меня это страшно бесит! Конечно, в каком-то смысле я остался в том времени: люблю бумажные книги, ненавижу торо-питься и свой мобильный телефон, готов его просто выкинуть. В этом плане мы становимся менее обязательными, потому что двадцать лет назад, когда не было мо-бильников, договорившись о встрече, люди обязательно на нее приходили. А сегодня я чуть не опоздал на эфир из-за пробок. Правда, позвонил тебе в студию и предупре-дил, что не успеваю. Вообще что творится с телефонами? В каждом театре, везде транслируется объявление с просьбой к зрителям на время спектакля отключить мобильники. И все равно кто-нибудь этого не делает. Это касается даже представителей власти. Один из вице-губернаторов при Яковлеве вышел на сцену произнести официальную речь, и в этот момент у него в кармане зазвонил мобильный телефон. И не просто мелодия, а 40-я симфония Моцарта заиграла! С этим уже ничего не поделаешь. В этом плане очень хорош Театр эстрады имени Аркадия Райкина, которым сейчас руководит Юра Гальцев. Я сам там работаю с 1988 года. Так вот в партере не берет ни один из операторов! Это спасает. - А.Л: Уважаемые телезрители! У нас в студии Николай Поздеев, и мы отмечаем его день рождения в прямом эфире. Как он утверждает, ему исполнилось 55 лет, но здесь наши мнения расходятся. Звоните! Если у вас есть какие-то дифирамбы, мы споем их вместе. Коля, ты обладаешь удивительным свойством: если начинаешь перебрасываться с тобой SMS, остановиться невозможно. Вроде уже попрощались и обо всем договорились, и все равно продолжаем разговор – не ответить тебе как-то неприлично. Это качество просто растоптало некоторых наших коллег. - Н.П: Почему? - А.Л: Потому что иногда пишешь SMS, и все, как в воду. Никто не отвечает. - Н.П: Я думаю, что это не мое личное качество, а свойство поколения. Сегодня все стало необязательным, но я воспитан в иных традициях, что не ответить нельзя. Даже по почте, хотя письмо и идет минимум неделю. У меня есть хороший друг в Москве. Нам надоели электронная почта и SMS, и мы решили переписываться по старинке. Помнишь, раньше говорили: «Я узнаю его руку…», имея в виду подчерк. Одно письмо пришло, а второе пропало. В итоге мы были вынуждены вернуться к электронному варианту эпистолярного жанра. Я исхожу из того, что если мне написали, обязательно нужно ответить. И не потому что я – «артист-позвоночник», то есть артист по звонкам: есть звонки – есть работа и деньги, можно жить, а как только телефон замолкает… Но я бросаюсь к нему не только из-за работы. Могут возникнуть какие-то личные вещи, вдруг кому-то необходима помощь. - А.Л: Ты упомянул свою педагогическую деятельность, у тебя есть студенты и свой курс. Скажи, ведь не каждый может быть преподавателем? Как ты себя чувствуешь в этой роли? - Н.П: Мне нравится преподавать. Я уже 30 лет работаю на кафедре режиссуры и актерского мастерства Петербургского университета культуры и искусств. Наверное, мне это нужно. Ведь как любой русский человек я очень ленив и могу работать в основном из-под палки, а театральная педагогика – очень хорошая палка, которая заставляет все время быть в форме и в курсе всего. К тому же с нынешними студентами общаться гораздо интереснее, чем с ровесниками. Вообще у меня по жизни друзей-ровесников очень мало. В молодости я дружил с людьми намного старше меня, лет на двадцать, тридцать. Сейчас они уходят, их остается все меньше, и с этим ничего не поделаешь. Ровесники для меня скучны, как я и сам, в той или иной ситуации легко предположить, что они думают. Поэтому я стараюсь больше общаться и дружить со студентами. Иногда это удается, правда, не со всеми. Каждые пять лет ко мне приходит новое поколение. В этом году появятся абитуриенты 1995 года рождения. Мне страшно, потому что я не понимаю, что это за люди, но в то же время интересно посмотреть, что у них в душах. - А.Л: Благодарная работа? Ты что-то в них вкладываешь, а потом наблюдаешь, что и у кого получается или не получается. Но ведь настоящая отдача возможна только в будущем. - Н.П: Как говорил Жванецкий: «Процесс – это жизнь, а результат – это смерть». Тут, конечно, важнее процесс. К сожалению, из 20 человек на любом курсе через 10-15 лет в профессии остается всего три-пять человек, остальные не выдерживают. - А.Л: Ты гордишься своими выпускниками? - Н.П: Одна моя студентка, Лолита Никурадзе, которая приехала учиться в Петербург из Грузии, уже много лет работает главным режиссером городского театра в Самтредия и получила высшую театральную награду, вроде нашей «Золотой маски», как лучший режиссер Грузии. Многие ребята снимаются и делают интересные вещи. - А.Л: Приходят к тебе? - Н.П: Ко мне пока не часто. Потому что – не люблю это название! – мастером курса я стал всего два года назад, и то по воле судьбы. Я всю жизнь работал со своим учителем, Геннадием Алексеевичем Кустовым. Два года назад он умер, и мне пришлось выпускать его курс. Я считаю это своими моральными обязательствами. А курс, который будет набираться летом, – мой первый самостоятельный курс. - А.Л: Интересно. Наверное, ты сам молодеешь духом? - Н.П: Конечно! С ними очень интересно. - А.Л: Скажи, а чем еще занято твое свободное время? - Н.П: Свободного времени практически нет. Хотя главное, что меня всегда привлекало в моей профессии, – необыкновенное разнообразие. Скучать просто некогда. Говорят же, что хороший отдых – это смена деятельности. Вроде все связано с искусством, но сферы разные. Например, я работаю на твоем телеканале. Большое спасибо, что пригласил, мне здесь интересно. Я привожу интересных людей, своих коллег и друзей, которые могут быть интересны зрителю, а им это дает возможность лучше узнать телевидение. Еще я изредка снимаюсь в кино. Много лет назад работал с Алексеем Германом, в его картине «Трудно быть Богом». Настоящий подарок судьбы, как и дружба с ним. Есть Театр эстрады, конферанс, БКЗ «Октябрьский», иногда корпоративы и официальные мероприятия на заводах, в редакциях и т.п. Плюс театральная педагогика. Так что свободного времени практически нет, а если и выдается минутка, я посвящаю ее флайтсимуляторам, на которых помешан. - А.Л: Давай поговорим об этом. Вряд ли кто-то мог предположить, что в свободное время Николай Поздеев садится за штурвал самолета, чтобы совершать воображаемый полет. - Н.П: На то и симулятор! - А.Л: Да, сила ощущений. Николай самозабвенно рассказывает, как он летал и садился в разных аэропортах мира, пролетал над вершинами гор… - Н.П: У меня шикарная машина с великолепной графикой! - А.Л: Как тебя угораздило? - Н.П: Ты хотел петь дифирамбы мне, а я готов петь дифирамбы своей профессии, потому что бесконечно ее люблю, ценю и уважаю. Считаю ее второй из лучших профессий в мире. Первая – это летчик. На Крайнем Севере, где я родился, была такая нехватка вторых пилотов на кукурузниках АН-2, что открыли аэроклуб для молодых парней, который я закончил, и какое-то время летал. И я бы остался летчиком, если бы не глаза. Когда мне было 13 лет, в пионерском лагере мы с ребятами играли в войну. Вместо гранат у нас были кирпичи, и один из них угодил мне прямо в лоб. В итоге левый глаз «погас» и с тех пор видит плохо. Это сейчас пилоты летают в очках, и можно было бы остаться в авиации, а раньше нет. Да сейчас я уже и боюсь. Помнишь Юрия Пономаренко? Очень хороший музыкант, домбрист, кажется. Он то-же был помешан на флайтсимуляторах, и на гастролях мы с ним только об этом и говорили. Кончилось все тем, что он бросил искусство, положил домбру в чехол и закончил специальные курсы. Сейчас летает вторым пилотом на «Боинге». Ему 35 или 36 лет. Кстати, у него тоже проблемы со зрением, но так как можно летать в очках, он смог сменить профессию. Представляешь? Я ему жутко завидую. - А.Л: Вообще как ты этим увлекся? И где стоит этот страшный прибор? - Н.П: У меня дома. - А.Л: Дома?! Это такая бытовая техника? - Н.П: Компьютерная игра. - А.Л: А я-то думал… - Н.П: Подожди! У меня только что появился дом – первый в жизни. До этого я все-гда жил на квартирах. Под крышей очень большой чердак, и я хочу поставить там настоящий симулятор – полную кабину со штурвалом, педалями и т.п. Дай Бог заработать на это деньги! Вообще мое пристрастие никто из родных и близких не понимает. Что за придурок? Ведь можно просто сесть на самолет и отправиться, скажем, во Владивосток. Но игра – совсем другое дело, никогда не знаешь, что может случиться. Например, я отправился из Амстердама в Лондон. Взлетел вечером, погода была не очень. Только пообщался с диспетчером и вышел на курс, как постучалась стюардесса и сказала, что стало плохо пассажиру в экономклассе, и ищут врача. Доктор нашелся и сказал, что требуется срочная медицинская помощь в ближайшем аэропорту. Меня отправили в Роттердам, где уже ждала «Скорая». Больного увезли, а я снова взлетел и продолжил рейс. - А.Л: Стюардесса симпатичная? - Н.П: Конечно! Там можно заказать – стюарда, стюардессу и каких угодно. - А.Л: Ты ведь изучил все марки самолетов. На каких летаешь? - Н.П: Я летают на «Бычках», «Боингах» и на самых маленьких самолетиках. - А.Л: Потрясающе! А если представить себе такую картину: ты летишь, я имею в виду не виртуально… - Н.П: Угнать самолет? Запросто! - А.Л: Можешь, да? - Н.П: Да. - А.Л: Или если вдруг летчику станет плохо, ты сможешь управлять самолетом? - Н.П: Да. Симулятор - не совсем пилот, но знаний хватит. Конечно, реальный полет предполагает совсем иной уровень ответственности. Если я во время игры сломаю стойку при посадке, компьютерные пассажиры заорут, но ничего страшного. А в реальности это может дорого обойтись. - А.Л: Скажи, ты ощущаешь надежность? Я имею в виду не во время игры, а при настоящем полете? - Н.П: Я летаю и люблю это. - А.Л: Ты можешь профессионально оценить действия летчика? - Н.П: Могу. И, кстати, совершенно не боюсь летать. А вот у моего зятя почти аэрофобия. Он - очень хороший доктор, но летать боится. И есть не может ни до, ни во время полета. Читает, что-нибудь слушает и всегда напряжен. Чтобы его успокоить, я всегда говорю: «Бояться имеет смысл только первые 1,5 минуты после взлета и последние 1,5-2 минуты перед посадкой. Именно в эти моменты может сработать человеческий фактор или отказать техника». - А.Л: А турбулентность? - Н.П: Это не страшно. А если, допустим, взрыв или разгерметизация на высоте 10 000 метров, перепад давления или разряженный воздух, просто ничего не успеешь сообразить. - А.Л: Да, успокоил. Неважно! Сегодня мы поем тебе дифирамбы. Коля, если бы не актерская карьера, ты бы… - Н.П: Я был бы летчиком. - А.Л: Если бы на тот момент не было проблем со зрением. - Н.П: Да, я бы остался летчиком. - А.Л: А не возникало желания купить маленький вертолетик? Ведь дешево стоят. - Н.П: Для кого дешево, а для кого и нет. - А.Л: Маленький вертолетик стоит $20 000. - Н.П: Вертолетики я не люблю. Можно купить «Сэссну». - А.Л: Это что? - Н.П: Небольшой самолет. Его можно купить, если поднапрячься и продать все, что у меня есть. А куда летать? Держать его в Гатчине, в аэропорту в Никольском и летать над Ленинградской областью? Но для этого нужно время. И все-таки я не прочь, если кто-нибудь подарит на юбилей! - А.Л: Точно! - Н.П: Да, я с удовольствием приму в подарок маленький чешский самолетик. Сейчас или на следующий день рождения, через пять лет. - А.Л: Я не верю, что тебе 55 лет! - Н.П: Через пять лет пенсия. Хотя в моем жанре умирают на сцене, об оформлении пенсии я никогда не думал. - А.Л: Все равно не верю! - Н.П: Мы выйдем с тобой после эфира… - А.Л: Паспорт покажешь? - Н.П: Нет у меня паспорта, права покажу. - А.Л: Коля, а что раздражает в окружающем мире? Наверняка что-то есть. О чем переживаешь, тоскуешь, рефлексируешь? - Н.П: Рефлексировать особо не приходить. Я вспоминаю хороший анекдот о том, как рефлексирующий интеллигент вернулся в неурочное время домой, вошел в спальню и застал жену в объятиях любовника. Они занимались любовью и его даже не заметили. Он тихонько прикрыл дверь и ушел в кузню, закурил и начал там рефлексировать. А потом подумал: «Что я за человек? Почему мне так плохо, когда другим хорошо?». Я воспринимаю рефлексирование лишь в таком варианте. А раздражают меня, или точнее - вызывают сожаление и сочувствие люди, которые жалуются на жизнь. У меня есть приятель, молодой артист. Так мы с ним часто в присутствии чужих специально начинаем жаловаться и видим, как народ откликается. Кошмар! Как можно так жить? Чего жаловаться? Живешь и живи! Я в этом смысле… - А.Л: …оптимист. - Н.П: Может быть, даже не совсем себе, но я на жизнь не жалуюсь и не рефлексирую. И мне не бывает скучно. Знаешь, у Горького в пьесе «Чудаки» героиня говорит, что никогда не скучает. Другого персонажа это удивляет: «Как так? Даже собаки скучают». Собаки скучают, а я нет. Правда! Я могу тосковать по человеку, по своим родным, близким и друзьям. Я скучаю по родителям, которых уже нет. Но чтобы просто было скучно… Могу сам себе семь-восемь часов подряд читать стихи. - А.Л: Ты знаешь столько стихов? - Н.П: Да, я знаю много стихов. - А.Л: На восемь часов звучания? - Н.П: Думаю, даже больше. - А.Л: Потрясающе! - Н.П: Одного «Евгения Онегина» на сколько хватит! Есть любимые вещи и любимые поэты. - А.Л: Помню, как ты меня обезоружил, ни с того, ни с сего, находясь далеко за пределами Родины, сходу и не задумываясь, произнес фамилии, имена и отчества всего правительства Республики Татарстан. - Н.П: Просто я с ними работал. - А.Л: Я был шокирован, настоящий взрыв мозга. Скажи, а путешествия занимают большую часть твоей жизни? - Н.П: Да, я очень много езжу. В основном по работе, а полноценно отдохнуть не получается. Если и выбираемся в отпуск с женой, то на пять-шесть дней, не больше – или ей нужно возвращаться, или мне. Были круизы, когда я работал на теплоходе «Кристина Регина». Конечно, люблю путешествовать за границей, но благодаря профессии я объездил почти всю Россию и видел замечательные места: Дальний Восток, Приморский и Хабаровский края, Сахалин и Камчатка. Просто чудо! Я работал в Госконцерте, был секретарем комитета комсомола. Помнится, однажды собрался то ли в Болгарию, то ли в ГДР. А у нас был начальник отдела кадров из кагэбэшников, звали его Михаил Васильевич Горюнчик. Я принес ему анкету на подпись, и у нас состоялся следующий диалог: - Куда собрались? - В Болгарию. - А вы были в Красноярском крае? - Нет, ни разу. - Сначала поезжайте в Красноярский край, посмотрите на знаменитые столбы, а потом будете ездить за границу! Сначала я очень расстроился, что меня не пустили. А потом, когда увидел Красноярские столбы, степи Хакасии, гейзеры Камчатки, леса под Барнаулом и на Алтае, понял, как это здорово. Наверное, я побывал в каждом из 84 субъектов федерации. Причем был везде - и в столицах, и на периферии. Вообще приятно путешествовать по работе: возят и селят бесплатно, все показывают. В незнакомом городе испытываешь потрясающие ощущения. Кругом ходят незнакомые люди, можно идти в любом направлении, гулять, смотреть по сторонам. Мне это очень нравится! - А.Л: Романтик ты, Коля! - Н.П: Или когда летишь на Дальний Восток, либо в Японию. 10 часов в самолете! - А.Л: Тебе это нравится? - Н.П: Очень! Книги, ТВ, бизнес-класс, кормят четыре раза. Я люблю летать. - А.Л: Ты вообще гурман? - Н.П: О, да! Была такая пошлая фраза: «Люблю повеселиться, особенно пожрать». Точно про меня сказано. Я вырос на более чем простой пище, но при этом обожаю сырое мясо, сырую рыбу и абсолютный свежак. Особенно все, что из воды. - А.Л: Сырое? - Н.П: Да, сырое. Я ел даже мясо северного оленя. Когда бываю на гастролях в Барнауле, Красноярске, Норильске, ищу ресторан и первым делом изучаю меню. Если вижу тартар или карпаччо из мяса, значит, можно садиться. Это свежее мясо, из тухляка ничего не сделаешь. - А.Л: Никогда не боялся съесть тартар из несвежего мяса? - Н.П: Это сразу видно и чувствуется с первой вилки. - А.Л: Что еще входит в твое меню? - Н.П: Вообще поесть я люблю. А вот китайскую кухню и все кисло-сладкое не жа-лую. Из японского меню - только сашими (сырая рыба) и рис, суши не понимаю. - А.Л: Высокая кухня будоражит сознание? - Н.П: Бывает. - А.Л: Звезды Мишлена ярко светят? - Н.П: Тебе ведь близка Франция? Я тоже обожаю эту страну и никогда не мог пред-ставить, что у меня в Париже будут любимые ресторанчики. Например, «Фрегат» напротив Лувра. Там подают великолепный тартар с перепелиными яйцами. А улитки на Монмартре в забегаловках? - А.Л: Не в туристических? - Н.П: Нет-нет. В таких маленьких, «для своих». Еще на улице Георга V есть замечательный морской ресторанчик. - А.Л: Что-то мы с тобой разошлись, и я стал подумывать об ужине… Коля, скажи, пожалуйста, как ты придумываешь свои сценки и держишь в напряжении зал? Это заготовки, работа со зрителями или договоренности с артистами? - Н.П: Недавно я посмотрел «Линию жизни» с Гафтом на канале «Культура». Одна телезрительница спросила его: «Валентин Львович, вы довольны тем, что успели сделать в искусстве?». Гафт ответил так: «Я что, сумасшедший, чтобы думать, что что-то сделал в искусстве?!». Ты задал умный и профессиональный вопрос по поводу заготовок и импровизации в работе конферансье. Ведь есть ведущие, а есть конферансье. Чем они отличаются? Ведущие не обязаны иметь концертные номера и поддерживать интригу. А для конферансье желательно актерское образование, необходимы собственные концертные номера, умение представить артиста и пройти через публику. Что касается импровизаций, то самые удачные из них становятся заготовками. Другое дело, что приходится ждать похожей ситуации. У меня был случай в Зимнем театре в Сочи. Я только начал концерт, и вдруг встает здоровый потный мужик и задницей к залу, лицом ко мне пробирается из середины ряда на выход - ему приспичило. Все это видят, и мне это мешает. Я остановился на полуслове и сказал: «Дорогие друзья, давайте проводим аплодисментами это из ряда вон выходящее». Публика засмеялась, и раздались аплодисменты. Мужик «сдулся», и его не стало. Проходит года три и в концертном зале в Красноярске ситуация повторяется один в одни, только действующее лицо – женщина. Я снова произнес свою фразу, которая для всех была импровизацией. То есть всех обманул. - А.Л: Вообще всегда есть актерские истории, многое пройдено и пережито. Ты знаешь массу нюансов, можешь их подчеркнуть и что-то рассказать из личного опыта. Это очень важно для искусства и твоего жанра. - Н.П: Конечно, есть школа жизни. - А.Л: Удивительно! Аплодисменты тебе, Коля. Давайте звоночек примем. Здравствуйте, говорите, пожалуйста! - ЗРИТЕЛЬ: Здравствуйте! Я хочу поздравить вашего гостя и нашего ведущего с та-ким прекрасным возрастом и сказать спасибо за передачу. Вы дали очень положи-тельный заряд своими рассказами. Я тоже люблю путешествовать, проехала с гастролями от Находки до Калининграда. Помните, как в Находке дышится? Там совершенно другой воздух, им не дышишь, его пьешь! - Н.П: Это правда. И люди там потрясающие. - ЗРИТЕЛЬ: У меня два вопроса. Чувствуете ли вы разницу в настроении людей при советской власти и сейчас? И кто были ваши учителя? - Н.П: Спасибо. Григорий Ефимович Баскин, Бен Николаевич Бенцианов, ныне здравствующий Герман Тимофеевич Орлов. Еще Павел Васильевич Рудаков, вместе с которым я работал восемь лет. Помните замечательный дуэт куплетистов Рудаков - Нечаев? Затем была пара Бандурин - Вашуков, которая сейчас распалась. Кстати, Па-вел Васильевич Рудаков подарил свою концертину Коле Бандурину, и она до сих пор у него. Изменились ли люди? Вы знаете, я думаю, что они изменились по сравнению с советскими временами в том смысле, что родились новые поколения. Это совсем другие люди. Я ведь помню всех членов политбюро ЦК КПСС. - А.Л: Потрясающе! - Н.П: Они, конечно, их не знают и не помнят. Мое счастье состоит в том, что я каждые пять лет набираю новых студентов. Мне очень интересно наблюдать, как они меняются. Вообще по своей сути мы, люди, очень похожи: все пытаемся заполнить страшную пустоту, которая ждет впереди, бегаем, шевелимся, тем и живем. Что каса-ется наставничества, то я многих считаю своими учителями, почти всех артистов старшего поколения, с которыми мне довелось работать. При этом я никогда не говорю, что у меня есть ученики. Если человек сам будет считать меня своим учителем, - ради Бога. Знаете, у меня было много учителей среди артистов других жанров. Например, замечательные фокусники Вера и Геннадий Сивухины (Царствие им небесное!). Потрясающие были мастера! Я учился у них, как выйти на сцену, как правильно себя держать, как повернуться. Их репризы - в руках, мои - в языке, и всегда есть манера по-дачи. На эстраду я пришел из театра, сначала был драматическим актером, а потом занесло на эстраду. И мне сразу повезло: в 1983 году, когда пришел, попал в хоро-шую гастрольную команду, с которой мы ездили по Ленинградской области. Там были Бен, Пьеха, Хиль, Рудаков. Все эти мастодонты и я – никто с заплетающимся языком. И они меня охотно всему учили. У Эдика Боксера (Царствие ему небесное!), замечательного певца, при себе был дипломат, который назывался «Минск», - дере-вянный, тяжеленный, внутри обитый красным бархатом и шелком, закрывался на за-мок. Там на маленьких полочках крепились фляжечка, рюмочки, сало и бутерброды. Перед концертом они позволяли себе, кто сколько мог, в зависимости от габаритов. К их чести, они наливали мне стакан, ставили на шкаф и говорили: «Молодой, это тебе после концерта». Однажды в городе Пикалево, где мы жили в замечательной гости-нице «Глинозем», перед выступлением в ДК меня позвали, налили 50 грамм коньяка и сказали: «Сегодня тебе можно выпить перед концертом». Это было первое признание моих заслуг, и я очень им дорожу. С тех пор не было ни одного раза, чтобы перед выходом на сцену я не выпил хотя бы 50 грамм - в память о «Глиноземе». Полтинничек для блеска в глазах и связной речи никогда не помешает! - А.Л: Столько историй, столько встреч! Ты не задумывался о мемуарах? Ведь у тебя колоссальная память, ты столько всего знаешь и помнишь. Вот бы это зафиксировать. - Н.П: Алексей, пока я не могу писать книгу по одной простой причине: еще не все умерли и могут обидеться. - А.Л: Просто не надо издавать. - Н.П: Я пишу, и когда ко мне пристали журналисты из «Известий» и «Комсомоль-ской правды», опубликовал там несколько глав. Но я очень ленивый… Хотя есть очень хорошие воспоминания, много смешных случаев. Им можно посвятить целую передачу и смеяться до бесконечности. - А.Л: Давай что-нибудь самое яркое, у нас еще осталось немного времени. - Н.П: Была потрясающая встреча с Ельциным в Татарстане, когда я вел открытие какого-то президентского культурного центра. После церемонии я вышел, стою курю в своей золотой бабочке и вдруг вижу, как бежит охрана и идет Борис Николаевич. Он прошел мимо, но затем вернулся: - Ты вел? - Да, Борис Николаевич. - Молодец, мне понравилось. Я бы тебе заслуженного дал. - Так вы уже дали, Борис Николаевич. - Я знал! Пожал мне руку и ушел. Вся эта говорильня, которая шла за ним, понятия не имела, кто я такой, они меня видели первый раз в жизни. А он поговорил, хлопнул по плечу, здравствуйте, до свидания… - А.Л: Коля, ловлю тебя на слове, что ты как-нибудь придешь на новую передачу и расскажешь о своих интересных встречах. Сегодня были небольшие дифирамбы, потому что мы так и не выяснили - 50 или 55 лет тебе исполняется. В любом случае с днем рождения, юбилеем и дай Бог тебе счастья и здоровья! Николай Поздеев, ува-жаемые телезрители, был сегодня у нас в гостях - Н.П: Мне все очень понравилось. Улыбайтесь, господа! Продолжение вы знаете. - А.Л: До новых встреч! Телеканал «ВОТ!», «Синие Страницы», 22 марта 2012, 17.00
|
|
Поделись новостью с друзьями: |
|
Ссылка на видео-версию
639
